Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Братья Львиное Сердце - Линдгрен Астрид - Страница 30


30
Изменить размер шрифта:

— Ее не берут ни копье, ни стрелы, ни меч, — добавил Урвар. — А одного-единственного крошечного языка ее пламени достаточно, чтобы опалить, сковать по рукам и ногам или умертвить кого угодно.

— Ну, а если у Тенгиля в горах есть Катла, что толку освобождать Долину Терновника? — спросил я. — С ее помощью он сможет ведь сокрушить нас в другой раз так же, как и в первый.

— По доброте своей он дал нам глухую стену для защиты, не забывайте об этом, — язвительно сказал Урвар. — И ворота, которые можно запереть под носом у чудовища!

А вообще-то мне, Сухарику, сказал Урвар, бояться Тенгиля больше нечего.

В тот же самый вечер он, и Юнатан, и София, и многие другие ворвутся в замок Тенгиля. Они одолеют его телохранителей и покончат с ним там, на месте, прежде чем он даже узнает о мятеже в долине. А потом Катлу оставят привязанной в ее пещере, пока она не станет такой слабой от голода, что ее можно будет убить.

— Другого способа покончить с чудовищем нет, — сказал Урвар.

Затем он снова напомнил о том, что нужно быстрее освободить долину от всех людей Тенгиля. Тогда Юнатан спросил:

— Освободить? Ты имеешь в виду — убить их всех?

— Да, а что еще я могу иметь в виду? — ответил Урвар.

— Но я же никого не могу убивать, — сказал Юнатан, — ты ведь знаешь это, Урвар!

— Даже если речь пойдет о спасении твоей жизни? — спросил Урвар.

— Да, даже тогда, — ответил Юнатан.

Урвар этого никак не мог понять, да и Маттиас тоже едва ли.

— Если бы все были такими, как ты, — сказал Урвар, — то зло безраздельно и вечно правило бы миром!

Но тогда я сказал, что если бы все были как Юнатан, то на свете не было бы никакого зла.

В тот вечер я не произнес больше ни слова. Только когда Маттиас пришел и подоткнул мне одеяло, я прошептал ему:

— Мне так страшно, Маттиас!

А Маттиас погладил меня по голове и сказал:

— Мне тоже!

Юнатану все же пришлось обещать Урвару, что он будет разъезжать верхом на коне в самой гуще сражения, чтобы вселять мужество в других людей и побудить их делать то, что он сам не может или не хочет.

— Люди в Долине Терновника должны видеть тебя, — сказал Урвар. — Они должны видеть нас обоих.

Тогда Юнатан сказал:

— Если я должен что-то сделать, значит, должен. Но при свете единственной маленькой свечи, горевшей в кухне, я видел, какой он бледный.

Когда мы вернулись из пещеры Катлы, нам пришлось оставить Грима и Фьялара в лесу у Эльфриды. Но было решено, что София приведет их с собой, когда въедет в Большие ворота в день битвы.

Было также решено, что буду делать я. Я не должен делать ничего, а только ждать, пока все будет кончено. Так сказал Юнатан. Мне нужно сидеть на кухне совсем одному и ждать.

Никому не удалось как следует поспать в ту ночь.

И вот настало утро.

Да, и вот настало утро, и настал день битвы. О, как болело в тот день мое сердце! Я видел более чем достаточно крови и слышал множество криков, потому что сражение шло на горном склоне возле Маттиасгордена. Я видел, как разъезжает верхом на коне Юнатан. Ветер бури трепал его волосы, а вокруг него кипела битва — разящие мечи, и свистящие копья, и летящие стрелы, и крики, бесконечные крики. И я сказал Фьялару, что, если Юнатан погибнет, я тоже умру.

Да, Фьялар был вместе со мной на кухне. Я понимал, что об этом никто не должен знать, но мне нужно было, чтобы он был там со мной. В одиночестве оставаться я не мог, никак не мог. Фьялар тоже смотрел из окна, что творилось на горном склоне. И ржал. То ли оттого, что ему хотелось на волю, к Гриму, то ли оттого, что он боялся так же, как и я.

Я боялся… боялся, боялся!

Я видел, как от копья, брошенного Софией, пал Ведер, а от меча Урвара — Кадер, а также Дудик и многие, многие другие, они падали направо и налево. А Юнатан разъезжал верхом на коне среди них, ветер бури трепал его волосы, а лицо становилось все бледнее и бледнее, а сердце мое все сильнее и сильнее болело в груди.

И вот настал конец!

Множество криков раздавалось в тот день в Долине Терновника, но один был совсем особенный.

Сквозь шум битвы вдруг запел боевой рог и раздался возглас:

— Катла ползет!

А потом послышался рев. Голодный рев Катлы, который все так хорошо знали. И тогда опустились и выпали из рук мечи, и копья, и стрелы. И те, кто бился, больше биться не могли. Потому что знали: спасения нет. В долине слышались лишь грохот бури и звуки боевого рога Тенгиля да крик Катлы. Огонь, извергаемый драконшей, убивал всех, на кого указывал Тенгиль. Он без конца указывал пальцем, и его свирепое лицо было темным от злобы. И я знал: настал конец Долине Терновника!

Я не хотел этого видеть, я не хотел видеть… не хотел видеть ничего и никого. Кроме Юнатана. Я должен был знать, где он. И я увидел его перед самой усадьбой Маттиасгорден. Он сидел верхом на Гриме. Он был совсем молчалив и спокоен, и ветер бури трепал его волосы.

— Юнатан! — закричал я. — Юнатан, ты слышишь меня?

Но он меня не слышал. И я увидел, как он пришпорил лошадь и помчался по склону; он летел как стрела; я знаю, быстрее никто никогда ни в небе, ни на земле не ездил верхом. Он мчался прямо на Тенгиля… и он пролетел мимо него…

А затем снова затрубил боевой рог. Но теперь в него трубил Юнатан. Он вырвал его из рук Тенгиля и трубил в рог так, что звуки разносились по всей долине. Пусть Катла знает: теперь у нее новый хозяин!

Потом стало тихо-тихо. Даже буря успокоилась. Все стояли молча и только ждали. Тенгиль, обезумев от ужаса, сидел верхом на своей лошади и ждал, Катла тоже ждала.

Юнатан снова затрубил в рог.

Тут Катла закричала и в ярости повернулась к тому, кого прежде слушалась так слепо.

«Когда-нибудь час Тенгиля настанет», — сказал однажды Юнатан, я помнил это.

И вот — он настал.

Так кончился день битвы в Долине Терновника. Многие отдали свою жизнь ради свободы. Да, теперь она была свободна, их долина. Но многие жители были мертвы и не знали об этом.

Маттиас был мертв, у меня больше не было дедушки. Хуберт был мертв, он пал первым. Ему не удалось даже пройти через ворота у реки, потому что он встретил там Тенгиля и его солдат. Но прежде всего он встретил Катлу. Тенгиль взял ее с собой, чтобы неожиданно, как раз в тот самый день, прийти в Долину Терновника и в последний раз со страшной жестокостью покарать ее за бегство Урвара. Он не знал, что это был день битвы. Хотя, когда он понял это, он, верно, был доволен, что привел Катлу с собой.

Но теперь он был мертв, Тенгиль, так же мертв, как и все другие.

— Нашего мучителя больше нет, — сказал Урвар. — Наши дети будут жить на свободе и будут счастливы. Скоро Долина Терновника станет такой же, как и прежде.

Но я думал, что такой, как прежде, Долине Терновника никогда не стать. По крайней мере, для меня. По крайней мере, для Маттиаса.

Урвар получил удар мечом в спину. Но он, казалось, его не чувствовал или просто не обращал на него внимания. Глаза его горели по-прежнему, и он обратился с речью к жителям долины.

— Мы будем счастливы! — все снова и снова повторял он.

В тот день в Долине Терновника плакали многие.

Но только не Урвар.

София осталась в живых, ее даже не ранило. А теперь ей предстояло вернуться домой, в Долину Вишен, ей и всем ее людям, тем, кто остался в живых.

Она пришла к нам, в Маттиасгорден, проститься.

— Здесь жил Маттиас, — сказала она и всхлипнула. Затем она обняла Юнатана.

— Возвращайся скорее домой, в Рюттаргорден, — сказала она. — Я буду думать о тебе каждую минуту, пока снова не увижу тебя.

А потом она посмотрела на меня.

— Ты, Карл, по-видимому, пока поедешь со мной?

— Нет, — сказал я, — нет, я поеду с Юнатаном. Я так боялся, что Юнатан отошлет меня с Софией, но он этого не сделал.

— Я очень хочу, чтобы Карл был со мной, — сказал он.

На горном склоне, чуть ниже усадьбы Маттиаса, словно огромная ужасная глыба, лежала Катла, тихая и сытая от выпитой ею крови. Время от времени она смотрела на Юнатана так, как смотрит собака, желая узнать, что угодно ее хозяину. Она никого больше не трогала, но пока она была здесь, над долиной царил страх. Никто не смел радоваться. Жители Долины Терновника не могли ни ликовать, что свободны, ни оплакивать своих мертвецов, пока на свете существует Катла, говорил Урвар. И был один-единственный человек, который мог отвести ее обратно в ее логово. Это был Юнатан.