Катынь. Ложь, ставшая историей - Прудникова Елена Анатольевна - Страница 5

Из «Официального материала о массовом катынском убийстве».

«Летом 1942 года до некоторых польских рабочих дошли слухи, что их соотечественники привезены русскими в район Катыни и там убиты (см. докум. 8) (непременно посмотрим! – Авт.). Они на свой страх и риск произвели раскопки и действительно нашли трупы, отметили место находки деревянным крестом, но не уделили найденному дальнейшего внимания. Во всяком случае, они не сделали немедленно сообщения. Только в феврале 1943 года тайной полевой полиции стало известно, что в Катынском лесу находится массовая могила. Немедленно произведенным расследованием подозрение подтвердилось».

Имена таинственных поляков и их организационная принадлежность не названы – то ли их привезли в Смоленск на работы, то ли они на свой страх и риск приехали на заработки откуда-нибудь из Варшавы или Лодзи, неведомо как перемещаясь по оккупированной стране. Самих их тоже не разыскали, хотя препятствий к тому никаких не имелось. Ай-ай-ай, какая небрежность! Ведь любой недоброжелательный читатель теперь имеет полное право спросить: а не являются ли «некоторые поляки» родными братьями «старых большевиков», которые кочуют неназванными по российским историческим книжкам, разбрасываясь умопомрачительными сенсациями?

«Но только в начале апреля, насколько позволяла погода, можно было приступить к большим раскопкам, обнаружившим преступление, равное которому можно найти только у монгольских завоевателей мира[8]. До июля месяца, когда наступил перерыв в производстве раскопок в связи с летней жарой (надо же, какие трепетные! Наши патологоанатомы, разрывавшие оставленные немцами по всей стране могильные рвы, работали круглый год! – Авт.), можно было извлечь и похоронить 4143 жертвы. Из них бесспорно идентифицированы 2805… Для определения общего количества жертв надо выждать окончательных результатов этого ужасного исследования и подсчета: осторожный подсчет позволяет определить по крайней мере 10–12 тысяч жертв большевистской жадности к убийству. Дело идет о целом ряде массовых могил, большего и меньшего размера, частью русских, преимущественно поляков и до 90 % польских офицеров».

Исходя из этих данных, в Козьих Горах похоронено 9–10 тысяч польских офицеров. Правда, остальных так и не нашли – но когда доктора Геббельса смущали такие пустяки?

«В самой большой польской могиле, длиной 28-м и шириной 16-м, в верхнем слое было найдено 250 трупов, ниже – 11 слоев трупов, стало быть, только одна эта могила содержит приблизительно 3000 жертв…

Трупы лежали лицом вниз и, по имеющимся до сих пор данным, все они обнаруживали признаки выстрела в затылок. У одной части офицеров, найденных в могиле на расстоянии нескольких метров, руки были связаны на спине; у некоторых на голове был завязан мешок или мундир…

Итак, речь идет о массовом убийстве польских офицеров всех рангов, от лейтенанта до генерала, причем у поразительно большой части их – традиционные петлицы полка Пилсудского[9]. Среди остальных жертв – целый ряд лиц духовного звания».

Дальше идет длинный рассказ о советско-польских отношениях, о том, как офицеры попали в плен – в свое время мы к нему обратимся, но пока пропустим, поскольку всему свое время. Нам нужна конкретика: что, где и когда произошло, какие есть доказательства и улики?

Итак, после вводной части перед нами первый документ – рапорт секретаря полевой полиции (ГФП) Фосса, 31 года, служащего группы тайной полиции 570.

Из рапорта Фосса, группа ГФП 570, 26 апреля 1943 г.

«В начале февраля 1943 г. впервые были получены сведения из окружающих местностей о том, что в Катынском лесу (дорога Смоленск – Витебск, между Гнездово и Катынью) находятся массовые могилы убитых польских офицеров от 1940 года. Следствие установило правильность заявлений.

В лесистой местности к северо-востоку от Катыни было несколько насыпанных холмов, протяжением от 15 до 30 м. По растительности было видно, что холмы насыпаны человеческой рукой и засажены молодыми соснами. Пробные раскопки одного из холмов во время мороза в феврале 1943 г. подтвердили наличие массовой могилы. На глубине 2 метров были найдены трупы, тесно прилегавшие друг к другу. Состояние гниения этих изолированных трупов доказывало, что к тому моменту они уже лежали под холмом в течение нескольких лет. Странное положение трупов позволило заключить, что они не были похоронены обычным образом, а зарыты как трупы животных. По одежде было видно, что это поляки; так, например, была найдена пуговица с изображением польского орла.

Из-за промерзания почвы нельзя было тут же предпринять раскопки большого масштаба, так что судить о количестве лежащих здесь трупов не представлялось возможным».

Раскопки начались чуть позже.

«По приказу главного командования, 29 марта 1943 г. была начата изоляция холма, первого из известных к тому времени, размерами 8 × 28 м. На глубине 2 м были заметны первые трупы. Все они без исключения лежали лицом вниз. Погребение было беспорядочным, напротив, с первого взгляда можно было определить, что эти жертвы были брошены в массовую могилу без разбора.

По одежде и бывшим в карманах документам были точно установлены национальность трупов и бывшая должность…

Так, на сегодняшний день изолировано около 600 трупов, большая часть их идентифицированы.

Все трупы обнаруживают в качестве причины смерти выстрел в затылок: входное отверстие расположено под затылочным бугром, выходное – под носом или левым глазом.

В одной из массовых могил, позднее обнаруженной и сегодня частью изолированной, были исключительно связанные трупы. Руки у них связаны шнурком за спиной, в отдельных случаях над головой был завязан собственный мундир».

И наконец, о месте преступления:

Из рапорта Фосса, группа ГФП 570, 26 апреля 1943 г.

«Для выяснения деталей были допрошены жители соседних мест. Так, русский, 72 лет, показал, что в этой лесистой местности примерно лет десять как был санаторий для высших должностных лиц НВКД. Доступ без разрешения был запрещен, лес был окружен колючей проволокой и охранялся часовыми».

Возможно, в 1943 году в Европе это и катило, ибо представление европейцев об СССР было сформировано бульварной прессой, а ей чем страшнее, тем выше тираж. Но в реальном Советском Союзе так не охранялась даже сталинская дача, а не то что какой-то там санаторий областного управления НКВД. Максимум, могли обнести дом отдыха забором и не пускать никого на территорию, отдавая дань секретности, окружавшей данную контору. И то не факт – отдыхающие в подобных домах, как правило, вступали в отношения с местным населением на предмет молока, яиц, меда, смородины, так что КПП здесь неуместен. Не будет же жена офицера госбезопасности по часу торчать в лесу перед воротами, ожидая, пока местная крестьянка принесет ей кринку молока…

Трудно даже представить себе, что должно было располагаться в лесу, чтобы его обнесли по периметру (!) дефицитной и дорогостоящей колючей проволокой, да еще поставили часовых. Атомных объектов тогда не существовало… Артиллерийский полигон? Но и то, судя по рассказу Гайдара «Четвертый блиндаж», охрана полигона обеспечивалась оцеплением в день стрельб, и только.

Это не говоря уже о такой мелочи, что для русского человека наличие ограды уже само по себе является причиной для того, чтобы за оную ограду пролезть. И таки что – часовые НКВД стреляли на поражение в деревенских мальчишек?

Кстати, имея полную возможность, немцы почему-то не опросили несколько десятков окрестных крестьян, охранялись ли «Козьи Горы» в 1940 году, упустив очень важное косвенное доказательство. Точнее, спрашивать-то они спрашивали, но ответов получили очень мало, и сами ответы странные…