Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Афанасьев Вячеслав Николаевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне - Афанасьев Вячеслав Николаевич - Страница 28

Изменить размер шрифта:

50. «Жизнь моя не повторится дважды…»

Жизнь моя не повторится дважды.

Жизнь не песня, чтобы снова спеть

Так или иначе, но однажды

Мне придется тоже умереть.

Как бы я ни прожил свои годы,

Я прошу у жизни: подари

Вкус воды и запах непогоды,

Цвет звезды и первый взлет зари.

Пусть и счастье не проходит мимо,

Не жалея самых светлых чувств.

Если смерть и впрямь неотвратима,

Как я жить и думать разучусь?

1935. Москва {50}

51. «Чуть-чуть недоспать…»

Чуть-чуть недоспать,

Чуть-чуть недоесть,

Но чтобы в руках гудело.

Это самое что ни на есть

Мое настоящее дело.

Как радостно видеть

Готовый пролет,

Первой вагранки литье

И чувствовать, что ежедневно растет

Настоящее дело мое!

1936. Нижний Тагил {51}

52. Бессмертие

Мы ели хлеб и пили воду.

Не до веселья было нам.

Мы покоряли непогоду,

Считая годы по зубам.

Я сохраню былую ярость,

Войдя к потомкам поутру.

У них, как памятник, состарюсь,

Как память, сдам, но не умру.

1936 {52}

53. Наше время

Мы жаркою беседой согревались,

Мы папиросным дымом одевались

И у «буржуйки» сиживали так.

Покой до боли был невероятен,

А дым отечества и сладок и приятен,

Окутавший наш проливной барак.

Он сбит в осенней непогоде вязкой

С обычной романтической завязкой:

В лесу, в дождях, в надежде и дыму.

Я потому об этом вспоминаю,

Что лучшего я времени не знаю

По силе чувства, равному ему.

Какое это было время, дети!

Мы жили в тьме и вместе с тем на свете,

На холоде у яростных костров.

Мы спали под открытым небом, в доме,

В кабине экскаватора и громе

Неугомонных наших тракторов.

Мы по утрам хлебали суп из сечки,

Приветливо дымящийся на печке,

И были этим сыты до зари.

Мы думали о вредности излишеств,

Роскошнее не ведали из пиршеств,

Как с чаем подслащенным сухари.

Когда фундамент первый заложили,

От счастья замерли, а, впрочем, жили

Невероятно гордые собой.

Мы день кончали песней, как молитвой,

Работу нашу называли битвой.

И вправду, разве это был не бой?!

Я не могу вам передать эпохи,

Нужны не те слова, а эти плохи,

Я лучше случай расскажу один.

Пришел сентябрь — в округе первый медник.

Надел он свой протравленный передник,

В его руках паяльник заходил.

Уже леса покрылись медным цветом,

Последняя гроза прощалась с летом,

Стремительнее двигалась вода,

А тут еще нагрянул дождь-подстёга.

Рекою стала главная дорога.

Так с непогодой к нам пришла беда.

Вода в плотину бешено вгрызалась,

Всю вражескую ненависть, казалось,

Она в себя вобрала в эту ночь.

Как мы тогда стремительно бежали,

Как выросли в ту ночь и возмужали,

Готовые погибнуть, но помочь!

К утру, измотанные трудным боем,

Мы поняли, что мы чего-то стоим.

Мы вышли победителем ее.

Белье сухое показалось негой,

А дом из досок — сладостным ночлегом,

Геройской славой — наше бытие.

1937 {53}

54. «Здравствуй, шумный вокзал…»

Здравствуй, шумный вокзал,

Бескорыстный и опытный маклер

По свиданьям, разлукам

И бракоразводным делам.

Мы привыкли давно,

Что в любительском нашем спектакле

Ты и горе и радость

Со всеми делил пополам.

К сожалению, ты —

Мой единственный друг и указчик,

Все надежды мои

Поверяю тебе одному,

Как в затвор, захожу

В деревянный трясущийся ящик

И, как пуля, готов

Пролетать в паровозном дыму.

Только часто бывает

В движении этом осечка, —

На ходу холостом

Проносил меня поезд порой

Сквозь свистящее время,

Чрез глубоко заснувшую речку,

Сквозь людей и лесов

Удивительно сомкнутый строй.

Пусть осечка вчера.

Поезд сызнова мною заряжен.

Загудит паровоз

И я знаю, что в этом году

Я сквозь дуло вагонов

Пройду оглушительно-страшен,

Выбью сердце врага

И у дружеских ног упаду.

1938. Москва {54}

55. Море

1. «Лежало море. Я стоял пред ним…»

Лежало море. Я стоял пред ним,

Как только что родившийся. Младенцем

Я был скорей, чем юношей худым,

Омытый ветром и одетый в дым,

И вытертый зарей, как полотенцем.

Соленые я губы целовал,

Взволнованное тело моря трогал,

Взлетал на гребне и нырял в провал.

Но час настал, прошел за валом вал,

Я вновь остался за его порогом.

На берегу я посмотрел туда,

Где ширь манила и звала напевность.

Теперь там стыла попросту вода,

Прозрачная иль мутная всегда,

Привычная морская повседневность.