Обманы Локки Ламоры - Линч Скотт - Страница 19

— Веслин, — прошептал Локки. — С ним был еще Грегор… но все началось с Веслина.

— Точно, Веслин, — кивнул священник. — У бедняги ни с того ни с сего образовалась огромная дыра в горле, и проделал ее ни кто иной, как ваш старый Учитель. Ему пришлось сходить к капе и купить один из его очаровательных акульих зубов. А затем использовать его. Очень хотелось бы знать, что его на это толкнуло.

— Дело в том, что некоторые старшие мальчики и девочки у нас на холме перестали выходить в город для работы. — Локки уставился на переплетенные пальцы рук, словно те могли подсказать ему правильный ответ. — Они попросту отнимали у нас то, что мы приносим каждый день, вытряхивали нашу добычу и передавали хозяину. А кое-что оставляли себе.

— Все правильно, — хмыкнул Цепп. — Привилегия более сильных, более взрослых и более искушенных в лизании задницы начальства. Обычное дело… Если ты сумеешь пережить сегодняшнюю беседу, мальчик, то узнаешь, что подобные порядки царят в большинстве банд. В большинстве!

— И там был один парень по имени Веслин. Ему показалось мало этого. Он постоянно бил и пинал нас, отнимал нашу одежду, заставлял работать на себя. Передавая хозяину нашу добычу, он не раз обманывал его, а сам дарил наши вещи старшим девчонкам из «форточниц». В результате все «уличные», особенно «живцы», получали меньше еды. — Теперь Локки расплел пальцы, и его маленькие руки непроизвольно сжались в кулачки. — Мы пытались жаловаться хозяину. Но он только смеялся, будто все это знал и, более того, находил очень забавным! А Веслин… Веслин после наших жалоб становился еще злее.

Цепп кивнул и повторил свой жест: давай, продолжай.

— Я думал об этом. Очень много размышлял. Мы все были слишком маленькие, чтобы померяться с ним силами, и к тому же не имели друзей среди старших ребят на холме. Я думал — может, наброситься на него всем скопом… но ведь сразу прибежали бы его приятели. Каждый день Веслин выходил в город с кем-нибудь из них. Мы видели их, пока работали. Они не вмешивались в наши дела, просто наблюдали, понимаете? А Веслин потом говорил…

Его хмурое, насупленное лицо могло бы показаться комичным, не будь оно таким грязным, осунувшимся и с такими голодными глазами. Сейчас мордашка Локки напоминала настенное изображение горгульи, изготовившейся к прыжку.

— Он по-всякому оговаривал нас, когда мы возвращались домой. Говорил, что мы ленивые, неуклюжие… мало работаем… И чем дальше, тем больше он нас высмеивал и обижал — толкал, бил, обкрадывал. Я все время думал об этом и не мог придумать, что же делать…

— А затем возникла идея, — подсказал Цепп. — Роковая идея. Неужели ты сам это придумал?

— Да! — Мальчишка энергично закивал. — Именно так все и случилось. Я был совсем один, когда мне в голову пришла замечательная мысль. Я смотрел на «желтых курток» из патруля и думал… думал об их дубинках и кинжалах. Я мечтал — вот бы ОНИ побили Веслина, вот бы им что-то в нем не понравилось… — Локки судорожно перевел дыхание и продолжал: — Сколько я ни размышлял, мне не удавалось придумать, как это можно устроить. А потом мои мысли пошли в другую сторону. Пусть «желтые куртки» ничего не имеют против Веслина. Но может быть, их удастся использовать, чтобы на него рассердился наш хозяин?

Цепп кивнул с пониманием.

— И где ты взял монету из белого золота?

— В городе. — Локки вздохнул. — Все мы, кто держал обиду на Веслина, воровали больше, чем надо. Мы внимательно наблюдали, хватали то, что плохо лежит, и очень-очень старались. У нас ушли недели. Теперь мне кажется, что это была целая вечность! Я во что бы то ни стало хотел добыть монету из белого золота и наконец украл ее у одного толстяка, одетого во все черное. В черную шерсть. Кафтан чуть не до колен и галстук из трех сборок.

— Вадранец, — задумчиво произнес Цепп. — Наверняка приехал в Каморр по торговым делам. С ними так часто: сначала слишком заносчив, чтобы переодеться по погоде, а затем уже не хватает денег на местного портного. Итак, ты раздобыл монету из белого золота — целую крону.

— Да. Каждому хотелось посмотреть. Я показывал, но предупреждал, чтобы молчали. Со всех своих товарищей я взял обещание не болтать и сказал, что это поможет нам поквитаться с Веслином.

— И что ты сделал с монетой?

— Положил в маленький кожаный кошелек — мы постоянно срезали такие у клиентов — и спрятал в городе, чтоб никто не мог отнять. В надежное место, о котором не знал никто, кроме нас самих. И однажды, убедившись, что Веслин со своими приятелями развлекается в городе, я достал монету и пораньше вернулся на холм. Пришлось дать хлеба и медяков старшим девчонкам, которые стояли на входе. Монета лежала у меня в башмаке. — Локки умолк и повертел в руках свою маленькую лампу, от чего по лицу его прошлась красноватая тень. — Я оставил ее в комнате Веслина, ну, в той, где спали они с Грегором. Она была в отличном сухом склепе, в самом центре холма. Я отыскал шатающийся камень и спрятал монету под ним. А затем, когда был уверен, что никто меня не видит, попросил хозяина о разговоре. И рассказал ему, будто один из нас видел Веслина в местах, где обычно отираются «желтые куртки»… посты там, укрепления… Якобы он получил монету у них, а потом показывал ее нам и грозил, что если мы расскажем хозяину, он выдаст нас патрульным.

— Любопытно!.. — Цепп в задумчивости поскреб в бороде. — Ты, кстати, не замечал, что когда начинаешь рассказывать, как провел кого-нибудь, то перестаешь мямлить и заикаться?

Мальчик удивленно моргнул, затем, вскинув подбородок, вызывающе уставился на священника. Тот засмеялся.

— Не обращай внимания, сынок. Это я не к тому, чтобы ты заткнулся. Продолжай свой рассказ. Откуда ты узнал, что ваш хозяин рассердится? «Желтые куртки» когда-нибудь раньше предлагали деньги тебе или твоим друзьям?

— Нет, — ответил Локки. — Но зато я знал, что им дает деньги наш хозяин — за сведения, за какие-то услуги. Мы видели, как он иногда раскладывает монеты по кошелькам. Вот я и подумал, что смогу провернуть дело по-своему.

— А-а.

Цепп порылся в складках своей рясы и извлек плоский футляр, в красноватом свете лампы имевший цвет обожженного кирпича. Вытащив из него кусок бумаги, священник насыпал на нее темного порошка, который хранился в другом углу футляра, после чего умело свернул бумажку в плотный цилиндрик и поджег его от лампы Локки. Вскоре он уже пускал дымные кольца в серые туманные небеса. Запах стоял, как от горящей сосновой смолы.

— Извини, — произнес Цепп, отодвигаясь, чтобы дым не попадал на мальчика. — Я позволяю себе всего две сигаретки за вечер — одну, с жесткой набивкой, перед ужином и еще одну, помягче, после него. От этого жизнь кажется немного приятнее.

— Так я останусь на ужин?

— Ха! Только посмотрите на этого маленького нахала! Скажем так — ситуация остается под вопросом. Итак, ты намекнул хозяину, что Веслин работает осведомителем в одном из полицейских участков Каморра. А дальше он, должно быть, сам смекнул, что к чему.

— Он пообещал убить меня, если выяснится, что я вру. — Мальчик сдвинулся на край скамейки, еще дальше от дыма. — Но я рассказал, что Веслин прячет монету в их с Грегором комнате, и Учитель все там перерыл. Я очень хорошо спрятал монету, но он в конце концов нашел ее. Как и предполагалось…

— Хм… Что же, по твоему плану, должно было случиться потом?

— Я не знал, что их убьют! — выкрикнул мальчик. В его тонком голоске Цепп не уловил ни малейшего сожаления — скорее неподдельное удивление и обиду. — Я хотел, чтобы хозяин наказал Веслина… Думал, он его отделает при всех… Знаете, мы, как правило, ели все вместе, а провинившиеся должны были развлекать обедающих, прислуживать им, да потом еще все мыть и убирать… Или побьет его как следует. Или заставит пить имбирное масло… Что-нибудь в этом роде. Может, даже все сразу…

— Понятно. — Глядя мимо мальчишки, Цепп глубоко затянулся дымом, словно это помогало ему вникнуть в ситуацию, затем выдохнул серию мелких колечек, которые поплыли в воздухе, постепенно растворяясь в вечернем полумраке. Наконец священник снова повернулся к Локки.