Кошка, которая умела плакать… - Аникина Наталия - Страница 26

Мысли его заметались. Если она не просто алайка, то как могла допустить, чтобы он поранил её, как она вообще могла свалиться со стены? Если нет, то раны от алайских когтей не должны так быстро заживать! Никакая магия не способна на такое! И всё же это происходило прямо у него на глазах!

Взгляд Анара упал на его собственную руку, всё ещё выставленную вперёд с мечом. Ни крови, ни содранной кожи под ногтями не было. Оцепенение сразу же спало с него. Анар мысленно выругал себя за тупость и посмотрел на девушку с новым интересом: чтобы так ловко проделать с ним примитивнейший трюк!!! Теперь Анар понимал, что именно она сделала. Две простенькие иллюзии, не более того. Сначала сделать вид, что когти Анара достали её, а потом вогнать его в столбняк от вида мгновенно заживающих ран. Он даже не задел её на самом деле!

Да, девушка молодец! Вот только почему она не напала на него, когда он поддался на её гениальную в своей простоте уловку?

И кто она? Несомненно, не убийца, подосланная к нему одним из многочисленных недоброжелателей наследника, иначе Анар был бы уже мёртв. Ей ничего бы не стоило в тот момент, когда он так глупо приблизился к стене, перерезать ему горло и сразу же добить его, пока он не успел исцелить себя. Или сделать это в то время, пока он стоял, изумлённо уставившись на быстро заживающие раны.

В ее внешности, не было ничего указывающего на то, кто она такая. На незнакомке был простой обтягивающий тело костюм из чёрной замши без каких бы то ни было знаков или символов. По причёске тоже ничего нельзя было определить – часть её волос была заплетена в две расходящиеся ото лба косички, пропущенные под ушами и сплетённые вместе с остальными, гладко зачёсанными на макушке прядями, в толстую косу. Алайка небрежно заткнула её за широкий пояс, но коса всё равно спускалась до колен, болтаясь сзади как второй хвост. Такую простую причёску могла носить только самая младшая жрица, но по тому, как ярко светились синие глаза незнакомки, она несомненно являлась могущественным существом. Глаза алаев не лгут: сила, которой обладает их владелец, всегда явно видна по тому, насколько ярко они светятся в минуты волнения.

Шпионка? Амбициозная и могущественная жрица, действующая по указанию его дяди и рассчитывающая на один из высочайших постов при дворе? Это тоже невозможно – даже ради этого никто из истово верующих руалцев по доброй воле не полез бы в Запретные Подземелья. Побоялись бы божьей кары. Анар считал себя единственным таким «храбрецом» в Руале, и вдруг оказывается, что есть ещё одна безбожница, пренебрегающая священными запретами жрецов. Даже если бы девушка и была в этом подобна Анару, то она уж точно не служила никому из руалской знати, иначе за проникновение сюда её неминуемо ждала казнь вне зависимости от того, чей приказ она здесь выполняла.

Анар запомнил бы её, если бы встречал прежде. Но он мог поклясться, что никогда не видел такой девушки в Руале. Наверное, решил алай, ей было запрещено покидать пределы какого-нибудь храма по неизвестным ему религиозным соображениям. Может быть, не выдержав смертной скуки бесконечного выполнения обрядов, она отвернула своё лицо от богини и стала искать утешение в опасном развлечении, каким являлось нарушение священных законов?

Получалось довольно складно… Если бы не этот раб! Опять всплыла непристойная догадка, возникшая при виде большого спальника. Хотя нет, до такого эта девушка бы не дошла ни от какой скуки, не такие у неё глаза… хотя с каких это пор Анар начал доверять глазам?

Алай собрался было сказать что-то, но тут из-за его спины выскочил раб и, проскользнув мимо хозяина, распластался на полу перед девушкой, обхватив её лодыжки.

– Госпожа Аниаллу, не убивайте хозяина! – взмолился раб, не поднимая лица.

– Аниаллу… – повторил про себя её имя Анар. Он впервые слышал это имя, оно ничего ему не говорило. Нет, имена рабов тоже были просто наборами звуков, часто даже на родном языке их владельцев не имеющими никакого значения. Но чтобы так назвать алайскую девушку? Нет, тут точно кроется какая-то священная тайна!

– Убивать? – переспросила несколько ошеломлённая его эффектным появлением алайка. Она перевела взгляд с полуэльфа на Анара, словно ожидая от него объяснений происходящему. Но сам алай был удивлён не меньше её: он уже решил для себя, что эта прекрасная незнакомка – весьма могущественная персона; но кого, кроме своего царственного дяди и его святейшей супруги, мог опасаться наследник руалского трона?

– Я не собираюсь никого убивать! – внезапно рассмеялась девушка. Она посмотрела на Анара с извиняющейся улыбкой на лице. Её голос звучал завораживающе, хотя никакой магией она не пользовалась.

– Она же тал сианай! – с придыханием объяснил раб, оторвав, наконец, лицо от сапога девушки и оглядываясь на хозяина. Он тут же снова уткнулся носом в сапог, но Анар успел заметить, что лицо у его слуги не слишком-то испуганное. Сам Анар не был уже ни испуган, ни удивлён, его голову как-то разом покинули все до единой мысли. Только сердце его один раз громко и гулко стукнуло, словно говоря – конец, и стало биться так тихо, точно его и вовсе не было.

– И не заколдовывайте его! – каким-то дерзко-капризным голосом уже не попросил, а потребовал раб.

– Он разве похож на жрицу, а? – почему-то спросила девушка. – Успокойся, будь добр, и отпусти мои ноги, наконец.

Клянусь звёздами в Её глазах, я не трону твоего хозяина! – пообещала она, вновь звонко рассмеявшись.

Раб облегчённо вздохнул и даже разулыбался, отпустив ноги тал сианай и усевшись на пол рядом с девушкой.

Его хозяин, пораженный услышанным, не разделял спокойствия своего слуги, которому не мог найти ни единого объяснения. Анар мог сколь угодно пренебрежительно относиться к религии своего народа, мог не уважать богиню, но теперь он столкнулся с реальным проявлением её власти и прекрасно понимал, что любая оплошность может стоить ему жизни. В том, что она действительно та, за кого её принял раб, Анар не сомневался: сила, исходившая от девушки была совершенно иной, чем у его соплеменников. И раны на её лице, оставленные его когтями, были настоящими, и зажили они чудесным образом.

Что было дальше, Анар помнил плохо: он стоял и молча смотрел в добрые глаза своей чуть изумлённой смерти. Куда делся раб – убежал ли он, или был уничтожен, – Анар не знал, и его это почему-то вовсе не волновало. От ощущения нелепости происходящего он машинально провел рукой между ушами, как бы приглаживая волосы – жест, от которого его не могли отучить самые придирчивые наставники. Капюшон соскользнул за спину, и, взглянув Анару в лицо, тал сианай невольно воскликнула:

– Элео Аласаис! – конечно, она знала этого алая, вот только со времени их последней встречи минуло без малого три сотни лет. – Ты так изменился, я бы никогда не подумала…

– Вы видели меня прежде? – спросил Анар и тут же осознал свою ошибку: конечно, эта девушка, сидящая у подножия трона богини, видела каждого алая.

– Да… Только ты был тогда совсем ребёнком, – она улыбнулась ему радостной дружеской улыбкой, что совершенно не вязалось в представлении Анара с образом приближенной грозной богини Аласаис, которая по руалским понятиям могла оказаться здесь лишь с одной целью – покарать алая, прогневавшего ее владычицу.

Несмотря на смятение, Анар почувствовал, что ему почему-то неприятно оттого, что она видела его ребёнком…

Аниаллу тоже стало грустно – еще одно существо, которому она помогла и которое, вдобавок, считала своим другом, играло с ней в какую-то игру. Конечно, прошло столько лет, но алаи всегда славились хорошей памятью. Впрочем, специфические методы обучения руалцев были ей хорошо известны, и такое странное поведение можно было списать на них.

Вот она сама прекрасно помнила, как несколько сот лет назад жизнь свела ее с наследником руалского престола, когда его мать – бывшая царица Руала Амиалис – примчалась забрать сына из Академии Агадара, где, по её мнению, его приучали к излишней свободе. Тогда Аниаллу отстояла его право продолжить обучение, напомнив разъяренной Амиалис, что сынок-то уже достаточно подрос, чтобы самому выбирать, где жить, чему и у кого учиться, а так же, по бриаэлларскому закону, членом какого дома считаться. Анар мог бы попросить покровительства, например, у недолюбливающего Амиалис Селорна, и тот мог принять его или в качестве простого члена дома, или, что было бы более логичным поступком, усыновить, как было с Ирерой. И тогда Амиалис пришлось бы разбираться уже с жутковатым эалийским патриархом. Намекая на реальную возможность такого исхода, Алу кривила душой: Анар никогда не решился бы на подобное предательство своей пусть не идеальной, но настоящей семьи, да и Селорн вряд ли принял бы к себе «добродея» вроде Анара. Но на Амиалис угроза, к счастью, подействовала…