Катынь. Ложь, ставшая историей - Прудникова Елена Анатольевна - Страница 7

И, кстати, каким образом из приведенных фрагментов следует, что «здесь посредством выстрела в затылок уничтожались свои собственные деревенские жители, подозрительные в политическом отношении»? Причем именно выстрелом в затылок и именно за политическую неблагонадежность, а не, скажем, за то, что сожгли избу председателя сельсовета со всеми ее обитателями?

Свидетели

Обнаружив могилы, ГФП, как и полагается по ходу следствия, занялась поисками свидетелей. По их словам, таковых нашлось целых двенадцать человек, притом в материале, авторы которого никоим образом не экономили на бумаге, представлены показания семерых из них, а вживую мировой общественности предъявили одного.

Из промежуточного рапорта полевой полиции. 10 апреля 1943 г.

«Этот свидетель сообщил под присягой, что весной 1940 года он видел ежедневно в течение нескольких недель подряд по три-четыре грузовика, на которых перевозили сюда со станции Гнездово впоследствии расстрелянных поляков. Каждый раз после перевозки он слышал в своей неподалеку расположенной квартире крики этих людей и выстрелы из Катынского леса…»

Прервемся ненадолго и немного посчитаем. Советский грузовик образца 1940 года – это полуторка. Допустим, четыре грузовика по 20 человек в день (5 человек оставим на шофера и охрану) – получится по 80 человек в день или по 560 в неделю (ладно, пусть по 600). Итого 2500 человек в месяц. Время расстрела, по Геббельсу – март-апрель 1940 года. То есть никак не больше 5 тысяч человек. Откуда взялись в могилах остальные 5 тысяч?

«Другой житель, работавший в свое время по разгрузке на железной дороге, сообщил под присягой, что в марте – апреле 1940 года на станцию Гнездово ежедневно присылали до 12 вагонов с пленными. Он узнал в пассажирах польских солдат, среди них были и некоторые штатские и духовные лица. Их отвозили в закрытых грузовиках по направлению к Катыни. В этом же и подобном смысле высказались до сих пор все свидетели».

Возьмем стандартный «столыпинский вагон» – в него, согласно правилам, помещалось 30 человек. 10 вагонов (для удобства счета) – 300. Если экзекуция продолжалась в течение, допустим, месяца, то уже получим 9 тысяч. А если расстрелы продолжались больше месяца, или если в вагонзак запихнули заключенных выше норматива, то число еще увеличится.

Так сколько поляков было привезено в Козьи Горы?

Из протокола допроса Ивана Кривозерцева, 1915 г. р., жителя дер. Ново-Батеки:

«В 1940 году я работал в колхозе в деревне Гнездово. Мое рабочее место было вблизи железной дороги, и в марте и в апреле месяцах 1940 г. я ежедневно замечал по 3–4 поезда, прибывавшие из Смоленска, в них по окнам с решетками я узнавал про 3–4 арестантских вагона.

Эти арестантские вагоны останавливались на станции Гнездово. Моя сестра Дарья рассказала мне, что сама видела, как на остановке из вагонов погрузили в закрытые грузовые автомашины польских солдат, штатских и духовных лиц. Вообще говорили, что грузовые машины направлялись в Козьи Горы в НКВД и там людей расстреливали. Я сам ничего этого не видел, и моя сестра больше ничего мне не рассказывала мне об этом.

Примечание: сестра Кривозерцева Ивана при вступлении немецких войск была насильно отправлена большевиками для сопровождения скота из колхоза, и местопребывание ее сейчас неизвестно».

Кстати, чекисты, несколько позже расследовавшие эту историю, в таких случаях не забывали спросить: «А откуда вы знаете, что это были поляки?» И получали вполне удовлетворительный ответ. А в немецкой исторической реальности откуда неграмотный хуторянин Парфен Киселев должен был знать, что перед ним именно поляки?

Из показаний Михаила Жигулева, 1915 г. р., крестьянина дер. Ново-Батеки.

«Часто я видел открытые грузовики, на которых перевозили пленных под охраной, с железной дороги, идущей от Смоленска, по направлению к Козьим Горам».

Так открытые грузовики или «черные вороны»? Если открытые – то как это согласуется с предыдущими показаниями, а если закрытые – то откуда свидетель знал, что там именно пленные?

Из показания Матвея Захарова, 1893 г. р., старосты дер. Ново-Батеки:

«В 1937–1942 гг. я работал на железной дороге, между прочим и на сортировочной станции Смоленск. В марте 1940 г. прибывали из Тамбовской области товарные поезда с прицепленными к ним 5–6-ю большими пульмановскими арестантскими вагонами. Из них 2–3 вагона останавливались в Смоленске на погрузочной платформе, тогда как остальные направлялись дальше к месту назначения на станцию „Гнездово“. Из железнодорожных документов я мог узнать, что эти поезда или арестантские вагоны шли по Рязано-Уральской дороге через Козлов – Тамбов – Ельню в Смоленск. Как я узнал от проводников этих вагонов, арестованные происходили из Козельска. Там вроде был большой монастырь, где содержались еще многие тысячи пленных.

В качестве составителя поездов я имел возможность стоять непосредственно тут же, когда людей из вагонов погрузили в грузовые машины, направлявшиеся затем по деревенской дороге в сторону Гнездово…

Я точно помню, что эти разгрузки продолжались 28 дней. Это я смог точно установить по моим служебным записям.

Из показаний Григория Сильвестрова, 1891 г. р., жителя дер. Ново-Батеки:

«В апреле и мае мес. 1940 г. я замечал, что на станции Гнездово, вблизи которой я жил тогда, останавливаются арестантские вагоны, из которых людей погружают в стоящие наготове грузовые автомашины и затем их увозят.

Вечером, возвращаясь домой с работы, я часто проходил вблизи места разгрузки и замечал, как под охраной работников НКВД людей отправляли из вагонов в заготовленные большие клетки-грузовики, известные под названием „черный ворон“. Всегда стояли 3 таких машины и один грузовик. У мужчин, выходивших из вагонов, отбирались ручные вещи и бросались в грузовик, тогда как их самих помещали в остальные машины – клетки. Когда они заполнялись, колонна из 3-х клеток, грузовика с поклажей под водительством впереди идущего грузовика, отправлялась от станции. Я видел, как повозки проезжали дорогу к железнодорожному пути, затем поворачивали влево и исчезали в направлении Катыни. Через 20–25 минут колонна возвращалась обратно и все повторялось сначала. Когда они проезжали мимо, я мог заметить мужчин, сидевших во впереди идущей легковой автомашине, вероятно из НКВД, с типично еврейскими лицами[11]. Разгрузка про водилась большей частью в вечерние часы, а также ночью. Что эвакуация случалась и ночью, я мог установить потому, что моя тогдашняя квартира была расположена непосредственно по дороге от вокзала к железнодорожному пути. По-моему, эта колонна ездила раз десять в день, а в апреле и мае месяце приблизительно четыре недели подряд».

Похоже, данный свидетель и вправду что-то видел. В других показаниях не упоминается «челночный метод» перевозки – а ведь перевозить поляков должны были именно так, по причине жестокого дефицита автотранспорта. Другое дело – зачем их вообще везти на машинах? До Катынского леса всего 2,5 километра, к чему грузовики-то гонять? Разбегутся? Куда и зачем – без документов, в чужой стране, жители которой традиционно не испытывают к полякам ни малейшей симпатии? Есть смысл бежать, если точно знаешь, что ведут на расстрел – тут уж не до здравого смысла. Но ведь, согласно официальной версии, как немецкой, так и польско-российской, убитые офицеры не совершили ничего такого, за что их можно было расстрелять, а стало быть, не ожидали казни.

Советские этапы, куда более опасные по части побегов, на такие расстояния гоняли пешком – а полякам за что такой комфорт?