Притяжение сердец (Сборник) - Гордон Люси - Страница 27

— Как жаль, вы мне помешали! — Он состроил огорченную мину. — Я только хотел сделать заявление, достойное мужчины каменного века. Рискну все же, а? — Он лукаво взглянул на нее. — Я хотел сказать, что, если у женщины внешность как у вас, мужчине безразлично, сколько лет она просидела на школьной скамье.

Ли смотрела на него смеющимися глазами. Дэниел улыбнулся в ответ, и она почувствовала себя счастливой. Но секунду спустя он посерьезнел и тихо промолвил:

— Ум, Ли, не единственное мое достоинство.

Она хорошо поняла, что он имеет в виду. Всем своим сердцем она хотела бы верить Дэниелу, но их разделяла укоренившаяся в ней за много лет осторожность.

— А ваша жена тоже была интеллектуалкой? — спросила она, лишь бы переменить тему разговора.

— Я никогда не был женат.

— Да-а-а?! А как же Фиби?

— Фиби моя дочь, хотя я не был женат на ее матери. Мы с Кэролайн учились в Оксфорде. Кэролайн забеременела, я предложил ей вступить в брак, но она отказалась. И в двадцать два года я стал неженатым отцом. Семейная жизнь никак не входила в ее планы. Я был интересен ей лишь как соучастник эксперимента по селекционному улучшению человеческой породы. Идея состояла в том, чтобы произвести на свет образцовое дитя.

— Какой кошмар!

— Я оценил в более сильных выражениях ее поведение, но никакие мои доводы на нее не действовали. Она твердо стояла на своем: ребенок, являющийся плодом научного эксперимента, — ее личная собственность.

Поначалу все шло не так уж и плохо, но год спустя Кэролайн предложили работу в Америке, и она отдала Фиби в бездетную семью брата. Они с женой приложили гигантские усилия, чтобы не дать мне видеться с дочкой. Полностью им это не удалось, но на протяжении какого-то времени мне разрешалось встречаться с ребенком не чаще одного раза в месяц.

Когда Фиби минуло четыре года, они разошлись, а Фиби отдали в приют. Чтобы вызволить ее оттуда, мне пришлось судиться с местными властями.

— А как же Кэролайн? Судьба девочки ее не волновала?

— Во время судебной тяжбы она прислала факс в мою поддержку, но приехать не соизволила. А сейчас время от времени осведомляется по телефону, какое образование получает Фиби, критикует все мои действия, и этим ограничиваются ее материнские заботы. Живем мы с дочкой очень дружно. Пока трудно сказать, что из нее получится, но она подает самые радужные надежды. Между тем, уж поверьте мне, я был для Фиби лучшей матерью, чем Кэролайн и ее сестра, выступавшие в этой роли.

Тут за спиной у Дэниела раздался грохот. Ли, видевшая, что произошло, расхохоталась.

— Говорите потише, — сказала она, вытирая глаза. — Официант с подносом, услышавший, что вы были для Фиби матерью, повернулся взглянуть на вас, и такое же желание возникло у шедшего ему навстречу официанта. Произошло столкновение, и посуда полетела на пол.

— Да, — улыбнулся Дэниел, — надо быть поосторожнее.

— Вы ничем не напоминаете академического ученого. Зато очень походите на телезвезду. Как получилось, что человек, окончивший аспирантуру, стал ведущим популярного ток-шоу?

— Совершенно случайно. Меня пригласили участвовать в одной из тех ночных программ, которые смотрят трое зрителей и одна кошка. Я отпустил несколько острот и был тут же приглашен выступать в более ранних программах. Тут я оседлал любимого конька и высказался в том духе, что школьницы учатся всегда лучше своих сверстников. И внезапно выяснилось, что масса людей готовы платить мне сказочные гонорары за то, чтобы я рассуждал о предмете, в котором ничего не смыслю.

— А что думают родные о вашей «измене» науке ради телевидения?

— Маме я на экране нравлюсь. Джин оспаривает любое мое слово, а Сара после каждого выступления звонит и критикует галстук, что был на мне. Но настанет день, когда людям надоест моя физиономия в ящике. Тогда я вернусь к своим основным занятиям. И почту за счастье, если вы будете рядом со мной.

— Не торопите события, Дэниел.

— О Боже, уже первый час! — вскричал он, взглянув на часы. — А танцы кончились в двенадцать.

Подумать только, как незаметно пролетело время! Ей показалось, что они всего лишь несколько минут назад сели за стол.

Подбегая к парковке, они еще издали заметили влюбленных, оживленно болтавших около одиноко стоявшей машины Дэниела.

Дэниел притянул Ли к себе и обнял ее.

— Кто знает, когда еще я смогу вас поцеловать!..

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Началось лучшее лето в жизни Ли Мередит. Она переживала тот период, когда любовь предстает окутанной романтическим флером.

Дэниел взял на телевидении отпуск. Прежде он использовал его для сочинения книг, а на сей раз целиком и полностью посвятил Ли. И ничего-то от нее не требовал — лишь бы быть рядом!

Он ухаживал за ней, как школьник, переживающий свою первую любовь, и довольствовался одними поцелуями. Но Ли понимала: он просто выжидает.

— Джимми преподал мне ужасный урок, — призналась она как-то Дэниелу. — Живя с ним, я никогда не знала, что меня ждет через минуту: он крал вещи из дома, напивался, изменял мне. После развода я обрела покой. Могу заработать себе на жизнь, так что беспокоиться мне не о чем.

— Так уж и не о чем? — Он взглянул на нее огорченно. — А мрачная пустыня одиночества, которая тебя ждет?

— Зато я ничем не рискую.

— А я хочу, чтобы ты рисковала.

А однажды он сказал ей, что и у него есть порожденные прошлым опасения, но противоположного свойства. Он боится, как бы она не повернула вспять, зайдя с ним достаточно далеко. И он снова останется в одиночестве.

Он продолжал писать статьи. Интересные и остроумные, они нравились Ли. Читая их, она словно видела его перед собой: он писал, как говорил. Однажды утром она застала Соню склонившейся над газетой. Дочь передала ее матери.

Дэниел озаглавил свой фельетон: «Женщина, раскрывшая мою тайную сущность». В юмористических тонах он описывал их первую встречу, подсмеиваясь над собой. В заключение сообщал читателю, что героиня — лишь плод его собственной фантазии, понадобившийся ему для того, чтобы обнажить свое истинное «я». Ли прочла с удовольствием.

Как-то раз они совершили поездку по Темзе. На обратном пути Ли стояла на палубе. Солнце окрашивало воду реки в багряный цвет. Облокотившийся на перила Дэниел время от времени бросал на нее обожающие взгляды, и ей подумалось, что еще никогда она не была так счастлива. Дэниел заговорил о предстоящем дне рождения Фиби. Ли обещала помочь организовать вечер.

— Знаешь, вчера Фиби заскочила ко мне в студию, — сообщила Ли. — Хотела заказать несколько снимков.

— Что ты ответила?

— Что заказывать не к чему, это будет мой подарок ей к дню рождения.

— Я-то надеялся, что она уже изменила своей мечте. Сам во всем виноват, — скривился Дэниел. — После всего, что я понаписал и понаговорил в своей жизни, очень трудно сохранять отцовский авторитет. На днях я попросил ее не разбрасывать свои вещи по всему дому, а держать их у себя в комнате. Маленькая негодяйка в ответ процитировала мои собственные высказывания в одной из статей — нельзя, мол, оказывать давление на личность ребенка. Я бросился объяснять, что из этого не следует, что я должен сломать себе шею, споткнувшись о роликовые коньки на лестнице, но, по-видимому, не убедил ее.

— Да ты, верно, ничего подобного и не писал. Она тебя просто разыграла.

— О нет! Я слазил в архив и проверил. Она процитировала меня слово в слово. Память у нее великолепная.

— Потому-то ты и уверен, что ей никакие экзамены не страшны.

— Вот именно. Поэтому хочу, чтобы она выбросила из головы весь этот вздор насчет модели. И ты не очень-то ее поощряй, прошу тебя.

— Я не отправлю ее снимки в рекламное бюро. Ведь ты это имеешь в виду? Но если она спросит напрямик мое мнение, буду вынуждена дать правдивый ответ, — твердо ответила Ли.

Рот Дэниела скривился в недовольной гримасе. Таким она его еще не видела.

— Правдивый — значит положительный, не так ли?