В царстве тьмы (Грозный призрак, В шотландском замке, Из царства тьмы) - Крыжановская Вера Ивановна "Рочестер" - Страница 43

Это был моложавый человек в дорогой шубе, но мертвенная бледность лица и ввалившиеся глаза указывали на его болезненное состояние. Он медленно и уныло бродил под колоннадой, и вдруг молодая девушка привлекла его внимание. С первого же взгляда он понял, что перед ним не обычная бедность, а что какое-нибудь роковое обстоятельство привело сюда эту очаровательную, несомненно аристократическую девушку; притом она не была испорчена, судя по тому, что честно мерзла тут, продавая остатки былой роскоши, вместо того, чтобы кататься в коляске, продавая свою выдающуюся красоту. После минутного раздумья незнакомец подошел к ней.

— Вы продаете эти полотенца? — спросил он глубоким, звучным голосом.

Она вздрогнула и подняла на него молящий, измученный взгляд.

— Да. Ради Бога, купите хоть одно из полотенец и дайте, что хотите. Я, право, совершенно изнемогаю, — ответила она устало.

— Я вижу это с сожалением и удивляюсь, что вы не искали более прибыльного занятия. Вы, очевидно, принадлежите к интеллигентному классу, получили, вероятно, образование, которое и должно бы дать вам сколько-нибудь обеспеченное положение.

— Это правда и мы, к несчастью, разорены. Но я действительно получила хорошее воспитание, знаю французский, немецкий и английский языки и надеялась зарабатывать хлеб. Однако, несмотря на все старания, мне не удалось найти работу: везде все занято, все переполнено. Кто беден и не имеет протекции, тот всюду натыкается на грубый отказ, — с горечью закончила она.

Видя, что незнакомец молча обдумывает что-то, она прибавила умоляюще:

— Ради Бога, купите хоть что-нибудь!

— Конечно, я куплю. Дайте мне, пожалуйста, полотенце, а кроме того, позвольте предложить вам работу. Не желаете ли занять у меня место чтицы? Не опасайтесь ничего и не предполагайте что-нибудь нехорошее. Я очень болен, страдаю болезнью сердца, и просто ищу образованную особу, которая могла бы читать мне на иностранных языках. Вознаграждение: пятьдесят рублей в месяц. Обдумайте и может быть сойдемся. Вот мой адрес и деньги за покупку.

Достав бумажник он вынул визитную карточку и деньги, которые протянул продавщице. После этого он жестом подозвал следовавший за ним экипаж, сел в карету, и резвые кони умчали его.

Изумленная молодая девушка стояла с минуту неподвижно и следила глазами за удалявшимся экипажем, но порыв ледяного ветра вернул ее к действительности.

"Ах, если бы он дал мне хоть три рубля", — с дрожью подумала она и стала спешно завертывать свой товар. Затем она подошла к одной из витрин и чуть не вскрикнула, когда разглядела данные ей деньги: у нее в руке была сторублевая бумажка.

"Не ошибся ли он?"— с испугом спрашивала она себя, — "Да нет. Ведь он не спеша вынул из бумажника карточку и деньги. Нет, нет, это великодушный дар".

Счастливая, позабыв холод и все невзгоды тягостного дня, она вошла в магазин игрушек, купила куклу и ящик с красками, разменяла сотенный билет и стала делать дальнейшие покупки: косынку, теплые перчатки, маленькую елочку, бонбоньерки, золотые орехи и лакомства, а также запаслась чаем, кофе и какао. Видно было, что она привыкла хорошо жить и потому покупала не стесняясь. Истратив рублей двенадцать и не будучи в состоянии нести все пакеты, она позвала извозчика.

В одном из кварталов на окраине города извозчик остановился перед небольшим деревянным домиком. У калитки девочка лет двенадцати, в старом, дырявом клетчатом платке прыгала с ноги на ногу, чтобы согреться.

—

Ах, барышня, вот и вы, наконец. Уж как мы беспокоились, барыня даже плакала, потому думала, не случилось ли с вами какой беды. Батюшки, сколько пакетов вы привезли, и даже елку! То-то у нас будет радость! — воскликнула девочка, вся сияя.

—

Скорее, Катя, пока я расплачусь с извозчиком, ты снеси часть пакетов: тут и для тебя есть кое-что. Я иду следом за тобой.

Отдав деньги вознице и захватив остальные свертки, она вошла во двор, а там направилась к маленькому флигелю, в первом этаже которого виднелись три неосвещенных окна. На лестнице ее встретил мальчик лет тринадцати и поспешил освободить ее от свертков.

—

Ты, значит, спустила все полотенца, если привезла столько всякой всячины. Но как долго ты не возвращалась, с десяти часов утра.

—

Да, мне посчастливилось. А у нас еще темно?

—

Да ведь керосина нет, и я голоден: мы весь день ничего не ели, — грустно ответил мальчик.

—

Знаю, знаю, Петя, но зато теперь мы хорошо поужинаем. Вот пока пять рублей, сбегай, купи керосина, дров, хлеба и сосисок.

Мальчик полетел стрелой, а прибывшая вошла в комнату, где ее ожидали мать и сестренка лет восьми.

—

Как я беспокоилась о тебе, Мэри. Ведь целый день тебя не было, — сказала пожилая дама, целуя дочь. — Но зачем ты так много израсходовала? — прибавила она, увидев разложенные на столе Катей пакеты.

—

Не беспокойся об этих тратах, мама, я купила только полезные вещи. После я расскажу тебе все, а теперь думаю только как бы согреться: я замерзла. Вот выпью немного мадеры и вас всех угощу.

Через полчаса веселый огонь трещал в печи, на столе горела лампа и вся семья, сидя за самоваром, с наслаждением пила и ела. Напившись чаю, Мэри послала брата с девочкой-прислугой закупать на следующий день мясо и все остальное для обеда, а с ними отправилась и маленькая Ни-та.

Когда дети ушли, Мэри стала помогать матери украшать елку и рассказала свое приключение в Гостином Дворе.

—

Благослови Господь этого доброго человека! Его предложение было бы для нас, конечно, счастьем, если он действовал без задней мысли: а я боюсь, не кроется ли тут что-нибудь грязное, — заметила Суровцева.

—

Я не думаю этого, мама. Он казался человеком зрелых лет и, во всяком случае, очень больным, с впалыми глазами и бледным, точно восковым, лицом. Да ведь у меня есть его карточка: посмотрим, кто он.

Она сходила за своей сумочкой и достала из нее визитную карточку, которую осмотрела с матерью, а затем прочла:

"Оскар Ван-дер-Хольм.".

—

Имя ничего не говорит, а вот тут что-то странное, — заметила Суровцева, указывая внизу карточки на черные пятиконечные звезды, повернутые вершиной вниз, с адресом в середине: "Каменный остров, собственный дом".

—

Это, вероятно, какой-нибудь чудак и, возможно, ему действительно нужна чтица и секретарь. Несомненно у него доброе сердце, и я думаю, что на второй день праздника ты можешь письменно спросить, когда он примет тебя.

—

Хорошо, мама. Ведь неразумно было бы не попытаться даже воспользоваться таким выгодным занятием.

Воодушевленные новой надеждой, мать с дочерью принялись усердно приводить в порядок квартиру, состоявшую из крошечной темной кухни и двух маленьких, почти пустых комнат. Когда же вернулись дети с провизией, то все уже приняло праздничный вид: елка весело горела, освещая разложенные под ней подарки и сласти, и давно уже бедная семья не ложилась спать сытой, счастливой и полной надежд на будущее.

Скажем несколько слов о предшествовавшей полосе в жизни несчастной Мэри Суровцевой, которую судьба так жестоко поразила, отняв у нее сразу любимого человека, состояние и общественное положение. Тотчас же по переезде в глухой переулок Выборгской стороны из роскошной квартиры, где много лет жилось привольно и счастливо, Анна Петровна серьезно заболела, а крошечные, оставшиеся после погрома средства ушли на доктора и аптеку.

Оправлялась она медленно, и началось полное лишений унизительное прозябание, постигающее многие разоряющиеся семейства, которые, будучи выброшены за борт своей среды, носятся еще некоторое время, если есть сила бороться, никому не нужные по мутным волнам жизни пока те окончательно не захлестнут их.

Для "света", в котором жили Суровцевы, они действительно исчезли и "пошли ко дну", но вместе с тем, в отношении таких людей, которые, потеряв прежнее общественное положение, представляли собой лишь докучную обузу и внушали опасение — не пришлось бы о них заботиться и помогать им, встали во всей своей наготе эгоизм, черствость и бесцеремонная подлость людская. Никто не пожелал даже узнать, как и где устроились несчастные, а те застыли, словно в немом оцепенении, которое нарушала порой лишь какая-нибудь новая беда.