О чем мечтают феи (СИ) - Волк Анастасия Александровна "Amalis" - Страница 61

Мужчины продолжали соревноваться друг с другом в беззвучной дуэли, но в целом ситуация разрядилась.

- Не раньше, чем во время следующего лунного затмения, - под голос князь эльфов, - а это лет через пять - шесть. Точнее скажу только когда окажусь у себя в лаборатории.

- Значит хоть немного, но время все же есть, - Ильрих оторвался глазам от волколака и посмотрел на фею, - нужно срочно сообщить в крепости и начать готовить армию. Хорошо будет привлечь остальные расы, населяющие этот мир.

- Главное чтобы драконов не было, - хихикнула фея, - те еще создания. Их хочется одновременно и боготворить и голову оторвать.

- Ты знакома с драконами? – Тайвар даже забыл о своей злости, удивленно смотря на жену.

- Было дело, - кивнула девушка, - потом расскажу. А вообще у меня есть сообщение для всех. Я слагаю с себя титул королевы. Пошло оно все…

Эпилог.

3 года спустя.

Лежать на кровати, пуская колечки дыма в белый потолок и знать, что сегодня и завтра никуда не надо… это было чертовски приятно.

Шаяна прокручивала  на шаре связи последние новости в мире и радовалась. Самым важным для нее естественно было то, что творилось на территории людей. Уже как три года она отошла от власти и на трон взошел Эрой. Парень заметно вырос во всех смыслах, став красивым и очень умным человеком, который там, где фея пробивалась силой, проходил легко и с улыбкой. Частично это было связанно с тем, что перед тем как получить власть, он учился, а с феей все было наоборот. Частично потому, что Эрой был человеком и к нему сразу с надеждой стали относиться те, кто не желал видеть на троне бессмертную, да еще и с мужем-волколаком.

Тайвар…

Воспоминание о нем резануло по сердце острее бритвы. Её муж умер. Полтора года назад. И унес с собой ее сон. Теперь, редко забываясь кошмарными ведениями прошлого, девушка стала почти ненавидеть ночь с ее страхами.

Никто не знал, как Шаяна боялась одиночества. Пугающей пустоты четырех стен, когда кажется душа рвется из тела и заходится в крике, но разум держит ее, боясь последствий. Да, время, которое фея была на троне, не прошло бесследно, окончательно отдавив ее от столь желанной свободы… Возможно, если бы у Шаяны были дети, свои дети, она бы успокоилась, а так, дома ее ждали холодные каменные стены и память о теплых руках мужа, бывшего раньше для нее последним убежищем от этого мира. Фея много раз проклинал волколака, так и не сказавшего, сколько ему на самом деле осталось, но потом она успокоилась и поняла – он оберегал ее от возможности  превратить последние годы совместной жизни в постоянный отсчет дней, с затаенным страхом того, что они вот-вот закончатся.

Хорошо, что хоть в день, когда он умер, ей не пришлось изображать из себя великую королеву, невозмутимую и спокойную.

Вообще, чертова корона, чертов отец… почему все вышло именно так? Почему из-за ее глупости, она с Тайваром не смогла жить просто вместе, раздираемая новыми обязанностями? Почему она не сложила с себя полномочия с самого начала? Ведь был шанс! А так… к моменту, когда она все же решилась…

Им на двоих осталось лишь пол года тихой жизни друг для друга.

Когда Тайвар осознал, что наступил его последний день, он просто молча ушел из дома. Шаяна, не понимавшая, что происходит, отправилась искать его лишь, когда нашла записку…

« Любимая моя фея, прости меня, но дни, которые Боги подарили мне, связав наши судьбы, подошли к концу. Наверно я был эгоистом, когда вообще решил украсть у тебя эти годы, зная, чем все закончится, но с тобой я внезапно поверил в то, что в наших силах жить вечно. Но увы…

Волки не умирают на коленях у тех, кого любили.

 Я не знаю, как описать тебе то, чем ты стала для меня. Как я полюбил, как дышал тобой. Как вся моя жизнь внезапно обрела смысл, показывая, что я был раньше слеп и глуп. Живи, моя фея, живи дальше, научись снова смотреть на мир тем детским, наивным взглядом, широко раскрыв глаза. Учи детей, путешествуй по миру, совершай глупости, смейся, плачь… только живи, моя маленькая фея, живи так, словно никто в твоей жизни не умер, словно никогда не чувствовала боли.

Я люблю тебя».

Когда Шаяна дочитала записку, ее руки тряслись, а по лицу текли слезы, которых не было уже долгие года… она всю ночь искала его, надеясь пусть не спасти, но…

Но она не успела.

Девушка никогда не знала, любила ли на самом деле Тайвара, или он просто стал для нее тем, кто  согревал ее душу, давая надежду на то, что как бы не было плохо сейчас, завтра все равно буде светить солнце. Что все и всегда можно изменить.

Кроме смерти.

Она не знала этого до того момента, как увидела огромного волколака, застывшего в лесу на поляне, среди высоких трав и цветов. Именно тогда она действительно осознала, КЕМ он для нее был…

Шаяна смахнула выступившие слезы и рывком села на кровати, разгоняя облачко дыма.

Она уже как пол года работала в Университете магии нейтральных земель учителем по зелье варению и, как ни странно, по физической подготовке. Гонять студентов так, как гоняла она – не мог никто. Сказалась и сила проклятья и тренировки покойного мужа.

Из главных минусов обитания в магическом университете стала прямая отчетность по всем пунктам перед Этвиком Гримгроком, которой едва узнал о том, что фея несовершеннолетняя по меркам бессмертной расы, внезапно подписал документы по опеке. У мужчины оказалось много данных по материнской линии девушки, и он не просто учил ее магии древних, но еще и устраивал ежемесячные осмотры растительного узора на поиск хоть каких-то живых побегов. По словам мага, если к пятидесяти годам ветвь не оживет, магия фей навсегда покинет Шаяну, и она останется просто человеком  с проклятьем на теле. В итоге девушке было решено, что если через еще лет пять ничего не изменится, ее отправят к родственникам матери – что почти пугало.

Зато Асирия в университете окончательно расцвела и наслаждалась жизнью. У нее сейчас была практика, потому фея и было одиноко  - обычно рыжая девочка почти все свободное время проводила с матерью.

Кон и Лина наконец-таки поженились. Странный, почти нереальный союз удивил всех. Мало существ поддерживало подобное кровосмешение среди дриад, однако кто бы осмелился возразить, учитывая то, что отцом у девушки был Шэон, а матерью  Тивия? Таких смертников даже среди бессмертных – не было.

Шаяна вытряхнула содержимое трубки и встала на ноги. Сидеть сегодня в комнате не хотелось – день уже подходил к концу, и ощущение приближающегося полнолуния будоражило кровь.

Фея надела легкое платье серого цвета (она почти не носила других оттенков, ей просто не хотелось) и завязала лентой седые волосы. Носить иллюзий больше не было нужды, и теперь девушка пугала всех своим истинным видом. Зато ее почти никто не узнавал, кроме истинно видящих. Захватив кошелек с деньгами, и натянув туфли без каблуков, Шаяна выскочила из комнаты и, прыгая через ступеньку по лестнице, ведущей в обход всего здания, оказалась на улице. Студенты часто пробирались к фее по этому лазу и всегда с разными просьбами. В курительных смесях девушка отказывала сразу, а особо настойчивым давала порошки, от которых у них начинались такие галлюцинации, что после этого они даже думать не могли о курении. А вот дополнительные занятия Шаяна проводила без разговоров, причем даже по магии земли, которую не вела, но чувствовала так, что даже без формул могла объяснить заклинания.

Мягкие туфельки шагнули из темного коридора на улицу и тут же на Шаяну обрушились звуки окружающего мира. Первое время было как-то странно смотреть на людей, которые смеялись, танцевали и о чем-то разговаривали, без какого-либо намека на грусть. Но до феи давно дошла простая истина – смерть мужа была лишь ее грузом. И никого другого она не касалась.

Привычно выбрав маршрут, Шаяна направилась к уже полюбившемуся заведению, где они часто сидели с Тивией. Ее малыши, кстати, были очаровательные, что бы, и кто бы не говорил. Двое темноволосых мальчиков с рожками и хвостами, которые бегали без остановок, при этом швыряя в друг друга такие заклинания, что даже родители были в шоке – где только понабрались такого? Не говоря уже о том, что магия у них была всех стихий, это при том, что такое никогда не встречалось среди бессмертных.