Журнал «Если», 2004 № 02 - Рид Роберт - Страница 61

Вселенная ничего не делает трижды.

Люди, болла и смайлики были всего лишь первыми примерами общего, пусть и неординарного и непредсказуемого феномена.

В первый же год дали о себе знать сорок уникальных рас — хотя это и было искаженное кудахтанье, продлившееся меньше минуты. На исходе второго года в заголовки новостей попадали лишь самые зрелищные или ужасающие расы. А через десять лет волна ажиотажа схлынула.

— Не знаю, скольким еще расам мы должны будем со временем дать имена, — задумчиво сказал Джек. — Знаю лишь, что они повсюду и нам предстоит обыскать еще большой кусок неба.

— Мне, правда, понравился ваш сериал «Манок», — говорил слегка помятый мужчина, которому явно перевалило за шестьдесят. Улыбаясь автору со смесью самодовольства и неосведомленности, он добавил: — Пишете новую? Потому что последняя… она вроде как обрывается на середине…

В это мгновение Джек вновь превратился в писателя. Он вспомнил, как неловко чувствовал себя на конах профи. Эти сборища были невероятно шумными и суетными, а для людей робких так просто превращались в сущий кошмар. Не в том дело, что стоящий перед ним фэн был неприятным или грубым. Если уж на то пошло, бедняга старался изо всех сил, распространяясь о романах десятилетней давности, и вид у него был слишком серьезный, когда он спросил:

— Так что будет в продолжении?

— Ничего, — вынужден был ответить Джек. — Следующих книг нет.

— Как это нет? — фэн покачал головой, потом с неуместным сочувствием сказал: — Мне очень жаль. Не пишется?

— Просто больше не хочу. — Ну как ему доходчиво объяснить? — У меня теперь другая работа.

— Но это же кон, — не унимался фэн. — Разве вы здесь не как профессиональный писатель?

— Меня пригласили, — с нажимом сказал Джек. — Раньше я этим занимался. И, разумеется, меня привлекло место, где проводится конвент.

Фэн недоуменно поскреб клокастую седую бороду, и в голову ему пришел очевидный вопрос:

— А чем, собственно, вы теперь занимаетесь?

— Я в комитете «Оракул».

Тут наконец в голове фэна щелкнул какой-то упрямый переключатель, глаза у него загорелись, а рот захлопнулся от изумления.

— Извините, я не знал, — пробормотал он. — И что вы там делаете? Вы чей-то консультант?

— Нет, я действительный член с правом голоса, — мягким, но счастливым тоном ответил Джек. — Полноправный член на протяжении последнего десятилетия.

Фэн только пожал плечами, признав:

— Я просто читатель. Я знаю, что мне нравится, и не трачу времени на политику и все такое.

— В Комитете сотня членов с правом голоса, — согласился Джек. — Черт, я и сам не знаю всех по именам.

Это была ложь, но вполне правдоподобная. Вот чем писатель зарабатывает на хлеб — превращает неправду в удобоваримое подобие истины.

— Ну, тогда, — фэн как будто обрел самообладание, — как Оракул… скажите…

— Да?

— Вы предвидите время, когда писатели опять станут сочинять книги, какие мне нравятся?

— Может быть, — сказал Джек.

— Честное слово?

«Вовсе нет», — подумал Джек, но улыбнулся и с легкостью бывалого сказочника произнес:

— Скорость перемен, как мне кажется, падает. Через несколько лет при новом поколении высоко образованных читателей возрождение нашей профессии, на мой взгляд, вполне реально… — А потом, набрав в легкие воздуха, он добавил: — Не обижайтесь, ладно? Я только что увидел старого знакомого, с которым мне очень нужно поговорить…

— Конечно, конечно… Большое спасибо, сэр.

Джек поспешил слиться с толпой.

Поблизости ошивалась пара завсегдатаев, один из которых делал вид, что он смайлик — четвероногое с парой дюжин ручищ по обеим сторонам тела. Единственное лицо смайлика было обращено к Джеку, и когда он проходил мимо, кто-то зарычал и определенно человеческий голос произнес:

— А вот это процензурируй!

И одновременно на шестипалой лапе поднялись вверх два средних пальца.

Джек сделал вид, будто ничего не заметил. Просканировав экстраглазками публику, он без труда отыскал в столпотворении знакомую физиономию. Круглое, гладко выбритое личико улыбалось, навстречу ему протянулась сильная рука.

— Сэм Тиммонс! — воскликнул Джек. — Как дела?

— Процветаю, — отозвался его бывший коллега. — А ты как поживаешь, Джек?

— Перебиваюсь кое-как.

— Только не ты, — возразил Тиммонс. — Не прибедняйся!

Они посмеялись, разглядывая друг друга. Прошло семь или восемь лет с тех пор, как они в последний раз виделись лицом к лицу, и годы отнеслись к Тиммонсу благосклоннее. Он всегда был немного грузен, но полнота лишь разглаживала черты его лица, чего нельзя было сказать о внешности Джека. И как всегда, одежда Тиммонса была сшита на заказ: материал бишоп-бойз и итальянские туфли — словом, лощеный господин. Русые волосы нисколько не поредели — несложный трюк при новых биотехнологиях. Но пусть даже улыбка и сияла в сто ватт, взгляд у него был зрелого человека — жесткий и уверенный.

— То еще сборище, — светски небрежно бросил Джек.

— Да, не старые коны, — со счастливым смехом заметил Тиммонс, а потом, хитровато подмигнув, добавил: — Я видел, как смайлик показал тебе палец.

— Наверное, так и не принял мандат Комитета, — отмахнулся Джек.

— Кое-кто так никогда и не усечет, что к чему, — сказал Тиммонс.

— И очень глупо, — проворчал Джек и тут же пожалел о раздраженном тоне.

Но Тиммонс, похоже, замечание оценил.

— А какой еще у нас выбор? — спросил он с непоколебимой уверенностью. — Необходим контроль. Определенные приоритеты. Отсрочка катастроф, — он кивнул, улыбнулся и после минутного раздумья переменил тему: — Господи, помнишь нашу первую встречу? Мы только-только опубликовались. Сколько у нас было на счету? По паре паршивых рассказов? И книги подписывали за одним столом с…

Джек вставил старое имя.

— Старик был обкурен до чертиков, — продолжал вспоминать Тиммонс. — Или пьян. Наверное, и то, и другое. Но тем ребятишкам было плевать. Его фэны все подтаскивали и подтаскивали книги. Мешками, тачками. Грузовиками, черт побери!

Они снова с удовольствием посмеялись. Таково назначение молодости — быть источником развлечения в годы безбедной старости.

— А, ладно, — сказал Тиммонс. — Никто ведь все равно старого дерьма не читает.

— Точно, — согласился Джек.

Тут они снова посмеялись, но уже совсем по-другому. Словно мелочные победители, злорадствующие над трупом старого врага, они тихонько веселились, глядя куда угодно, только не в глаза друг другу.

— Ты говорил, что кого-то встретил, — напомнила Таша.

— Что-что?

— Ты говорил, что с кем-то столкнулся на банкете, — тут она сообразила, что делают глазки Джека. — У нас же отпуск! Хватит работать. Ну, милый, — сказала она напряженно-раздраженным голосом, накрывая ладонью его закрытые глаза. — Забудь о мире. Забудь о человечестве. Послушай меня, ладно?

Он почувствовал ее руку, жар и длинные элегантные фаланги пальцев, но не видел ничего, кроме того, что проецировали экстраглазки. Даже открыв глаза, он видел только череду картинок, выдернутых из файлов под грифом «Только для членов Комитета». Для отключения сложных функций глазок требовалось время. Согласно закону, то, что проходило перед ними, невозможно было хранить, каково бы ни было кодирование.

— Ты вернулся? — осведомилась Таша.

Наконец Джек смог сказать:

— Теперь — да.

— Так что случилось на банкете?

— Раздавал автографы, болтал со старыми фэнами. — Он упомянул старика, который уже много лет не читал ничего нового. — Те же лица, только постаревшие. Вид усталый. И вообще их стало меньше… А я все еще чувствую себя новичком.

— Врешь, — отозвалась она.

— Спасибо.

— Я имела в виду, что с тех пор, как бросил писать, ты многого достиг. Это они тут маленькие люди. Не ты.

Он решил сменить тему, признав:

— Народ в костюмах и впрямь моложе, в этом я уверен.