Воображаемое интервью с типичными представителями нашего литературного мира - Ликок Стивен Батлер - Страница 2

Пусть люди обливают нас горячим чаем, лишь бы они по-человечески обращались с нами.

– Не можете ли вы сказать, – начали мы, – какого метода вы придерживаетесь, начиная роман?

– Я всегда начинаю с изучения, – ответила Этелинда Афтерсот.

– С изучения? – переспросили мы.

– Да. Я имею в виду – с изучения подлинных фактов. Возьмите, например, мои «Страницы из жизни прачки». Еще по чашечке чая?

– Нет, нет, – сказали мы.

– Так вот, чтобы написать эту книгу, я два года проработала в паровой прачечной.

– Два года! – воскликнули мы. – Но зачем же?

– Чтобы почувствовать атмосферу.

– Пара? – спросили мы.

– О нет, – ответила миссис Афтерсот. – Паром я занималась отдельно. Я прошла курс в технической школе.

– Возможно ли? – удивились мы, снова упав духом. – Разве все это было необходимо?

– Не знаю, как можно было бы писать иначе! Вы, конечно, помните, что в моем романе действие начинается в котельной? Чаю?

– Да, – сказали мы, поспешно убирая ноги. – Нет, нет, большое спасибо.

– Итак, вы сами видите, что в качестве единственно возможной point d'appui [3] необходимо было с самого начала дать описание внутренней части котла.

Мы кивнули в знак согласия.

– Мастерское произведение! – сказали мы.

– Моя жена, – вмешался Великий писатель, который в это время чинил набор искусственной насадки для ловли форелей, ухитряясь при этом жевать бутерброд и кормить им огромного датского дога, голова которого лежала у него на коленях, – моя жена необычайно трудолюбива.

– И вы всегда работаете таким методом? – спросили мы.

– Всегда, – ответила она. – Чтобы написать «Вязальщицу Фредерику», я полгода провела на вязальной фабрике. Перед тем как написать «Маргариту из глинобитного домика», я посвятила много месяцев специальному исследованию.

– Исследованию чего? – спросили мы.

– Исследованию глины. Я училась формовке. Видите ли, для того чтобы написать такого рода книгу, необходимо прежде всего основательно изучить глину – всевозможные сорта глины.

– А над чем вы собираетесь работать в ближайшем будущем? – спросили мы.

– Следующая моя книга, – сказала Писательница, – будет посвящена исследованию… чаю?…, исследованию производства маринадов. Это совершенно новая тема.

– Какая увлекательная сфера деятельности! – прошептали мы.

– И, главное, совершенно новая. Некоторые из наших писателей отобразили бойню, а в Англии многие отобразили джем. Но пока еще никто не отобразил маринад. Я была бы очень рада, если бы мне удалось, – добавила Этелинда Афтерсот со свойственной ей очаровательной скромностью, – сделать этот роман первым в серии маринадных романов и, быть может, описывая район маринадной промышленности, проследить судьбу целой рабочей семьи, занимающейся производством маринадов на протяжении четырех или пяти поколений.

– Четырех или пяти! – с восторгом вскричали мы. – Возьмите лучше десять! А есть ли у вас какие-нибудь дальнейшие планы?

– О да, – с улыбкой ответила Писательница. – Я всегда составляю планы на много лет вперед. После этой книги я хочу заняться изучением каторжной тюрьмы – разумеется, изнутри.

– Изнутри? – с содроганием воскликнули мы.

– Да. Для этого мне, конечно, придется на два или на три года попасть в тюрьму.

– Но как же вы попадете туда? – спросили мы, с ужасом наблюдая спокойную решимость этой хрупкой женщины.

– Я буду требовать этого по праву, – ответила она спокойно. – Я приду к лицам, облеченным властью, во главе целого отряда пылающих энтузиазмом женщин и потребую, чтобы меня посадили за решетку. Надеюсь, после того, что уже сделано мною, я могу рассчитывать на это.

– Разумеется, – горячо поддержали мы ее.

И поднялись, собираясь уходить.

Чета писателей дружески пожала нам руки. Мистер Афтерсот проводил нас до парадной двери и показал кратчайший путь, который шел мимо пчелиных ульев и должен был вывести нас через выгон, где паслись быки, прямо на шоссе.

Мы уходили в сгущавшейся темноте вечера с чувством удивительного спокойствия. Решение наше было окончательным и непреложным. Нет, писание романов – не наш удел. Мы должны добиваться каторжной тюрьмы каким-нибудь другим способом.

Но нам показалось, что, пожалуй, будет небесполезно опубликовать наше интервью в качестве руководства для других.