Журнал «Если», 2005 № 09 - Арсеналь Леон - Страница 15

В интернете, как оказалось, можно найти все. «Реджинальд Сигаретс», крошечная фирмочка, основанная на Сандвичевых островах (которые прежде, пока не отделились, звались Гавайями), торговала сигаретами по почте. В этом была масса преимуществ. Во-первых, Норма дала им адрес ближайшего отделения «до востребования», чтобы Ленни не мог доставать сигареты из почтового ящика раньше нее. Во-вторых, они поступали из другой страны, а значит, не облагались грабительскими американскими налогами. В-третьих, они обходились дешевле изначально, поскольку были синтетическими.

На сайте компании немало говорилось о медицинских преимуществах таких сигарет перед натуральными, и Норма знала, что ответить, когда Ленни все-таки вычислит ее. Хотя как раз на это ей самой было глубоко наплевать. Она резонно рассудила, что всегда можно опорожнить несколько пачек «Реджинальда» и наполнить их старыми добрыми «Мальборо». А Ленни пусть думает, что она курит синтетику. Однако когда прислали первую партию, новые сигареты ей понравились. Да, по вкусу они уступали «Мальборо», зато были, что называется, «забористее».

Когда Ленни, как и следовало ожидать, обо всем пронюхал, она продемонстрировала ему пачку.

– Вот! – визгливым старческим голосом заявила она. – Видишь?! Они полезные!

– Мам, – возразил Ленни, глянув на пачку, – в них ведь все равно есть табак.

– Да, но ты взгляни на цифры! Вот здесь, сбоку. Видишь, они намного лучше, чем «Мальборо».

Ленни только вздохнул, и Норма поняла, что победа осталась за ней. У нее наконец-то были сигареты. Жизнь наконец-то начинала складываться!

Пять лет спустя Норма проснулась от привычного утреннего кашля. Выбравшись из кровати, она заковыляла вниз, чтобы поставить кофе. Дожидаясь, пока он закипит, она как всегда включила радио – утреннюю программу классической музыки. Была неделя оперы (а оперу Норма обожала), передавали какую-то старинную запись Энрико Карузо – «великого Карузо», как говаривала ее матушка, когда Норма была еще девчонкой. Дожидаясь по-настоящему сильного приступа кашля, знаменующего начало дня, она подумала мельком, что надо будет как-нибудь взять посмотреть один старый фильм о Карузо – там, где еще играет Марио Ланца.

Вдруг в горле у Нормы запершило, словно там что-то застряло. И что самое противное, это что-то не собиралось оттуда выходить. Норма в панике бросилась к раковине, чтобы выпить воды, но спазмы в груди буквально парализовали ее. Все, что ей оставалось, это стоять прямо и не падать. Эта штука, чем бы она ни была, постепенно продиралась вверх по горлу, и вскоре Норма выплюнула ее – окровавленную и покрытую слизью – в раковину.

Это был комочек примерно четверть дюйма в ширину и вдвое больше в длину. Норма выудила его из раковины и поднесла к глазам. Он был пористый, как губка, и неожиданно твердый на ощупь. Она аккуратно промыла его под краном.

Она догадывалась, что это. То самое, о чем ей столько твердил Ленни. Рак легких. Не то чтобы это стало для нее неожиданностью, но неужели так скоро? Норма вздохнула. За удовольствия надо платить.

Радио зашипело, и она машинально поправила волну, не отрывая глаз от выпавшего из нее комочка пораженной плоти. Тот слегка вибрировал в пальцах. Просто так, из любопытства, Норма поднесла его к уху. Звук был едва различим, но ошибки быть не могло: он пел. Пел вместе с Карузо. И тоже весьма неплохо.

Врач не знал, что и сказать. Норма уже битый час сидела в его кабинете, а он все изучал результаты обследования. Женщине до смерти хотелось курить. Поймав себя на этой мысли, она сочла ее забавной и хрипло хихикнула.

Доктор Пибоди поднял на нее глаза и так грозно сдвинул брови, что Норма сразу притихла. Здесь явно было не до смеха. Ну что ж, она посмеется потом. Когда покурит.

– Миссис Карстейрс… – начал было доктор Пибоди.

– Мисс, – перебила его Норма.

– Что, простите?

– Я не замужем. Так что «мисс» будет в самый раз. Врач кивнул.

– Буду с вами откровенен: мне и самому не вполне ясно, что с вашими… гм… легкими. Но явно что-то не то. И не только с ними. Затронуты также трахея и гортань. Необходимо провести дополнительные исследования. – Он помолчал. – Вы курите?

– Разумеется, – радостно сообщила она. – Две пачки в день.

– Вот как, – заметил доктор с плохо скрываемым неодобрением.

– Да, кстати, об исследованиях… – Норма покопалась в сумочке. – Может, вам пригодится вот это?

Вытащив из недр своего ридикюля прозрачный пакетик, Норма водрузила его на стол. Некогда трепещущий комочек плоти теперь высох и сморщился, поэтому она встала, смочила бумажное полотенце и промокнула его. Однако и это не помогло: комочек не ожил.

– Что… это? – пролепетал доктор.

Норма пожала плечами и вложила ссохшийся шарик ему в руку.

– Без понятия, – сказала она. – Но эта штука была во мне. Откашлялась вчера утром. Вот, думала, вам пригодится…

Доктор Пибоди не отвечал. С брезгливым ужасом он смотрел на кусочек мертвой плоти в своей ладони.

Врач велел ей явиться снова на следующей неделе. Когда Норма пришла, он был не один. В кабинете кроме него сидели еще три врача – видимо, для моральной поддержки. Консилиум пришел к мнению, что у нее рак легких какой-то редкой, возможно, даже неизвестной разновидности. Норма с притворной заинтересованностью поразглядывала рентгеновские снимки, потом мило улыбнулась и, извинившись, попросилась в туалет. Доктора кивнули все разом, словно связанные одной ниточкой.

Выбравшись из кабинета, Норма решительно направилась по коридору к выходу, а оттуда – прямиком на стоянку. Приехав домой, она устроилась за кухонным столом в компании бутылки портвейна и пачки любимого «Реджинальда».

Доктор Пибоди, разумеется, позвонил Ленни. Рабочий день еще не кончился, а он уже барабанил кулаками в ее дверь.

– Что тебе нужно, Ленни? – крикнула Норма из-за двери.

– Ради Бога, мама! Ты знаешь, что мне нужно. Мне нужно, чтобы ты вернулась в больницу!

Она отхлебнула вина. Бутылка к этому моменту, не устояв перед ее вполне здоровой жаждой, уже почти опустела.

– Не хочу.

– Что это еще за «не хочу»! А умереть – хочешь? Пибоди сказал, если начать лечение вовремя, у тебя хорошие шансы.

Норма отрицательно покачала головой. Потом, спохватившись, что сын ее не видит, ответила вслух:

– Нет!

– Мам, ты что, пьяна?

– Как ты мог обо мне такое подумать! – воскликнула она возмущенно.

– Тебе не стоит пить в твоем возрасте.

– Меня многого лишали в детстве.

– Ну, пожалуйста, мам! Ты должна туда пойти. Норма прислонилась лбом к двери.

– Нет, – повторила она, старательно выговаривая слова. – Не должна.

– Ну, мам!

– Я так решила! – выкрикнула она. – Мои легкие – что хочу, то и делаю. Могу я, в конце концов, сама выбрать, умереть мне или нет?! Это мое священное право!

– Кстати, раз уж ты заговорила о священном. Не хочешь слушать меня, послушай хотя бы церковь. Знаешь, что тебе там скажут? Чтобы ты быстренько подняла свою задницу и бегом бежала в больницу!

– Нехорошо так разговаривать с матерью, Ленни.

– Нехорошо вести разговоры через дверь.

– А почему нет? – Норма постучала по дереву. – По-моему, отличная дверь.

Ленни минуту помолчал. Даже не видя его, она знала, что сейчас он озадаченно трет переносицу. Наконец он предпринял еще одну попытку:

– Впусти меня.

Она снова покачала головой.

– Завтра поговорим.

Предоставив сыну кричать за дверью, сколько влезет, Норма нетвердым шагом направилась в спальню. Как это важно – иметь хороший жесткий матрац, думала она. Если не держишь равновесие, хотя бы не свалишься с кровати…

Однако не видеться с Ленни вечно Норма не могла. Да и не хотела. Она гордилась своим сыном: застенчивый и худенький в юности, теперь он стал таким высоким и сильным. Кроме того, она всегда была неравнодушна к мужчинам в форме. Именно этим в свое время пленил ее и Томас – у «Тюрбан Кингс» были похожие на униформу сценические костюмы.