Дай мне руку, тьма - Лихэйн Деннис - Страница 5

– Патрик, – сказал он, мрачно взирая на мою правую ступню, которую я оторвал от земли на четверть дюйма, – я сказал, шесть дюймов вправо. Не пять.

Я сделал глубокий вдох и сдвинул свою ногу еще на дюйм.

Он улыбнулся и кивнул.

Я опустил ногу на пол. Взрыва не последовало. Я обрадовался.

Позади меня Энджи сказала:

– Бубба, почему ты не сделаешь себе охранную систему?

Бубба ухмыльнулся.

– Это и есть моя охранная система.

– Это минное поле, Бубба.

– Точнее, томатное, – сказал он. – Четыре дюйма влево, Патрик.

Позади послышался громкий вздох Энджи.

– Ты уже выбрался, Патрик, – сказал Бубба, когда я ступил на клочок пола в десяти шагах от него. Он покосился на Энджи.

– Ну и трусишка ты, Энджи!

В этот момент она стояла с поднятой ногой, согнутой в колене, очень напоминая аиста. Самого настоящего, без всякой иронии. Она сказала:

– Когда я доберусь, то застрелю тебя, Бубба Роговски.

– О, – воскликнул он. – Она назвала меня полным именем. Совсем как делала моя мама.

– Ты никогда не знал свою мать, – напомнил ему я.

– Духовная связь, Патрик, – сказал он и дотронулся до своего выпуклого лба. – Духовная.

Все-таки я не зря иногда беспокоюсь о нем. Даже невзирая на мины-ловушки.

Энджи ступила на тот самый островок пола, который я только что освободил.

– Прошла, – сказал Бубба и получил от нее удар кулакам по плечу.

– Итак, нам не о чем больше беспокоиться? – спросил я. – Типа падающих с потолка стрел или лезвий в креслах?

– Я их отключил. – Он подошел к старому холодильнику, который стоял между двумя потертыми коричневыми диванами, офисным оранжевым креслом и стереосистемой – такой старой, что она имела лишь деку с восемью дорожками. Перед креслом стоял сколоченный из узких досок ящик с большими щелями, а еще несколько штук были складированы по другую сторону тюфяка, брошенного на пол прямо за диванами. Пара ящиков была открыта, и я увидел страшные дула черных промасленных автоматов, вылезших из желтой соломы. Хлеб насущный нашего Буббы.

Он открыл холодильник и достал из морозилки бутылку водки. Извлек три стопки из своей солдатской шинели, с которой никогда не расставался. Летняя жара или зимняя стужа – Бубба и его шинель были неразлучны подобно Харпо Марксу[1] с его ужасными манерами и тягой к убийству. Бубба разлил водку и вручил нам стопки.

– Слышал, она успокаивает нервы, – и при этом хлопнул себя по спине.

Мои она успокоила. Кстати, Энджи на мгновение закрыла глаза, и я подумал: ее нервы, наверное, тоже. Со стороны Буббы не было вообще никакой реакции, что неудивительно, ведь, насколько мне известно, у него вообще не было нервов, как, впрочем, и других органов, необходимых для человеческого существования.

Бубба плюхнул свое тело весом в двести тридцать фунтов на один из диванов.

– Так зачем вам нужен Джек Рауз?

Мы рассказали.

– На него не похоже. Ваше описание, конечно, эффектно, но не в его стиле. Слишком утонченно для Джека.

– Как насчет Кевина Херлихи? – спросила Энджи.

– Если для Джека слишком тонко, – сказал Бубба, – то для Кевина просто выше планки. – Бубба отпил прямо из бутылки. – Вдумайтесь, большинство вещей ему просто недоступно. Сложение и вычисление, алфавит, дела вроде вашего. Черт возьми, вы должны помнить это со старых времен.

– Возможно, он изменился.

Бубба рассмеялся.

– Ничуть. Стал еще хуже.

– Тогда он опасен, – сказал я.

– О, да, – ответил Бубба. – Как цепной пес. Умеет насиловать, драться, пугать до смерти и многое другое, причем делает это классно.

Он протянул мне бутылку, и я налил очередную рюмку.

– В таком случае, два человека, взявшиеся за дело, которое копает под него и его босса...

– Круглые идиоты, да. – Бубба взял бутылку обратно.

Я посмотрел на Энджи, она показала мне кончик языка.

– Хотите, чтобы я убил его для вас? – спросил Бубба, потягиваясь на диване.

Мои глаза ощутили нервный тик.

– Хм-м-м...

Бубба зевнул.

– Нет проблем.

Энджи коснулась его колена.

– Не сейчас.

– В самом деле, – сказал он, принимая сидячее положение, – нет ничего проще. Я обстряпываю это дело, вам же останется только закопать его череп прямо здесь, и...

– Мы дадим тебе знать, – сказал я.

– Идет. – Он снова улегся на диван и с минуту смотрел на нас. – Хотя, по правде сказать, никогда не замечал, чтобы у этого кретина Кевина была подружка. Похоже, он либо платит за это, либо берет силой.

– Вот это меня и беспокоит, – сказал я.

– Как бы там ни было, – сказал Бубба, – вам не стоит встречаться с Джеком Раузом и Кевином один на один.

– Уверен?

Он кивнул.

– Если пойдете к ним и скажете: "Руки прочь от нашего клиента!", они просто-напросто убьют вас. Серьезно. Они не вполне вменяемы.

И это говорит человек, который защищает свой дом минными полями! Для него, видите ли, Джек Рауз и Кевин не вполне вменяемы! Хорошенькие дела! По крайней мере, теперь я знал, насколько они опасны, эти минные поля, поэтому на обратном пути решил быстро перепрыгивать с места на место, как если бы танцевал джигу.

– Будем действовать через Толстого Фредди, – сказал Бубба.

– Шутишь? – воскликнула Энджи.

Толстый Фредди Константине был крестным отцом бостонской мафии. В свое время он отвоевал контроль у некогда преуспевающей группировки "Провидение", затем усилил свою власть. Джек Рауз, Кевин Херлихи и другие, одним словом, каждый, кто в этом городе продавал хотя бы копеечный пакет, должны были отчитываться перед Толстым Фредди.

– Это единственный путь, – сказал Бубба. – Отправитесь к Толстому Фредди, выразите ему свое уважение, и если эту встречу устрою я, они будут знать, что вы друзья, и не тронут вас.

– Пусть так, – сказал я.

– Когда хотите встретиться?

– Как можно скорее, – ответила Энджи.

Бубба пожал плечами и поднял с пола свой мобильный телефон. Набрал номер и в ожидании ответа выжал из бутылки глоток водки.

– Лу, – сказал он, – передай хозяину, что я звонил. – И повесил трубку.

– Хозяину? – спросил я.

Бубба развел руками.

– Все они насмотрелись фильмов Скорсезе и полицейских сериалов. Вот и воображают, что именно так надо говорить в их среде. Смех да и только. – Перекинув руку через свою грудь, напоминающую горб кита, он налил очередную порцию водки в стакан Энджи. – Ты уже развелась официально, Дженнаро?

Она улыбнулась и осушила стопку.

– Официально нет.

– А когда? – Он поднял брови.

Энджи уперлась ногами в открытую коробку от АК-47 и откинулась на спинку стула.

– Колеса правосудия вращаются слишком медленно, Бубба, а развод – дело тонкое.

Бубба скорчил гримасу.

– Контрабанда комплексов "земля – воздух" из Ливии – вот тонкое дело. А развод...

Энджи провела руками по волосам вдоль висков, посмотрела на облупившуюся трубу отопления, протянутую через потолок.

– В твоем понимании, Бубба, любовные отношения длятся не дольше шестидневки. Поэтому что ты смыслишь в разводах? А?

Бубба вздохнул.

– Я знаю одно: люди, желающие изменить свою жизнь, должны начисто отрезать прошлое. – Он снял ноги с дивана, описав ими в воздухе дугу и приземлившись подошвами армейских ботинок на пол. – А как твои дела, паинька?

– Мои? – удивился я.

– Да, – сказал он. – Как у тебя по части развода?

– Как по заказу, – сказал я. – Пробовал китайское пирожное? Один телефонный звонок – и все доставлено.

Бубба взглянул на Энджи.

– Видишь?

Она безнадежно махнула рукой в мою сторону.

– И ты веришь ему на слово, доктор Фрейд?

– Протестую, – сказал я.

– Иди ты со своим протестом знаешь куда? – сказала Энджи.

Глаза Буббы округлились.

– Вы что, ребята, так и будете молотить друг друга? Прекратите!