Игры богов - Анисимов Александр - Страница 33

Увидев его лицо, Вазгер не поверил своим глазам. Да, он мог не узнать голос — тот порядком изменился за прошедшие годы, — но лицо оставалось прежним, разве что погрубело и вытянулось. Лицо того самого человека, которого Вазгер поминал почти тридцать лет. Рука протянулась к шраму, пересекающему грудь, и по телу жаркой волной разлилась боль, которая пряталась в закоулках сознания все эти годы.

Вазгер пошатнулся, ухватившись за край стола, чтобы не упасть. Мир, его окружающий, размазался и исчез, остался лишь один человек, которого наемник уже не надеялся встретить никогда. Но боги решили иначе…

Шум битвы сюда почти не долетал, хотя сражение развернулось едва ли не в миле отсюда, на болотистом берегу реки, несущей свои воды к Мэсфальду. Воинов можно было бы разглядеть без труда, если бы не густая роща, раскинувшаяся как раз между низиной, где схлестнулись два войска, и приземистым каменным фортом.

Вазгер оторвал взгляд от узкой бойницы в боковой стене и снова поплелся на свой пост, в одну из угловых башен. Он не был в восторге оттого, что приходится вот уже второй день отсиживаться в форте и нести бессмысленную охрану подступов к городу. Если откуда и можно было ожидать подхода дополнительных сил Вечных, то только не с этого направления. Ни один командующий не поведет солдат через то болото, в которое превратился лес после почти двух недель непрерывного дождя. Вечные храбры, этого у них не отнять, но отнюдь не глупы: у них гораздо больше шансов прорваться к месту боя по контролируемым дорогам или лесным просекам, которые находятся много восточнее форта. Вазгер не понимал, какой толк может быть от отряда, охраняющего пустое поле позади форта. Два десятка воинов, размещенных в крепости, принесли бы гораздо больше пользы в сражении, где не нужно часами просиживать штаны, ожидая невесть чего.

Форт был невероятно старым и давно брошенным — его не использовали уже по крайней мере лет сто. Однако выстроен он оказался на совесть: несмотря на небольшие размеры, его мощные стены остались все так же крепки, нигде не было видно ни трещин, ни осыпавшейся кладки. Правда, деревянные перекрытия и балки сгнили, так что над головой сияло чистое небо, но лестницы и полы оказались целы и без труда выдерживали вес взрослого человека, хотя временами стонали и жалобно поскрипывали.

— Ну как там? — спросил нагнавший Вазгера воин.

— Да все так же, — раздраженно ответил он. — Ни черта не видать, но вроде еще дерутся.

— Ну если наши сломят сопротивление Вечных, никто больше сунуться не посмеет. Честно говоря, не пойму, как эти твари до сих пор держатся. — Воин пожал плечами. — Вроде они и не воевали никогда — это испокон веков было уделом людей, а вот посмотри-ка, выучились.

— Выучились, как же! — со злостью выкрикнул Вазгер. — Вечные не умением берут, а числом. Не пойму, откуда их столько повылазило? Вроде нас всегда больше было, а тут на тебе: из всех своих нор повылазили. Ничего, наши их разобьют, тогда пусть попробуют еще на свет показаться!

— И не говори, — вздохнул собеседник. — Ну, понимаю еще, нуберо с нами бьются или там фаханы и финодири… Но ведь и сиды и даже лепрехуны в войну ввязались, — кто мог подумать, что и они за оружие схватятся? Говорят, кто-то даже белую леди среди сражающихся видел, я уже ничему не удивляюсь…

Вазгер поднялся на башню. Ступени под ногами натужно скрипели и пошатывались. Несколько бойниц позволяли совершать почти круговой обзор и видеть не только опушку леса, но и далекие стены города, однако сражение, развернувшееся в низине, нельзя было разглядеть. Вазгер уселся на кучу соломы, покрытую плащом. Рядом пристроился тот самый воин, с которым он говорил, пока поднимался наверх. Снаружи было все так же пустынно, даже ветви не колыхались: так было вчера, так есть сегодня и так же, наверное, будет завтра, если только не придет приказ покинуть наконец форт. Лежащие у бойниц заряженные арбалеты, пучки длинных стрел и луки с пока еще не натянутыми тетивами не вызывали ничего, кроме раздражения, да оно и понятно — что толку от оружия, если нельзя пустить его в ход.

Над головой гаркнул ворон, закружившись над фортом.

— Примета плохая, — покачал головой воин, неотрывно глядя на иссиня-черную птицу.

— Ничего, Аркус, сейчас я эту примету… — Вазгер поднял лежащий ближе других арбалет и, прицелившись, выстрелил. Тугая тетива громко щелкнула, посылая короткий болт в небо. Ворон еще раз громко каркнул, когда стрела пронеслась совсем рядом с его крылом, и умчался в сторону леса. Вазгер досадливо махнул рукой и отбросил арбалет. Если бы пришлось стрелять из лука — попал бы наверняка, да уж сделанного не воротишь.

— Дурная примета, — снова повторил Аркус, нахмурившись. — Откуда здесь ворону взяться? Не иначе, боги предупреждают… Орнелла, спаси и сохрани нас.

— Да заткнись ты! — со злостью рявкнул Вазгер, перезаряжая арбалет. — Тоже мне — вестник богов. Птица и птица, разве что каркает много. Жаль, не попал только, суп бы неплохой получился.

Воин махнул рукой и горестно вздохнул: что поделаешь, не все верят в приметы, но лучше иногда прислушаться к голосу разума, плохая примета — одинокий вороний крик.

— Как думаешь: правда, что войско Вечных сюда пробирается? — снова заговорил Аркус. Вазгер только пожал плечами:

— Кто его знает… Слух-то идет, это верно. Но откуда Вечные могут взять еще столько воинов? Тысяча, максимум две — вот та помощь, на которую они могут реально рассчитывать. Но я-то думаю, что даже если это войско существует, то навряд ли оно успеет прибыть вовремя и изменить ход сражения. И уж наверняка Вечные не попрутся с нашей стороны — это просто нелепо.

— Надеюсь, — ответил Аркус. — Я не думаю, что мы сможем сдержать даже эти две тысячи. Хотя стрел у нас и с избытком, но это нам навряд ли поможет.

Тут Аркус был, несомненно, прав, но Вазгер все еще не верил, что им придется вступить в бой с Вечными. Приподнявшись, он указал на одну из бойниц, откуда открывался вид на широкую бурую полосу леса. Стволы деревьев сливались в единую массу, и, лишь напрягая зрение, можно было рассмотреть переплетенные ветви с поредевшей листвой.

Так прошел час, за ним другой. Вазгер пытался задремать, но холодный ветер, врывающийся через бойницы, да солнце, которое не закрывала ни одна туча, сводили на нет все его усилия. Аркус за это время даже не сдвинулся с места, продолжая задумчивым взглядом, в котором пряталась тревога, буравить окрестности. Только изредка он поднимал глаза к небу, будто пытаясь что-то разглядеть.

— Улетела твоя плохая примета, успокойся, — зевнул Вазгер, садясь на корточки: сон все равно не шел. Снаружи так ничего и не изменилось, разве что шум все еще продолжающегося сражения стал немного тише. Вазгер дотянулся до лука и, вытащив из кожаного мешочка на поясе аккуратно свернутую тетиву, принялся натягивать ее. Вазгер, не глядя, взял одну из лежащих рядом стрел и, поднявшись, подошел поближе к бойнице. Аркус тоже приблизился и встал рядом.

— Как думаешь, попаду вон в то дерево? — поинтересовался Вазгер, указав на опушку. Аркус, конечно, не мог догадаться, какое именно из деревьев имеет в виду тот, а потому только хмыкнул:

— Попробуй…

Это, конечно, было даже не развлечением, а простым дурачеством, но иначе бездействие стало бы пыткой. Расстояние до кромки леса было почти в полтора перестрела, так что точно послать ее в цель казалось невозможным, но Вазгера это ничуть не смущало — ему хотелось развеять скуку.

— Подержи. — Он протянул собеседнику приготовленные стрелу и лук, а сам тем временем быстро натянул на запястье костяной щиток и металлическое кольцо на указательный палец. Воин вернул Вазгеру лук, и тот, натянув тетиву и тщательно прицелившись, послал стрелу в сторону леса. Для засады в форте отбирали хороших стрелков, но у всех изредка бывают неудачи. Стрела еще только сорвалась с тетивы, а Аркус уже прочитал на лице Вазгера глубокое недовольство — выстрел явно оказался неточен…

А затем будто страшный сон обернулся реальностью.