Белый меч - Эльтеррус Иар - Страница 57

Она отбросила мысли о магии и полностью сосредоточилась на схватке. Это принесло свои результаты — уже через двадцать секунд белую кожу вампира украшало несколько порезов. С каждой раной его движения становились все более неуклюжими, серебро выкачивало из не-мертвого энергию. Она уже прикидывала, куда нанести решающий удар. Отрубить чудовищу руку с мечом? Или все-таки попробовать достать до сердца? Первый вариант казался более привлекательным, возможно получится взять его в плен и допросить. Не зря ведь он так отчаянно пытался докричаться до девушки в том видении? Сейчас алые глаза хищника были пусты и не выражали ровным счетом ничего, даже когда он вскрикивал от боли.

В этот момент клинки в очередной раз столкнулись… но вместо того, чтобы со звоном отскочить, зацепились друг за друга. Меч вампира разрезал ее оружие почти на два сантиметра — на половину ширины лезвия! Дикая боль пронзила кисть, и Назиль была вынуждена разжать руку, чтобы не получить несколько переломов.

Вампир, похоже, только этого и ждал. Он стряхнул зацепившийся меч противника со своего лезвия, перехватил в другую руку и неторопливо пошел вперед — дорезать безоружную эльфийку. Назиль кинулась бежать, лихорадочно соображая, что же случилось?

На вид у противников были совершенно одинаковые мечи. Но если ее оружие было сделано из стали, покрытой тонким слоем серебра, то у противника под аналогичным слоем скрывалось нечто гораздо более твердое и острое. Мифрил, зачарованная сталь — какая теперь разница? Поначалу, пока клинки теряли частицы серебра, их боевые качества почти не отличались. Но когда из-под оболочки проступила начинка — она разрезала сталь, как бумагу.

Кто подкинул вампиру драгоценное оружие — и младенцу ясно. Дядюшка, разумеется. Неясно, что теперь делать. Об отмене поединка просить бесполезно — если зрители не заметили мошенничества в первую минуту боя, то считается, что его как бы и не было. Попытаться отобрать клинок? В рукопашной монстр порвет ее, как адская гончая тряпку. Все-таки применить магию? Звучит перспективно, только где найти нужные для этого секунды, если вампир вот-вот нарежет ее на ленточки? Воззвать к милосердию, попытаться соблазнить кровососа? Ну да, сейчас. Он же не самоубийца — ради красивых глаз и сомнительной ласки в будущем отказаться от свободы и зрительской симпатии.

Нужно было найти что-то нетривиальное, и очень быстро. Дождавшись, когда два меча пересекутся, Назиль сорвала с себя ремень и захлестнула его вокруг скрещения лезвий. Мгновенно затянула петлю и скользнула в сторону, уходя от удара плечом. Будь перед ней человек или дроу, она попыталась бы вырвать оружие из рук, потянув ремень на себя, но вампиру ее рывки так же безразличны, как каменной статуе.

Теперь у мертвеца было два варианта — вытащить мечи из ременной петли, потеряв на это секунду или больше, или выбросить оба меча, чтобы разорвать дроу голыми руками. Она была так уверена, что враг выберет второе, что уже начала прикидывать направление бегства. Но он почему-то избрал первое. А зря. Четверть секунды — это для дроу очень много.

Как раз в тот момент, когда вампир освободил первый клинок и поднял его, готовясь прикончить врага, ему в лицо устремился поток лилового пламени. Мгновенно ослепший кровосос вскрикнул и закрыл лицо кулаками, хотя мечи все равно не выпустил. И не надо. Следующей вспышкой Назиль подожгла его штаны.

Дальнейшее было делом техники. Спустя десять секунд она уже держала в руках оба меча. Спустя минуту — вампир, искалеченный множеством порезов от серебра, ожогов от огня и мифрила, валялся у ее ног и тихо подвывал, а зрители неистово зажигали сигнальные огни, выражая одобрение и требуя добить чудовище. Назиль вздохнула и показала им всем неприличный жест. Конечно, симпатии трибун — дело важное, но все-таки любопытство было сильнее. Она ведь даже не знала имени этой твари, которая ее чуть не убила.

Трибуны на несколько секунд оторопели, а затем снова зажгли огни одобрения. Дроу умели уважать сильную волю, а победительница честно заработала право распоряжаться пленником, как ей вздумается. Она поклонилась, благодаря зрителей за понимание, и приказала слугам унести вампира с Арены. И лишь затем взглянула на амулет-хронограф. Вся битва, которая показалась ей вечностью, заняла около семидесяти секунд. Чертовски много по стандартам гладиатуры Шаднора. А для нее лично — так вообще рекорд.

Она вихрем ворвалась в раздевалку, на ходу снимая заклятие ускорения. Мышцы тут же рвануло болью, легкие обжег сгустившийся воздух, ноги сами подгибались, норовя уронить на ближайшую горизонтальную поверхность, перед глазами темнело, а в висках молотом стучала кровь. Но прежде чем потерять сознание, она успела пробормотать служанкам:

— Так, девчонки, горячую ванну мне на восемь часов и лучших телохранителей, какие есть в этом проклятом городе. Когда отойду — мужика сюда, и погорячее. К вечеру — банкет, персон на двадцать, от лучших поваров, в моем поместье. И главное — проследите, чтобы старый урод никуда не смылся. У меня к нему крупный должок…

— Это очень мало, — произнес Серафим, недовольно оглядывая цепочку заряженных амулетов.

Рыцари, производившие сбор энергии, ошалело переглянулись. Мало?! Несколько дней назад Орден и мечтать не мог о подобном богатстве! Неужели они что-то упустили, ошиблись в ритуале? За это по головке не погладят! Но ведь Орден уже добился нескольких блестящих побед… Чего же надо этому странному лидеру? Его амбиции одновременно восхищали и пугали. За столетия прозябания люди просто отвыкли от подобных масштабов.

— Нет, вы все сделали правильно, — покачал головой маг. — И тем не менее энергии гораздо меньше, чем я рассчитывал. Такое впечатление, что люди просто отказываются ее выделять! В мире, откуда я пришел, школьник, получивший пятерку, вырабатывал гораздо больше силы, чем наши пленники под Третьим Эликсиром Счастья.

— Люди здесь ни при чем, — вздохнул Рантен, молча наблюдавший до этого за процедурой. — Дело в нашем мире. Носфер постепенно умирает, и вместе с ним гибнет магия. Все живое производит гораздо меньше сил. У наших врагов те же проблемы — они не могут вырабатывать энергию Тьмы из отрицательных эмоций. И с остальными стихиями то же самое — Огонь, Вода, Земля, Воздух… все гаснет, все слабеет. Адепты Жизни вообще вымерли. Только магия крови и некромантия еще работают относительно стабильно: первая, потому что очень примитивна, а заклинания Смерти резонируют с атмосферой общего разложения. Но и они уже начинают давать сбои.

— А как насчет магии Предела? — уточнил пришелец почти спокойно. — Это самая мощная энергия в вашем мире. Даже если она тоже слабеет и вырождается…

Один из рыцарей мысленно фыркнул. Он не издал ни звука, выражение лица осталось прежним, но по вспышке в ауре Серафим безошибочно заметил его настроение:

— Если вы хотите что-то сказать, говорите. Я не наказываю за слова.

— Предел работает безупречно, как и раньше. Вот только доступ к нему теперь закрыт, — пояснил молодой волшебник. — Всякий, кто пытается использовать его силу, умирает в страшных мучениях. Ведь убитый Дракон был его частью…

— Интересно, а почему никто раньше мне этого не сказал? Я потратил десять дней, налаживая производство эликсира, потом следя за проведением военных кампаний для захвата пленных… При том, что в условиях прихода Судии каждая упущенная секунда может означать наше поражение. И только сейчас я узнаю, что все это было пустой тратой времени.

— Пустой?! Вождь, при всем уважении к вам… Мы получили гораздо больше энергии, чем когда-либо смели мечтать! Наши воины почти непобедимы! Скоро мы сможем на равных бросить вызов крупному отряду Воскресителей или Упокоителей!

— Отряду. У каждой из этих организаций несколько армий, каждая из которых содержит не менее десяти таких ударных отрядов. Я уже не спрашиваю, сколько мгновений ваши «непобедимые» воины продержатся против Судии.

— Против Судии?! Но это же нелепо, Светлейший! Даже великие маги древности, которые были практически богами по нынешним меркам, ничего не могли с ним сделать!