Мистик-ривер - Лихэйн Деннис - Страница 96

Протянув руку, он дотронулся до щеки Лорен, и жест этот заставил Селесту отвернуться.

Она глядела, как по улице плыла платформа, видом напоминавшая бейсбольную перчатку-ловушку, со спортсменами-бейсболистами — молодыми и ветеранами внутри. Ребята махали всем, так и сияя от гордости, купаясь в волнах всеобщей любви.

Что-то в этой картине не понравилось Шону — не то форма бейсбольной ловушки: она не столько демонстрировала спортсменов, сколько скрывала, обхватывала их со всех сторон, не то сами ребята — рассеянные, с блуждающим взглядом, гогочущие как сумасшедшие.

Лишь один из них не гоготал. Он был сдержан и грустен и понуро смотрел куда-то вниз, на колеса платформы, и Шон моментально узнал его. Это был сынишка Дейва.

— Майкл! — Селеста махала ему, но мальчик не оглянулся, и, несмотря на то, что она выкрикивала его имя, глаза его по-прежнему оставались потупленными. — Майкл, детка! Дорогой мой, взгляни! Майкл!

Платформа все ехала, Селеста все кричала и звала, но сын не желал смотреть в ее сторону. А Шону его плечи, и форма подбородка, и хрупкая красота его черт напомнили Дейва.

— Майкл! — кричала Селеста. Опять ломая пальцы, она сошла с тротуара.

Платформа проехала мимо, а Селеста шла за ней следом, расталкивая людей, маша и выкликивая имя сына.

Шон чувствовал, как рука Лорен рассеянно гладит его плечо, но он все глядел через улицу на Джимми. Даже если на это уйдут годы, он все равно его разоблачит. Ты видишь меня, Джимми? Ну, хватит. Подними глаза на меня.

И голова Джимми повернулась. Он улыбнулся Шону.

Шон поднял руку с вытянутым указательным пальцем, изобразив согнутым большим нечто вроде пистолетного курка.

Улыбка Джимми стала шире.

— Кто была эта женщина? — спросила Лорен.

Шон смотрел, как поспешает Селеста вдоль ряда зевак, как фигурка ее по мере удаления платформы становится все меньше, как трусит она следом, как развеваются полы ее пальто.

— Она мужа потеряла, — сказал Шон.

И он подумал о Дейве Бойле. Как жаль, что не выпил он с ним пива, как обещал на второй день расследования. Как жаль, что не был он с ним терпеливее, добрее к нему в детстве и что отец Дейва его оставил, что мать Дейва была не в себе, что столько плохого его ожидало в жизни. Стоя в ряду зрителей праздничного шествия вместе с женой и ребенком, он горевал о Дейве Бойле, желая, чтоб многое в его жизни было иначе. Но больше всего он желал ему покоя. Больше всего надеялся, что Дейв, где бы он ни был сейчас, обрел наконец покой, хотя бы немножко.