Веселый и могучий русский секс - Лимонов Эдуард Вениаминович - Страница 2

– «Тин драм», – воскликнул я, вспомнив, что под таким титулом фильм шел в Соединенных Штатах. – Вы видели «Тин драм»?

– А-ааа! – протянул он. – Это… Очень интеллигентский, говорят, фильм. На нашего Андрея Тарковского похоже. Я не видел, но мне рассказывали… И что же, по вам фильм сделали?

– Нет, – сказал я. – По мне нет. Увы. Есть французский режиссер, желающий купить права, но он до сих пор не нашел продюсера, – я пожал плечами. – Я решил больше в это дело не входить. Сделают, не сделают, я – писатель, мое дело писать и публиковать книги, а не ловить кинорежиссеров и переживать по поводу еще одной неосуществившейся киномечты…

Его физиономия сияла.

– Это я сделаю ваш фильм в конце концов!

– Пожалуйста, делайте, – сказал я. – Я буду счастлив. У вас есть деньги купить права?

Мимо прошел подросток-мексиканец под зонтиком. На плече он нес оглушительно хрипящий транзистор. Джинсы. Тишот без рукавов. Тощие, но мускулистые плечи. Я был уверен, что у подростка больше денег, чем у моего собеседника. Однако я привык к маньякам, и они меня не возмущают.

– Сегодня у меня нет таких денег, – сказал он гордо. – Но будут!

– Вот когда будут…

Я слегка сдвинулся к дверце автомобиля. Я хотел добавить любимую поговорку моей последней экс-жены: «Нету денег – привяжите к жопе веник», но решил, что он очень обидится. Он глядел на меня так, что было ясно: Валерий из Киева доволен, его худшие представления обо мне оправдались.

– Эй, – сказал я. – Во Франции совсем не те цены, что у вас здесь. Ничего страшного. Тысяч за триста франков мое издательство продаст вам киноправа. Спасибо за внимание, я пошел. Меня ждет женщина. В постели.

– Подождет, – сказал он нагло.

«Ни хуя себе, – подумал я, – не хватает еще, чтобы он вынул пушку и по всем лучшим стандартам бывших советских – новоамериканских мафиози приставил мне дуло к виску».

– Наташа умная женщина, – добавил он, обнаруживая удивительное всезнайство. – Сумасшедшая, конечно… Она подождет. Я, собственно, не о вашем романе хотел с вами поговорить. Я уверен, что фильм по вашей книге я сделаю. Я всегда добивался того, чего хотел. На сегодня же я могу предложить вам работу. Дело в том, что я хочу сделать первый русский порнофильм… Я уже собрал нужные деньги.

– А вот это уже ближе к делу, – обрадовался я. Хулиганские затеи меня всегда вдохновляли, и за несколько лет до этого, в Нью-Йорке, я серьезно подумывал о том, как бы сняться в порнофильме, оставить благодарному потомству писательский член крупным планом.

– Готов предложить свое тело. Правда, я еще никогда не снимался в порнофильмах. И должен предупредить вас, что я очень сенсатив. У меня могут возникнуть проблемы с эрекцией. Но если вы купите мне немного марихуаны или гашиша, я уверен, я смогу работать перед камерой так же, как и без камеры.

– Я хочу, чтобы вы написали сценарий.

Он отказывался от моего тела. Он брал на работу мой мозг. Это меня обидело.

– Сценарий? Это сложнее. Я никогда не писал сценариев для порнофильмов и никаких других сценариев не писал.

– А для театра писали?

– Нет. Я терпеть не могу театр и его чтецов-декламаторов, громко скандирующих фразы, которые нормальный человек себе самому и прошептать боится. Театр – это очень шумно. Я люблю тишину.

– Не страшно, – не смутился он. – Я уверен, что вы сможете. У вас в «Эдичке» все сделано наилучшим образом. Беретесь?

– Не знаю, – сказал я. – Скорее всего, нет. Вы, разумеется, хотите, чтобы я сделал всю работу даром?

– Ну нет, зачем же. Мы вам заплатим. Но потом, когда фильм себя окупит. Сейчас я не могу вам заплатить, у меня денег как раз в обрез. Вы должны меня понять. Я четыре года работал на такси. Жена моя работала санитаркой в госпитале Святой Терезы, чтобы скопить деньги на мой фильм. Мы питались картошкой, во всем себе отказывали. У жены даже приличного пальто нет…

– Зачем женщине пальто в Лос-Анджелесе?

– О, вы не знаете этот город. В феврале бывает порой довольно прохладно.

– Слушайте, – сказал я, – по-человечески я вас понимаю и вам сочувствую, но на вашу затею, пардон, я не подписываюсь. Поймите меня правильно, поставьте себя на мое место. Я вас совсем не знаю, вы свалились мне на голову и хотите, чтобы я бесплатно работал на вас. Да еще делал работу, к каковой я не приучен, к каковой у меня нет профессиональных навыков и, как я вам уже сказал, желания…

– Мы должны помогать друг другу. Мы же все оттуда, у нас одна судьба.

– Слушайте, – сказал я, – не для того я избавился от воли советского коллектива, чтобы ходить в коллективе здесь. Положить мне на всех эмигрантов Лос-Анджелеса, Брайтон-бич и Израиля, и всего мира. Плюс, если вы помните мою книгу, так я и не еврей даже. И вообще, Валерий, на фиг я вам нужен? Здесь, в Л.А. порнобизнес развит ой как, и вы можете за пять тысяч целковых иметь профессионального сценариста, который вам такое напишет! Моря спермы и тонны плоти…

– Я хочу русского, – сказал он упрямо. Как ребенок в детском саду. Здоровый дядя в трусах, лысый, члено-волосатый, как медведь, сидел со мной рядом и хотел русского.

– Я пошел, – сказал я и попробовал открыть дверцу. Хуя. Она не открывалась, дверца. Очевидно, он должен был нажать на кнопку, чтоб открылась. Я покачал головой, выражая свое неудовольствие.

– Вот что, – сказал он. – Сделаем так. Вы подумайте, хорошо? А я вам дам… – он вынул откуда-то из-под сиденья твердую черную папку из хлорвинила, – вот, это сценарий, который я написал сам. Это не Бог весть что, я не профессионал, но несколько авторитетов, которым я доверяю, читали его и говорят, что это совсем, мол, неплохо… Если вы сможете высказать свое мнение по поводу диалогов, я буду вам очень признателен.

– ОК, – сказал я. Я понял, что иначе мне от него не отвязаться. – Я прочту ваш сценарий. Хотя и не уверен, что мое мнение заслуживает внимания.

– Заслуживает. Еще как. Никто лучше вас не пишет о сексе. Из живых, разумеется…

– Спасибо, – поблагодарил я, действительно тронутый. В волосатой его груди скрывалось нежное сердце. – Мне никогда не приходило в голову, что я произвожу порнографические книги. Однако почему тогда от меня ждут порносценарий?

– Да и из мертвых… Вы лучше Генри Миллера… – добавил он, очевидно, додумав свою мысль или решив положить в мой рот еще ложку сахара. – Только не потеряйте. Это мой единственный экземпляр. И никому не давайте читать.

– ОК. – Я с удовольствием вылез из машины.

– И, пожалуйста, не делайте копий! Я вам позвоню. Приятно было повидаться. Всего доброго… И вот еще что, Эдуард…

Я обернулся. Он смотрел на меня снизу вверх виновато.

– Да, Валерий?..

– Покажите сценарий Наташе? Может быть, она захочет сняться в главной женской роли?..

– Непременно. – Я ушел не оглядываясь. Сзади всхрапнул мотор порнографического автомобиля.

Общего оргазма у нас в тот день не получилось, так как Наташа каталась по полу от хохота и настроение было безнадежно веселым, недостаточно серьезным для общего оргазма. Я читал ей вслух порносценарий.

"Комната с двумя окнами и с портретом Ленина в простенке. Катя вытирает пыль со стола. Входит Петя. Незамеченный Катей, Петя подкрадывается к ней и хватает ее за ягодицы. «Ой, Петя!» – «Что, Катя?» – «Ай лав ю, Петя!» – Петя пригибает туловище Кати к столу и расстегивает штаны. (Следует крупный план члена Пети и крупный план снизу момента, когда член Пети входит в Катю.) Заметка на полях: «Хорошо бы найти актера с большими яйцами…»

– Наташка, ты представляешь себя в роли Кати? И входит актер с большими яйцами…

– Ой, Лимонов, прекрати, я не могу уже смеяться, у меня живот болит! – Она откатилась к книжному шкафу и лежала, поместив голову между д вумя подушками. Выпростала руку из одеяла, чтобы вытереть слезы.

"Катя задирает голову к портрету Ленина. «Ой, Петя, он смотрит!» – «Кто смотрит, глупа-аяяя?» – Петя держит Катю за две половинки задницы и ебет ее так, что туловище Кати елозит грудьми по столу. – «Ленин смотрит на нас…»