Командир - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 41

Открыв чуть слышно скрипнувшую дверь, я осмотрел кабинет, по коридору прогрохотали сапоги двух бойцов, что-то выносящих наружу. Проводив их взглядом, вошел в помещение. Стол, стулья, все как обычно. Дверь в соседнюю комнату привлекла мое внимание, открыв ее, я провел рукой по лицу, стараясь унять дрожь от увиденного. Там висела форма командиров Красной армии разных званий и войск, вся она была тщательно выстирана и развешена на плечиках. Коллекционер, блин, попался. Проведя рукой по форме еще раз, я снял с плечиков форму майора-танкиста. Почему его? Во-первых, идеально мой размер. Во-вторых, танкистов больше не было, кроме одного лейтенанта, не понижать же себя в звании. В-третьих, никакая другая мне была не нужна. Поэтому, кинув форму на стол, я стал снимать лишние шпалы с петлиц, после чего, скинув с себя немецкую, надел нашу форму. Подойдя к зеркалу, висевшему на стене, которое капитан почему-то не забрал, осмотрел себя.

Орел, видна армейская выправка, даже я видел, что форма мне очень шла. На груди остались дырочки от орденов прошлого хозяина, они немного портили общую картину, но я посчитал, что с формой мне повезло. Накинув ремень с кобурой и застегиваясь на ходу, вышел во двор. А во дворе царил бедлам, бойцы, одетые в свежую форму, во главе с сержантом натащили целую кучу всякого барахла и готовились ее поджечь.

— Что вы тут решили устроить? — спросил я, примеривая фуражку, подгоняя ее под себя и разминая — она была мне несколько маловата.

— Не хотим немцам оставлять, товарищ капитан, — ответил сержант, одобрительно осмотрев меня с ног до головы.

— Подобрал что было, сержант, — несколько смущенно ответил я, после чего спросил: — Как обновка?

— Нормально, товарищ капитан, правда, новой нет. Зато вся стираная, по сравнению с той, что была раньше, небо и земля.

— Не боишься, сержант, немцев на дым вывести, мы ведь за это время вряд ли далеко уйдем?

— Отбоялся я уже, товарищ капитан.

Посмотрев в глаза смертельно уставшего человека, я махнул рукой и крикнул бойцам:

— Поджигай — и уходим! Сурков, Гаврилов, что у вас там?

— В той стороне, куда ушла колонна, была перестрелка, даже пушки стреляли. Сейчас там что-то горит, товарищ капитан. Как бы наших не побило, что уехали отсюда.

— Ясно, спускайтесь, уходим. — Поправив ремень планшета, куда я убрал пакет генерала, который так и не выбросил, оглядевшись, направился к воротам.

Продираясь через кусты вслед за бойцами, я все с большей тревогой прислушивался к стрельбе, которая шла вокруг. Видимо, фронт опять рассыпался, и немецкие дивизии рванули вперед. Велев устраиваться на перекур, я собрал командиров и сказал:

— Наверное, наши опять не смогли остановить немцев, и сейчас в эту брешь устремляется все больше немецких частей. И что там сейчас у них? — хитро улыбнувшись, спросил я.

— Неразбериха, товарищ капитан? — озадаченно спросил Гаврилов.

— Вполне вероятно, хотя у них везде порядок. Но у них тут сейчас немало техники, и было бы неплохо ею с нами поделиться. Как вам такое предложение?

— А они дадут? — спросил сержант Волдухин.

Удивленно посмотрев на него и криво усмехнувшись, я ответил:

— А мы попросим. Вежливо… Все, после отдыха идем к дороге. Я уже устал идти пешком. Что я, пехота какая-нибудь?!

В ответ на мои слова на лицах бойцов появились улыбки, причем у старшины она была гордая.

Место для засады я выбирал сам. Маленькое озеро на краю лесного массива, с чистой родниковой водой и растущими вдоль берега ивами. Окруженное со всех сторон деревьями, защищающими это уютное место от ветра, оно показалась мне идеальной приманкой, к тому же не просматривалось с дороги.

Рассадив бойцов по камышам, я спрятался за большим валуном, незнамо каким ветром принесенным сюда. Первая группа купальщиков была мною отвергнута — полный взвод на трех машинах нам не по зубам. Следующим спустился гробообразный бронетранспортер с солдатами, а за ним легковая машина с какими-то шишками. Очень вкусно; подав сигнал рукой, что это наши жертвы, я приготовился. Уговор был такой: как только они начнут купаться, снимаем часового и валим остальных. Пленные нам были нужны, но не в данном случае.

Все прошло как по маслу, хотя и раздалось несколько выстрелов из винтовок, а не то бы не обошлось без жертв с нашей стороны, уж больно шустрого часового немцы оставили. Спокойно встав, я подошел к кромке воды, посмотрел на немцев, стоявших в воде с поднятыми руками, и сказал одному из них, имеющему блестящую лысину и находившемуся несколько в стороне от солдат:

— Добрый день, герр генерал. Не составит ли вам труда выйти на берег?

После чего повернулся и, заложив руки за спину, неторопливо направился к машине, пройдя мимо бронетранспортера, в котором уже хозяйничали бойцы Волдухина, собирая в кучу оружие и форму немцев. Один из бойцов уже встал за пулемет и грозно водил дулом туда-сюда. Осмотр машины, кроме офицерской формы, дал мне в руки новенький «Вальтер» в желтой кобуре, два планшета с подробными картами и портфель, закрытый на замок и опечатанный сургучом с оттиском свастики. Услышав шуршание травы сзади, я повернулся к подходившему в сопровождении бойца генералу:

— Можете одеться, только вот оружие уберу, чтобы у вас не было искушения стрелять в нас.

Мрачно посмотрев на меня, генерал бросил молниеносный взгляд на портфель, лежащий на капоте вместе с оружием и планшетами, и, чуть помедлив, стал одеваться. Отдав ему ремень с пустой кобурой, для того чтобы с виду казалось, что с ним все нормально, я приказал бойцу:

— Боец, адъютанта тоже сюда. А остальные мне не нужны.

— А что с ними делать, товарищ капитан? Выстрелы же могут немцы на дороге услышать.

— Штыками, боец. Что, мне вас всему учить, что ли? Выполнять приказ!

Генерал отвернулся от бойни, происходившей в этом несколько минут назад прекрасном месте. Я внимательно наблюдал за уничтожением купальщиков, практически никто не захотел выйти, и как только первый из немцев, стоящий близко к берегу, получил штыком в грудь, остальные бросились в глубину, стараясь побыстрее доплыть до другого берега. Поняв, что несколько немцев могут уйти, Волдухин махнул рукой пулеметчику в бронетранспортере. Несколько прицельных коротких очередей покончили с этой драмой, и крики умирающих немецких солдат стихли.

— Грязновато как-то поработали! Что скажешь, сержант?

— Да как-то непривычно, товарищ капитан, расстреливать безоружных немцев.

— Сержант, ты, помнится, рассказывал мне, как видел несколько пленных колонн, которых вели немцы. Напомни, как конвоиры расправлялись с нашими отставшими бойцами?

Это сразу вернуло привычный блеск глаз сержанту, и он, расправив плечи, спросил:

— Хороший пленный этот генерал?

— Пока еще не знаю, не допрашивал. Валить надо отсюда.

— Что делать?

— Уезжать, и побыстрее. Я надену форму адъютанта, самого его закроем в багажнике и в трофейной форме поедем внаглую по дороге.

— Товарищ капитан, смотрите, что я нашел! — окликнул меня старшина, показывая походный кожаный чемоданчик с богатым выбором бритвенных принадлежностей.

Проведя рукой по колющейся щеке, я посчитал, что нашли мы его вовремя, да и обросшие, давно не бритые бойцы поддержали меня одобрительными возгласами.

Перед дорогой расстановку в машине я немного переиграл. Пока бойцы переодевались, а сержант аккуратно брился, вытирая опасную бритву о висящее на плече полотенце, я решил одеть его в форму унтер-офицера и посадить старшим в бронетранспортер. Одного из его бойцов одеть в форму офицера, а Гаврилова в форму адъютанта, он сейчас как раз стоял на очереди бриться. Я же еду в форме советского капитана, со связанными руками, на случай если попадемся на глаза нашим окруженцам, это может дать хоть какой-то шанс выйти с минимальными потерями.

Взяв помазок, уже привычно намылил лицо Вацлава Шведа и, глядя на него, гадал. Вот вроде совершенно русское, с располагающими к себе серыми глазами и приятными чертами лица, а принадлежит противнику, врагу.