Гранатовые джунгли (ЛП) - Браун Рита Мэй - Страница 15

- Если ты позволишь, я с радостью напишу тебе рекомендацию в колледж и постараюсь помочь тебе получить стипендию на полное обучение.

- Спасибо вам большое, миссис Сильвер. Для меня будет честью, если вы меня рекомендуете.

- Ты уже знаешь, что хочешь изучать?

- Я выбираю между юриспруденцией и кино, но кино изучают только в Нью-Йорке и в Калифорнии, а это далеко.

- Хорошо, подумай как следует, и мы попытаемся что-нибудь сообразить. Тебе надо подумать о таких колледжах, как Вассар и Брин-Мор, у них есть географические квоты. Я уверена, что с твоим аттестатом ты получишь степень, если оценки будут высокими, а я знаю, так и будет.

- Обещаю, что я подумаю. Семь Сестер{20} никогда меня не привлекали, но я всерьез и не думала о них.

Последовала неловкая пауза, в течение которой миссис Сильвер гоняла свою бесполезную чернильницу по всему столу.

- Молли, ты не думала о том, чтобы стать президентом студенческого совета в следующем году?

- Я об этом думала, но, похоже, у Гэри Фогеля этот пост уже в кармане. Все равно, девочке трудно победить на выборах.

- Да, девочкам вообще трудно в этом мире.

Она вдруг показалась мне разбитой, старой и изможденной. Миссис Сильвер, я не собираюсь вас добивать. Черт возьми, у вас такой несчастный вид.

- Если я пошевелю мозгами, может быть, и придумаю что-нибудь, что побьет Гэри Фогеля. Но вы же знаете, студенческий совет не ставит финансовый лимит на избирательную кампанию, а этот парень из богатых.

Она сморгнула, и на губах у нее появилась улыбка.

- Расходы будут ограничены, или же у тебя будут финансы. Обещаю тебе.

- Надеюсь на это, миссис Сильвер, это уравняет шансы. - Еще пауза, и вдруг я ни с того ни с сего сказала: - Миссис Сильвер, вам не обязательно меня подкупать. Я никому не скажу о прошлой субботе, что бы ни случилось. Мне грустно видеть, как вы расстраиваетесь.

Облегчение и удивление отразились на ее лице.

- Спасибо тебе.

Я вышла из кабинета и ждала у витрины с трофеями, пока пришлепает Конни. Она появилась пять минут спустя, через все ее круглое лицо сияла усмешка.

- Ты видишь перед собой редактора газеты 1962 года, - она сияла.

- А ты - следующего президента студенческого совета.

- Ого! - Конни помотала головой и продолжала, понизив голос: - Этот бедолага весь трясся, когда я была у него в кабинете. А она?

- Тоже. Я сказала ей, что буду помалкивать, и ей не надо беспокоиться. А ты ему что сказала?

- То же самое, только намеками. Похоже, у нас эта школа в кармане, а?

- Да, - сказала я. - В кармане.

8

Летом между средними и старшими классами я работала на теннисных кортах. Конни была в Мехико, а Кэролин отправилась в Мэн, в протестантский лагерь советником. Лерой окончил девятый класс и наконец перешел в десятый. Он приезжал пару раз на своем мотоцикле, но мы ничем таким не занимались. Я уже была сыта им по горло в этом плане, особенно после ссоры из-за мотоцикла. Иногда мне было жаль Лероя. Он следовал за стадом, как всякая тупая скотина, смутно осознавая, что несчастлив. На него произвело впечатление, когда он узнал, что меня с большим отрывом выбрали президентом студенческого совета. Но все чаще у наших разговоров иссякало горючее, и мы снова возвращались к мотоциклам, машинам и кино. Однажды он жалким голосом признался мне:

- Знаешь, я могу с тобой говорить, как с кем угодно. С другими девушками я говорить не умею. Я снимаю их, везу в кино, трахаюсь и отвожу домой. Что бывает, когда люди женятся? В смысле, о чем люди говорят, когда они уже поженились?

- О детях, наверное.

- Может, это и все, что у них есть общего.

И чем дальше, тем яснее становилось: все, что у нас есть общего с Лероем - это детство, полное изюма и мороженого, и матрас, полный дыр. Но ведь у меня, по-моему, и не было ни с кем много общего. У меня не было ни матери, ни отца, ни корней, ни биологических подобий, именуемых сестрами и братьями. И в будущем мне вовсе не нужен был двухэтажный домик, свой микроавтобус, холодильник в пастельных тонах и полный дом белокурых детишек, равномерно распределенных по возрасту. Я не хотела попасть на страницы журнала «МакКоллс»{21} и быть примерной домохозяйкой. Мне даже не нужен был муж или какой-нибудь мужчина для этих целей. Я хотела идти своим путем. Наверное, я только этого и хотела - идти своим путем, и, может быть, то здесь, то там находить немного любви. Любви, но не той, которая отныне и навеки, с вагиной в цепях и  коротким замыканием в мозгу. Тогда уж лучше одной.

Кэрри и Флоренс были в шоке, когда меня выбрали президентом студенческого совета. Кэрри спала и видела, что я буду королевой бала на выпускном вечере, и она знала, что президентом и королевой бала нельзя быть одновременно. Она думала, что я предаю свой пол. Флоренс так не дергалась насчет этого, но все равно думала, что это странно. По ее теории, управленческие дела - это такое грязное занятие, что лучше уж оставить его мужчинам. Я держалась как можно дальше от дома, но это было с тех пор, как я научилась ходить на двух ногах. Когда я появлялась дома, начинался вечный бой. Однажды вечером, после крупной перепалки насчет моей стрижки, я вырвалась из дома и стала заводить машину. Кэрри выбежала из дверей и заорала:

- Не смей брать машину, она нужна твоему отцу!

Я выбралась наружу и хлопнула дверцей изо всех сил. Карл вышел на улицу и спросил меня, куда я собиралась ехать.

- Да никуда. Я просто хотела проехаться, вот и все. Только бы подальше от наших милых зануд-соседей.

- Тогда можешь проехаться вместе со мной.

Карл вывел машину по бульвару Санрайз и свернул налево, к берегу. Около Берч-Стейт Парк мы нашли тихое место и вышли. Он сел на зеленую скамейку и стал смотреть на океан.

- Океан - это и правда красиво. Даже не верится, что на другой стороне тоже есть страны, и кто-то там сидит и глядит на океан, как вот я сейчас тут сижу.

- Угу, - я все еще бесилась.

- Наверное, я не смог бы жить без океана. Все эти годы в Пенсильвании... Я не мог бы к этому вернуться.

- Ага. Я тоже люблю океан, только не знаю, стала бы жить около него всегда. Мне вообще не очень нравится Флорида.

- Наверное, это место для стариков. Дети не любят задерживаться там, где они росли, так что, может быть, ты переедешь.

- Я хочу уехать туда, где у меня будет шанс. Здесь у меня шанса нет. А потом, я хочу распрощаться с теми людьми, которых мы знаем. Они все время мне поперек дороги стоят.

- Вы с твоей матерью - как масло и вода. Ты не можешь просто сказать ей «да» и делать по-своему. Все время взрываешься. Гордыня это, девочка, гордыня. Если бы ты притворялась, что ее слушаешься, тебе не пришлось бы вечно с ней воевать.

- Она же не права. Когда я ее слушаюсь, ее ошибки сразу выходят на свет.

- Она негибкая. Но я все-таки не стал бы говорить, что она все время неправа.

- А я говорю, неправа, по крайней мере, когда она мешается в мою жизнь. Ей надо, чтобы все было по ее указке. Никто не будет мне указывать, что мне делать. Никто. Особенно тот, кто неправ.

- Не знаю. Я не люблю спорить о том, прав я или неправ. Я улыбаюсь, говорю «да» начальнику на работе, «да» Кэрри, «да» моим старикам, когда они были живы. И проскальзываю за их спиной.

- Я так не могу, папа.

- Я знаю. Ты заплатишь за это, милая моя. Заплатишь слезами и досадой, потому что тебе одной придется воевать против всех. Большинство людей - трусы, вроде меня. И если ты попытаешься вынудить их к бою, они накинутся на тебя, не лучше тех, с кем ты обычно ругаешься. Ты окажешься совсем одна.

- Я и сейчас совсем одна. В этом доме я приживалка, и так всегда было. У меня никого нет, кроме себя любимой.

Карл заметно удивился и сказал: