Остров сокровищ(сборник) - Стивенсон Роберт Льюис - Страница 37

И он бросил на пол лист бумаги. Я сразу узнал его. Это была та самая карта на желтой бумаге, с тремя красными крестиками, которую я нашел когда-то на дне сундука Билли Бонса.

Я никак не мог уразуметь, почему доктор отдал ее Сильверу.

Разбойников вид этой карты поразил еще сильнее, чем меня. Они накинулись на нее, как коты на мышь. Они вырывали ее друг у друга из рук с руганью, с криками, с детским смехом. Можно было подумать, что они не только уже трогают золото пальцами, но везут его в полной сохранности на корабле.

— Да,— сказал один,— это подпись Флинта, можете не сомневаться. «Дж. Ф.», а внизу шлюпочный узел. Он всегда подписывался так.

— Все это хорошо,— сказал Джордж,— но как мы увезем сокровища, если у нас нет корабля?

Сильвер внезапно вскочил, держась рукой за стену.

— Предупреждаю тебя в последний раз, Джордж!— крикнул он.— Еще одно нахальное слово, и я буду драться с тобой… Как? Почем я знаю как! Это ты должен мне сказать, ты и другие, которые проворонили мою шхуну с твоей помощью, черт возьми! Но нет, мне незачем ждать от тебя умного слова— ум у тебя тараканий! Но разговаривать учтиво ты должен, или я научу тебя вежливости!

— Правильно,— сказал старик Морган.

— Еще бы! Конечно, правильно! — подхватил кок.— Ты потерял наш корабль. Я нашел вам сокровища. Кто же из нас стоит большего? Но, клянусь, я больше не желаю быть у вас капитаном. Выбирайте кого хотите. С меня довольно!

— Сильвера! — заорали все.— Окорок на веки веков! Окорока в капитаны!

— Так вот что вы теперь запели!— крикнул кок.— Джордж, милый друг, придется тебе подождать до другого случая. Счастье твое, что я не помню худого. Сердце у меня отходчивое. Что же делать с этой черной меткой, приятели? Теперь она как будто ни к чему. Дик загубил свою душу, изгадил свою библию, и все понапрасну.

— А может быть, она еще годится для присяги? — спросил Дик, которого, видимо, сильно тревожило совершенное им кощунство.

— Библия с отрезанной страницей! — ужаснулся Сильвер.— Ни за что! В ней не больше святости, чем в песеннике.

— А что ж, и песенник тоже может пригодиться,— сказал Дик.

— А вот это, Джим, возьми себе на память,— сказал Сильвер, подавая мне черную метку.

Величиной она была с крону?. Одна сторона белая — Дик разрезал самую последнюю страницу библии,— на другой стороне были напечатаны стиха два из апокалипсиса. Мне врезались в память, между прочим, два слова: «Псы и убийцы». Сторона с текстом была вымазана сажей, которая перепачкала мне пальцы. А на чистой стороне углем было выведено одно слово: «Низложен».

[?Крона — серебряная монета.]

Сейчас эта черная метка лежит передо мною, но от надписи углем остались только следы царапин, как от когтя.

Так окончились события этой ночи. Выпив рому, мы улеглись спать. Сильвер в отместку назначил Джорджа Мерри в часовые, пригрозив ему смертью, если он недоглядит чего-нибудь.

Я долго не мог сомкнуть глаз. Я думал о человеке, которого убил, о своем опасном положении и прежде всего о той замечательной игре, которую вел Сильвер, одной рукой удерживавший шайку разбойников, а другой хватавшийся за всякое возможное и невозможное средство, чтобы спасти свою ничтожную жизнь. Он мирно спал и громко храпел. И все же сердце у меня сжималось от жалости, когда я глядел на него и думал, какими опасностями он окружен и какая позорная смерть ожидает его.

ГЛАВА ХХХ

На честное слово

Меня разбудил, вернее, всех нас разбудил, потому что вскочил даже часовой, задремавший у двери, ясный громкий голос, прозвучавший на опушке леса:

— Эй, гарнизон, вставай! Доктор идет!

Действительно, это был доктор. Я обрадовался, услышав его голос, но к радости моей примешивались смущение и стыд. Я вспомнил о своем неповиновении, о том, как я тайком убежал от товарищей. И к чему это все привело? К тому, что я сижу в плену у разбойников, которые могут каждую минуту лишить меня жизни. Мне было стыдно взглянуть доктору в лицо. Доктор, вероятно, поднялся еще до света, потому что день только начинался. Я подбежал к бойнице и выглянул. Он стоял внизу по колено в ползучем тумане, как некогда стоял у этого же блокгауза Сильвер.

— Здравствуйте, доктор! С добрым утром, сэр! — воскликнул Сильвер, уже протерев как следует глаза и сияя приветливой улыбкой. — Рано же вы поднялись! Ранняя птица больше корма клюет, как в пословице говорится… Джордж, очнись, сын мой, и помоги доктору Ливси взойти на борт… Все в порядке, доктор. Ваши пациенты куда веселей и бодрей!

Так он балагурил, стоя на вершине холма с костылем под мышкой, опираясь рукой о стену,— совсем прежний Джон и по голосу, и по ухваткам, и по смеху.

— У нас есть сюрприз для вас, сэр,— продолжал он.— Один маленький пришелец, хе-хе! Новый жилец, сэр, жилец хоть куда! Спит, как сурок, ей-богу. Всю ночь проспал рядом с Джоном, борт о борт.

Доктор Ливси тем временем перелез через частокол и подошел к коку. И я услышал, как дрогнул его голос, когда он спросил:

— Неужели Джим?

— Он самый,— ответил Сильвер.

Доктор внезапно остановился. Было похоже, что он не в состоянии сдвинуться с места.

— Ладно,— выговорил он наконец.— Делу время, потехе час. Такая, кажется, у вас поговорка? Осмотрим сначала больных.

Доктор вошел в дом и, холодно кивнув мне, занялся своими больными. Он держался спокойно и просто, хотя не мог не знать, что жизнь его среди этих коварных людей висит на волоске. Он болтал, как домашний врач, который явился с обычным визитом в мирное английское семейство. Его обращение с пиратами, видимо, оказывало на них сильное влияние. Они вели себя с ним, будто ничего не случилось, будто он по-прежнему корабельный врач и они по-прежнему старательные и преданные матросы.

— Тебе лучше, друг мой,— сказал он бандиту с перевязанной головой.— Другой на твоем месте не выжил бы. Но у тебя голова крепкая, как чугунный котел... А как твои дела, Джордж? Да ты весь желтый! У тебя печенка не в порядке. Ты принимал лекарство? Скажите, он принимал лекарство?

— Как же, сэр, как же! Он принимал, сэр,— отозвался Морган.

— С тех пор как я стал врачом у мятежников, или, вернее, тюремным врачом,— сказал доктор Ливси с добродушнейшей улыбкой,— я считаю своим долгом сохранить вас в целости для короля Георга, да благословит его бог, и для петли.

Разбойники переглянулись, но молча проглотили шутку доктора.

— Дик скверно себя чувствует, сэр,— сказал один.

— Скверно?— спросил доктор.— А ну-ка, Дик, иди сюда и покажи язык. О, я нисколько не удивлен, что он скверно себя чувствует! Таким языком можно напугать и французов. У него тоже началась лихорадка.

— Вот что случается с тем, кто портит святую библию,— сказал Морган.

— Это случается с тем, кто глуп, как осел,— возразил доктор.— С тем, у кого не хватает ума отличить свежий воздух от гнилого, сухую почву от ядовитого и гнусного болота. Вполне вероятно, что все вы схватили малярию, друзья мои,— по крайней мере, так мне кажется,— и много пройдет времени, прежде чем вы от нее избавитесь. Расположиться лагерем на болоте!.. Сильвер, вы меня удивили, ей-богу! Вы не такой дурак, как остальные, но вы не имеете ни малейшего понятия, как охранять здоровье своих подчиненных… Отлично,— сказал доктор, осмотрев пациентов и дав им лекарства, которые они глотали с такой смешной кроткостью, словно были питомцами благотворительной школы, а не разбойниками.— На сегодня хватит. А теперь, если позволите, я хотел бы побеседовать с этим юнцом.— И он небрежно кивнул в мою сторону.

Джордж Мерри стоял в дверях, отплевываясь после какого-то горького снадобья. Услышав просьбу доктора, он весь побагровел, повернулся к нему и закричал:

— Ни за что! — И выругался скверными словами.

Сильвер хлопнул ладонью по бочке.

— Молчать!— проревел он и посмотрел вокруг, как рассвирепевший лев.— Доктор,— продолжал он учтиво,— я был уверен, что вы захотите поговорить с Джимом, потому что знал: этот мальчик вам по сердцу. Мы все так вам благодарны, мы, как видите, чувствуем к вам такое доверие, мы пьем ваши лекарства, как грог. Я сейчас все устрою… Хокинс, можешь ты мне дать честное слово юного джентльмена — потому что ты джентльмен, хотя родители твои люди бедные,— что ты не удерешь никуда?