Дай мне руку, тьма - Лихэйн Деннис - Страница 46

– Ну, даешь! – сказал Девин.

– Черт, – воскликнул Оскар. – Только заговорил и сразу проголодался.

– Девин?

– Сигареты, – сказал он. – Может, еще выпивка.

– Патрик?

– Секс.

– Ты что, девка, Кензи? – сказал Оскар.

– Хорошо, – заключила Энджи. – Это то, что делает нашу жизнь более сносной. Сигареты, книги, пища, вновь сигареты, выпивка и секс. Таково наше естество. – Она похлопала по стопке листовок.

– А каков он? Без чего он не может обойтись?

– Убийство, – сказал я.

– Я тоже так думаю, – сказала она.

– Итак, – начал Оскар, – если он вынужден был сделать перерыв на целых двадцать лет...

– Какое это имеет значение! – заявил Девин. – Какое, к черту, значение!

– Но он по крайней мере не привлекал внимания к своим убийствам, – заметил Болтон.

Энджи подняла стопку листовок.

– До сегодняшнего дня.

– Выходит, он убивал детей, – сказал я.

– На протяжении двадцати лет, – подтвердила Энджи.

В десять вечера прибыл Эрдхем и сообщил, что мужчина в ковбойской шляпе, угнавший джип "чероки" красного цвета, промчался на красный свет на перекрестке на Уолластон Бич. Полиция Квинси устроила за ним погоню, но потеряла его на крутом повороте на Веймут, где он сумел выполнить сложный маневр.

– Преследовали чертов джип на повороте? – проговорил Девин с ноткой недоверия. – Всякие "итальяшки" соскальзывают с дороги, а такую махину, как "чероки", не заносит?

– Все благодаря размеру. Последний раз его видели на мосту возле старого лодочного склада, он двигался в южном направлении.

– В котором часу? – спросил Болтон.

Эрдхем проверил свои записи.

– Девять тридцать пять. В девять сорок четыре его потеряли.

– Еще что-то? – спросил Болтон.

– Да, – медленно проговорил Эрдхем, глядя на меня.

– Что?

– Маллон!

В кухне появился Филдс, держа в руках стопку миниатюрных магнитофонов и большой свиток кабеля.

– Что это? – спросил Болтон.

– Он напичкал жучками всю вашу квартиру, – сказал Филдс, стараясь не смотреть на меня. – Магнитофоны были прикреплены электропроводом изнутри к крыльцу хозяина дома. Внутри никаких проводов. Они были пущены через распределительный узел на чердаке вкупе с электропроводкой, телевизионными и телефонными линиями. Они спускались по стене дома вместе со всеми прочими, и, если не искать целенаправленно, их практически невозможно обнаружить.

– Вы что, шутите? – спросил я.

Филдс извиняюще покачал головой.

– Боюсь, что нет. Судя по количеству пыли и плесени на этих кабелях, думаю, он прослушивал все, что происходило в вашей квартире, по меньшей мере неделю. – Он пожал плечами. – Может, и больше.

Глава 26

– Почему он не снял ковбойскую шляпу? – спросил я, когда мы вновь вернулись к Энджи.

Я с благодарностью покинул свою квартиру. Довольно скоро она заполнилась техниками и полицейскими, которые бегали туда-сюда, отдирали паркетные доски, покрывая все тучами пыли для отпечатков пальцев. Один из жучков был найден в плинтусе гостиной, другой прикреплен к внутренней стороне комода в спальне, третий вшит в гардину на кухне.

Я пытался как-то отвлечься от ощущения глубокого стыда от сознания полного попрания моего права собственности, и, возможно, поэтому так зациклился на ковбойской шляпе.

– Что? – спросил Девин.

– Почему он все еще носит ковбойскую шляпу, если он промчался на красный свет в Уолластоне?

– Забыл ее снять, – сказал Оскар.

– Если бы он был родом из Техаса или Вайоминга, – сказал я, – я бы согласился. Но он из Броктона. Он должен чувствовать, что на нем "шапка горит". Он знает, что за ним гонятся федералы. Он хорошо понимает: раз мы нашли глаза, то поняли, что именно он вырядился под Лайла.

– И тем не менее он еще в шляпе, – заметила Энджи.

– Он смеется над нами, – после минутного раздумья вставил Девин. – Дает понять, что у нас кишка тонка, чтобы поймать его.

– Сукин сын, – возмутился Оскар. – Вот сукин сын.

Болтон разместил своих агентов в квартирах по обе стороны от дома Фила: в доме Ливоскиса напротив и у МакКейса позади. Обеим семьям хорошо заплатили за разрешение использовать их жилье, а самих их вывезли в Мэрриот, нижнюю часть города, и тем не менее Энджи нашла нужным позвонить им обоим, чтобы извиниться за доставленные неудобства.

Она немного расслабилась и, пока я сидел в ее столовой за пыльным столом, с выключенным светом и опущенными жалюзи, отправилась в душ. Оскар с Девином сидели в машине где-то в начале улицы, но свои портативные передатчики оставили здесь. Они стояли на столе передо мной, строгие, прямоугольные, и в наступивших сумерках их силуэты-близнецы были похожи на устройства для связи с другой галактикой.

Когда Энджи вышла из душа, на ней была серая футболка с надписью "средняя школа сеньора Райна" и красные фланелевые шорты, облегающие бедра. Волосы ее были влажными, и вся она выглядела такой миниатюрной. Она поставила на стол пепельницу, положила сигареты и подала мне "кока-колу".

Она закурила. При свете вспыхнувшего огонька я заметил, какое испуганное и осунувшееся у нее лицо.

– Все будет хорошо, – сказал я.

Она пожала плечами.

– Ага.

– Они поймают его раньше, чем он к нам приблизится.

Снова пожала плечами.

– Ага.

– Эндж, он не доберется до тебя.

– Его ударный потенциал слишком высок.

– Зато мы знаем, как защищать людей, Эндж. В конце концов, думаю, мы сможем защитить друг друга.

Она выдохнула струйку дыма поверх моей головы.

– Скажи это Джейсону Уоррену.

Я положил свою руку на ее.

– Мы не знали, с чем имеем дело, когда расторгали договор с Дайандрой Уоррен. Теперь знаем.

– Патрик, он без труда проник в твою квартиру.

Я не был готов даже думать об этом, особенно сейчас. С тех пор как Филдс продемонстрировал те магнитофоны, я чувствовал себя всемерно и глубоко оскверненным.

– Но мою квартиру не охраняли пятьдесят агентов, – сказал я.

Ее рука в моей повернулась, наши ладони слились, затем ее пальцы обвили мое запястье.

– Он вне пределов обычных рассуждений, – сказала она. – Эвандро. Он... нечто такое, с чем мы еще не сталкивались. Он не человек, он какая-то сила, и я думаю, если он захочет, то непременно меня достанет.

Она глубоко затянулась сигаретой, пепел дал вспышку, и я увидел красные мешки у нее под глазами. – Он не...

– Ш-ш-ш, – прошептала она и убрала свою руку с моей. Затем погасила сигарету и прокашлялась. – Не хочу выглядеть плаксой или жалкой маленькой женщиной, но в данный момент мне нужно кого-то обнять...

Я встал со стула и опустился между ее ног на колени, а она обвила меня руками, прижалась щекой к моей щеке и впилась пальцами мне в спину.

Ее голос звучал в моем ухе теплым шепотом.

– Если он убьет меня, Патрик...

– Я не позволю...

– Но если это случится, ты должен мне пообещать.

Я ждал, ощущая, как страх колотится в ее груди и, корчась, пробивается сквозь поры ее кожи.

– Обещай мне, – сказала она, – что ты останешься в живых, пока не убьешь его. Медленно. Как можно медленнее, если сможешь.

– Что, если он доберется до меня первым? – спросил я.

– Он не может убить нас обоих одновременно. Это никому не под силу. А если он достанет тебя раньше, чем меня, – она немного отклонилась, чтобы посмотреть мне в глаза, – я выкрашу этот дом его кровью. Каждый сантиметр.

Вскоре Энджи отправилась спать, а я, включив лампу на кухне, принялся просматривать дела Алека Хардимена, Чарльза Рагглстоуна, Кола Моррисона и других убийств 1974 года, которые мне дал Болтон.

Судя по описанию, как Хардимен, так и Рагглстоун представали на удивленье нормальными. Единственной отличительной чертой Хардимена, как и Эвандро, была его исключительно красивая внешность, почти женственная. Но в мире множество красивых мужчин, и лишь мизерный процент не имеет жалости к себе подобным.