Окрыленная мечтой - Либби Патриция - Страница 8

— Вечер стоил три доллара шестьдесят пять центов. Моих денег. Как обычно, Майк сломался сразу же после того, как заправил бензином эту телегу, которую он зовет машиной. Только такая законченная дура, как я, могла согласиться на свидание с Майком Девени.

В ту ночь Керри долго не могла заснуть. В голове мысли о Джонни и прошлом переплетались с мыслями о Гарте, о том, что ее будущее может быть связано с красивым седым доктором. Лежа без сна в темноте летней ночи, Керри хотела бы знать, спит ли Джина или тоже мечтает. И о ком: о тощем, выглядящем как мальчишка интерне, которому нечего было предложить ей, кроме своей любви, или о фантоме, встречи с которым она ждала? Мистер Успех. Богатый человек, способный дать ей все те материальные блага, которые были ей так нужны.

Глава 5

Ощущение счастья все еще грело Керри изнутри, когда она утром в понедельник вошла в здание Хартфорда. Они с Гартом замечательно провели воскресный день, съездив в Лагуну, колонию художников на побережье. Они ели жареные устрицы в ресторане под названием «Виктор Гюго», а затем гуляли в прекрасном саду, выходящем на обрывистый берег изумрудного моря. Расставаясь, они обсуждали планы на следующие выходные. В субботу Гарт хотел посмотреть пьесу в «Круглом театре». На воскресенье он предложил съездить в Дель-Мар на скачки. Первоклассное времяпрепровождение, как заметила Джина.

Но когда Керри вошла в двойные двери, ведущие в хирургическое отделение, она тут же отбросила все посторонние мысли и приятные воспоминания. Во время операции в голове не должно быть ничего, кроме указаний хирурга.

Сначала она ассистировала Гарту — запланированная гистэректомия; затем доктору Греншоу — удаление костной кисты у четырнадцатилетнего мальчика. Керри и не заметила, как подошло время ленча.

— Ты не поверишь! — Джина, встретила Керри у приемного покоя номер 7. У нее, похоже, были удивительные известия. — Меня временно освободили от дежурств и перевели в отделение интенсивной терапии. Я теперь спецсиделка.

Керри была озадачена. В интенсивной терапии было тяжело работать. Там лежали в основном пациенты в критическом состоянии, им требовалось постоянное внимание и уход.

Джина, не теряя времени, продолжила, и Керри узнала причину ее радости.

— Моего пациента зовут Тревор Маккензи. Владелец «Маккензи эйркрафт». Богатый, разведенный и совсем не старый.

— Да ну тебя, Джина!

— Не удивляйся. Девушка должна использовать каждую возможность. Он сказал, что я красивая. Но конечно, он был накачан обезболивающими и к тому же в кислородной маске.

Керри захихикала. На Джину нельзя было долго обижаться. Она обезоруживала своей откровенностью.

— А что с ним, кроме того, что за ним охотится красавица медсестра?

— Сердечный приступ. Но доктор Мэдисон уверен, что с ним все будет в порядке.

— Да, только ты, с твоей фигурой, не наклоняйся к нему слишком близко, а то может случиться рецидив, — предупредила Керри.

— Частный разговор? Или мужчинам можно присоединиться? — раздался глубокий, богатый интонациями голос Бретта Тейлора.

— Присоединяйся. — В глазах Джины прыгали чертики. — Мы с Керри разрабатываем коварный план того, как заполучить мужчину.

— Для тебя или для Керри?

В голос Джины вернулся знакомый сарказм.

— Конечно, для меня. У Керри на крючке доктор Гамильтон. Только она этого не ценит.

Улыбка сползла с лица Бретта Тейлора.

— Так вы с Гартом теперь пара? Мои поздравления. Тебя ждут стерильные отношения. Никакой опасности заразиться сильными чувствами.

Керри разозлилась — на Джину за то, что та, не спросив разрешения, посвятила Бретта в ее дела; на Бретта за его почти оскорбительные слова.

— Это не ваше дело, доктор Тейлор, но я не ищу сильных чувств.

Бретт оглядел ее — с головы до ног, нарочито медленно:

— Я бы хотел, чтобы вы стали моим делом. Начну с того, что приглашу вас в пятницу на свидание.

— Нет, спасибо, — сухо ответила Керри. — У меня другие планы.

Нахальство Бретта беспокоило ее. Даже пугало. В Бретте не было безопасности. Только вызов. Он прервал ее мысли:

— Тогда оставайся в своей башне из слоновой кости, принцесса. Оставайся нетронутой и в общем-то едва живой. Не стану я штурмовать твою крепость.

Керри резко повернулась, чтобы уйти. От злости у нее на глазах выступили слезы. Доктор Тейлор ни за что не должен увидеть, как она плачет.

— Еще увидимся, — бросил он ей в спину. — У тебя в час операция во второй операционной. Со мной. Тебя назначили вместо мисс Миллз. Она почувствовала себя плохо и отпросилась домой.

— Но…

Он ухмыльнулся:

— Прежде всего, постарайтесь успокоиться, мисс Кинкайд. Я не хочу, чтобы вы перерезали мне глотку, когда я попрошу скальпель.

Спустя три четверти часа, когда Керри заняла свое место рядом с Бреттом, она чувствовала, что так до конца и не успокоилась. «Не стоит позволять ему себя расстраивать, — твердила, пытаясь успокоиться, Керри. — Он делает это нарочно, потому что я его отшила. Его непомерное эго не может этого вынести».

Керри не выносила Бретта как личность, но была поражена его профессиональными качествами. Oneрация была необходима трехлетнему мексиканскому мальчику — Бретт перевез его в Хартфорд в рамках «Проекта Эль Медико». Ему нужен был новый пищевод. Если бы эта редкая и тяжелая операция не удалась, мальчика неминуемо ждал бы летальный исход.

— Он сжег себе горло, выпив щелок, — объяснял Бретт группе врачей, медсестер и техников, задействованных в операции. — Я собираюсь сделать пищевод из части его желудка, провести его под грудиной и пришить к нижней части гортани. Думаю, нет необходимости напоминать, что это очень тяжелая и долгая операция. Давайте просто сделаем все возможное, чтобы помочь малышу.

Его «я», непропорционально выпяченное вне пределов операционной, теперь уступило место спокойной преданности делу. Керри не могла привыкнуть к мысли, что работает с тем же самым человеком, который так обидел ее всего час назад. Она отстранилась от мыслей о нем и взглянула на жалкое, худое тело ребенка. Он уже находился под наркозом. Как он, такой хрупкий с виду, сможет пережить столь серьезную операцию?

Время шло, и все постепенно теряли веру в успех. Три раза переставало биться измученное сердце мальчика. Когда это случилось в первый раз, Бретт, не теряя ни секунды, сделал надрез на груди ребенка и массировал неподвижное сердце до тех пор, пока оно не ожило. В отличие от Гарта он не старался привлечь внимание к своему искусству хирурга. Он работал тихо, тщательно. Бретт был полностью поглощен сложной операцией. Только бусинки пота, выступившие у него на лбу, выдавали сильнейшее напряжение, которое он испытывал.

Операция длилась четыре часа. Хуанито Санчес все еще был жив, и Бретт не собирался сдаваться. Если бы не чудовищная усталость, Керри, наверное, чувствовала бы радость.

Позже, когда они мыли руки, она попыталась дать понять доктору Тейлору, что восхищается им как хирургом.

— Вы сделали так много для этого мальчика, — сказала она. — Вы боролись за чудо и не сдались.

Его голос звучал устало. В нем не было обычной веселости.

— Иначе нельзя, Керри. Недостаточно просто хорошо делать свое дело. Хороший хирург отдает пациенту и сердце, и руки, и душу. Если он утаивает хотя бы что-нибудь, то не добьется успеха и не будет иметь права гордиться собой.

Керри удивилась. Она и не знала о существовании «серьезной» стороны доктора Тейлора. Преданный своему делу врач или самоуверенный плейбой? Который из двух настоящий?

Серьезность не покинула его голоса.

— Керри, я бы хотел, чтобы ты встретилась кое с кем. Она ждет меня внизу. Это не займет много времени. Что скажешь?

Она отвела взгляд от его пристальных серых глаз. Глядя в них, она всегда чувствовала себя немного неуверенно.

— Спасибо, доктор Тейлор, но мне уже пора домой. — Она посмотрела на часы. — Уже шестой час. Джина, наверное, беспокоится, что это я так долго.