Принцесса багрового урагана - Кавахара Рэки - Страница 46

Но он может изменить подход.

Я сражаюсь не ради того, чтобы клево выглядеть перед зрителями. Не ради уважения Такуму, не ради похвалы Черноснежки.

Ради него самого. Слабый, никчемный, толстый, ненавидящий самого себя – он хотел сражаться так, чтобы сегодня нравиться себе чуточку больше, чем вчера.

А значит –

– Не сбегать!!! – тихо отругал он сам себя и вновь напряг зрение.

Не смотри на дуло. Враг – вовсе не эта крупнокалиберная снайперка.

А тот, кто сейчас там лежит, аватар с пальцем на спусковом крючке. Этим аватаром управляет Бёрст-линкер. Его мозг должен послать сигнал, намерение выстрелить – почувствуй его!

Харуюки устремил всю свою силу воли на то, чтобы отвести взгляд от дула, и уставился взамен прямо в правый глаз снайпера, глядящий сквозь прицел.

А потом он ощутил, что противник едва-едва шевельнулся.

В следующее мгновение вдали сверкнула оранжевая вспышка, и пасть винтовки выплюнула сверкающую пулю.

Даже не прочтя еще траекторию пули, Харуюки изменил угол наклона правого крыла, и его тело сдвинулось в сторону. Громко взвизгнув, пуля скользнула по груди с правой стороны и улетела куда-то назад.

Полторы секунды спустя, прежде чем противник успел передернуть затвор, в его челюсть вмазался кулак Харуюки.

– Эй, ты сумел уклониться!

Как только Харуюки вернулся в реальный мир, его хлопнули по спине, так что он аж подпрыгнул на стуле.

Обернувшись, он увидел улыбающееся лицо Черноснежки, разлогинившейся чуть раньше.

Они сидели за своим привычным столиком в глубине рекреации, распложенной по соседству со столовой средней школы Умесато. В субботу, да еще во второй половине дня, других учеников здесь не было (включая Такуму – он нырял, находясь на крыше).

– А, ага… это, ну, повезло, наверно… – промямлил Харуюки и втянул голову в плечи. На лице Черноснежки было написано явное облегчение.

– Никакого «повезло». Ты идеально выбрал момент. Ты заранее увидел какой-то знак?

Черноснежка, прислонившись к краю стола, смотрела на него сверху вниз. Харуюки принялся неуклюже объяснять:

– Нуу, это… знак… можно и так назвать… как-то я посмотрел на прицел этого типа, а не на дуло, и у меня возникло такое ощущение, будто он дернулся… и я на рефлексе уклонился, как-то так…

Пробормотав эти слова, он увидел, как Черноснежка резко приподняла бровь.

– Хооо? Мм… ясно, ясно… вот, значит, как.

– Чт, что тебе стало ясно?..

– Насчет того снайпера. Мне давно уже казалось, что у него слишком уж хорошая меткость… Возможно, у него есть навык, что-то вроде «чувства взгляда».

Харуюки моргнул и переспросил:

– Чу… чувство взгляда?..

– Угу. Что-то вроде «как только противник смотрит на его дуло, он целится автоматически».

– Эээ?! Так это… это что, я до сих пор всегда смотрел на его дуло, и он меня сбивал… это значит?..

– Это самое и значит.

– Не… не может быть…

У Харуюки отвалилась челюсть, и он съежился на стуле. Черноснежка захихикала.

– Ладно, не унывай. Даже несмотря на этот трюк, ты сумел так лихо увернуться – это твои усилия окупились. Всего за месяц твоя скорость реакции выросла настолько сильно, что я со стороны это вижу. Ты ведь тренировался втихаря, да?

– А… так ты знала?..

Харуюки съежился еще сильнее. Черноснежка скрестила ноги в черных чулках, и ее аккуратное, умное лицо осветила улыбка.

– Конечно. Я же твой Родитель. Как именно ты тренировался?

– Ну… ну, в общем…

Харуюки рассказал про свою тренировочную комнату.

Затем.

Бах!

Харуюки, получив удар по голове, взвизгнул:

– Игиии?!

– Ду… ду… дурак, что ли?! С такого расстояния пытаться увернуться от пистолета без стрелка?! Да еще с уровнем боли на максимуме?! – выпалила Черноснежка с пламенеющим лицом. Ее правый кулак дрожал, но –

Увидев слезы, выступившие у Харуюки на глазах, она протяжно выдохнула, потом внезапно обняла его голову обеими руками.

– Уа, уаа?! Се, семпай, чт, что…

Он чуть в обморок не упал от мягкости, ощущающейся через школьную форму; и тут над его головой раздался изменившийся, спокойный голос.

– …Я ведь говорила уже, верно? Что бы ни случилось, наши отношения никак не пострадают. Верь в это. Я приказываю тебе.

– …А, ага.

Из тела Харуюки ушло напряжение, он кивнул. Тогда Черноснежка выпустила его голову и улыбнулась.

– Теперь я могу тебе рассказать. Я согласилась помочь Красному королю, чтобы показать тебе, что не все измеряется победами и поражениями, – я тоже так считала. Поэтому – не веди себя слишком уж неразумно. Становись сильнее потихоньку… это и мне доставит радость. Ладно, пора идти по домам.

Харуюки поднял глаза на Черноснежку – та встала и взяла со стола свою школьную сумку – и энергично кивнул.

Потом, не в силах издать ни звука, произнес одними губами:

– И я… и я, что бы ни случилось… никогда больше не причиню тебе боль.

– Мм? Ты что-то сказал?

Черноснежка обернулась, колыхнув длинными волосами. Харуюки поспешно замотал головой.

– Не… не, ничего!

Потом встал со стула и побежал следом за своим Родителем, королем, старшеклассницей и любимой девушкой.

Открыв дверь своей квартиры, Харуюки втянул воздух, в котором еще остался сладковатый запах.

Полутемный коридор, встретивший его лишь молчанием, был давно привычен, но все равно Харуюки почувствовал себя чуть-чуть одиноко. Два короля провели у него всего две ночи, но он этого долго еще не забудет.

– …Я дома, – пробубнил Харуюки и снял туфли, потом открыл дверь пустой гостиной.

Его мать должна была вернуться из своей загранкомандировки сегодня утром; но, похоже, она лишь забежала домой, оставила чемодан и отправилась на работу. Потрясающая бодрость.

Харуюки снял пиджак и галстук школьной формы и повесил на спинку стула; лишь после этого он заметил мигающую иконку в поле зрения. Мать оставила ему сообщение на домашнем сервере – как в тот раз.

Доставая из холодильника бутылку улуна[36], Харуюки голосовой командой запустил воспроизведение. Он услышал легкий шум, потом раздался голос матери.

«Харуюки, я сегодня вернусь поздно или вообще не вернусь. Пожалуйста, достань из чемодана одежду, ее надо стирать. А, и еще: прости, нас снова попросили приглядеть за ребенком. Это ребенок моего коллеги. Он должен к нам прийти раньше тебя. Пожалуйста».

Что это было?

Чуть наклонив стакан с улуном, Харуюки застыл.

Не может быть. Невозможно. Как ни крути.

Отпив глоток, Харуюки поставил стакан. Огляделся, затаив дыхание.

В гостиной и в кухне было абсолютно пусто. Ни лучика света, ни движения воздуха. Накануне вечером Харуюки устроил безумный аврал, и от позавчерашней катастрофы с турниром на древних играх не осталось и следа.

Не дыша, Харуюки вновь огляделся. И тогда –

Где-то раздался тихий, но отчетливый смешок.

– …Шутка, правда ведь… – простонал он и, вылетев из гостиной со скоростью света, пронесся по коридору и распахнул дверь своей комнаты.

Втянув воздух в грудь, он завизжал.

– ГЯААААА!!!

Прямо у него на кровати.

На горе вытащенных из его нычки бумажных комиксов прошлого века, скрестив ноги и листая одну из книжек, возлежала рыжая девчонка.

– Ни… Ни, Нини…

Кинув взгляд на дрожащего Харуюки, девчонка подняла голову, так что хвостики по бокам закачались, и с улыбкой произнесла:

– С возвращением, братик.

– К-кто!!!

С этим воплем Харуюки плюхнулся на пол прямо там, где стоял. Он мог лишь хлопать челюстью, молча глядя на девчонку – «Неподвижную крепость», «Кровавый ураган», Скарлет Рейн… Юнико Кодзуки. Наконец ему удалось произнести одну-единственную фразу:

– …Нико. Как ты сюда попала?

– Не заставляй меня объяснять одно и тоже по второму разу. Всего один фальшивый мэйл.