Окрыленная мечтой - Либби Патриция - Страница 11

Бретт взял ее за руки и крепко сжал их.

— Я хочу поцеловать тебя, прежде чем мы расстанемся. Ты же знаешь об этом, разве нет?

Мог он слышать, как бьется ее испуганное сердце?

— Бретт, ты же обещал хорошо себя вести…

Он поднес ее руку к губам, чувствуя, как она дрожит.

— Да, обещал. Бойскауты никогда не нарушают данного раз слова. Сегодня вечером ты останешься нецелованной.

Опасность миновала. Керри с трудом выдохнула и умудрилась натянуть улыбку:

— Спокойной ночи, Бретт.

— Спокойной ночи, принцесса. Спи сладко в своей башне из слоновой кости. — В его голосе была легкая, едва ощутимая насмешка.

Керри немного постояла одна в темноте и покое гостиной, пытаясь успокоиться перед тем, как увидит проницательные глаза Джины и услышит неизбежные вопросы. Как не похож был этот вечер на тот, когда ее привез домой Гарт. В тот вечер не было никакого волнения, никакой дрожи, граничащей с паникой. Лишь неколебимая уверенность в том, что рядом с Гартом ей просто не может быть страшно. Даже поцелуй не нес в себе никакой угрозы. Нежный, мягкий, он обещал отношения, при которых от нее ничего не потребуется.

«А каким был бы поцелуй Бретта?» — пришла непрошеная мысль. Нежным? Нет. Бретт был не из тех, кто мягко относится к женщинам. Это был бы поцелуй мужчины, полный жажды и желания.

«Я не буду больше о нем думать», — сказала она себе в испуге.

Глава 7

Это обещание на деле оказалось невозможно выполнить. Как не думать о мужчине, постоянно с ним сталкиваясь? Сначала в лифте. Бретт уже был внутри, когда в него вошла Керри. Его «Доброе утро, принцесса» расстроило ее больше, чем она отваживалась признать.

В 10.40 у нее была операция с доктором Гейвнау, на которой присутствовал и Бретт в качестве ассистирующего хирурга. Она вкладывала инструменты в его протянутую руку… и вспоминала, как в этой руке была ее ладонь.

Во время ленча покоя тоже не было. Бретт появился в кафе через несколько секунд после того, как они с Джиной сели за столик.

— Наверное, это судьба, — сказал он ей и подмигнул. — Раз уж мы не в силах с ней бороться, может, навестим Хуанито после ленча?

Почему бы и нет? — рассудила Керри. Бретт наверняка попытается назначить ей свидание, и она сможет избавиться от него раз и навсегда. И все закончится. Она выбросит Бретта Тейлора из головы и сосредоточится на Гарте.

— Ты уже третью ложку сахара в кофе кладешь, — прошептала Джина. — О чем-то задумалась, подруга? Может быть, об одном высоком темноволосом красавце докторе?

— Я… я думала о Гарте, — с трудом, но нашлась Керри. Это была по крайней мере полуправда.

Джина перевела тему разговора на Тревора Маккензи. Она поведала по секрету, что он держал ее за руку, пока она его брила, и назвал ее «прекраснейшим ангелом милосердия».

— А как он выглядит? — спросила Керри, откусывая кусочек от своего сандвича с копченой говядиной.

— Лет на сорок, представительный. Красивые зеленые глаза.

— Под цвет денег, — подхватил Майк Девени, он появился со спины Джины.

В его голосе была неприкрытая горечь. Джина резко повернулась, ее щеки залила краска злости.

— Было бы здорово, если бы ты бросил свою привычку следить за мной!

Он сел на свободный стул рядом с ней.

— Я вовсе не следил. Я просто надеялся, что ты принесла с собой остатки торта, который мы не доели прошлым вечером.

Джина потянулась за сумкой, в которой носила завтрак:

— Ты знал, что я возьму. Я слишком человечна, чтобы позволить тебе умереть от голода.

Майк набросился на шоколадный торт со скоростью человека, который всегда ест на бегу и поэтому никогда не наедается.

— А если я умру оттого, что у меня разбилось сердце, — это нормально? Почему ты не выйдешь за меня замуж и не избавишь от этой ужасной участи?

— Да, конечно! И мы будем сыты любовью и шоколадным тортом!

Смех Джины был больше похож на всхлип.

— Вы двое ссоритесь так, будто уже давным-давно женаты, — сказала Керри и тут же пожалела о сказанном.

В голосе Джины появилась жесткость, когда она сказала:

— Раз уж мы заговорили о таких неприятных вещах: сегодня я разговаривала с Нелл Ричарде. Она увольняется из-за беременности. Бедная Нелл, она просто с ума сходит от беспокойства по поводу того, что завтра ей нечего будет есть. — Она повернулась к Керри и объяснила: — Нелл — медсестра. Недавно вышла замуж за интерна. Они рассчитывали, что смогут нормально жить на две зарплаты. Но мать-природа взяла их за глотку.

— И меня, — пробормотал Майк. — Каждый раз, когда я думаю, что наконец появилась надежда, обязательно вылезает что-нибудь вроде денег Маккензи или беременности Нелл. Когда-нибудь я совсем перестану надеяться и предлагать свою руку и сердце.

Майк и Джина продолжали наполовину шутить, наполовину спорить — такой стиль разговора раздражал Керри больше всего. То, что Майк был несчастен, было так очевидно, что отдавалось болью в сердце. Джина тоже была несчастна. Керри была в этом уверена. Как и в том, что Джина любила смешного тощего интерна.

Керри закончила ленч в рекордно короткий срок — она хотела оставить Майка и Джину наедине в надежде, что они смогут хотя бы на время уладить свои разногласия.

— Встретимся в педиатрии! — крикнул ей Бретт. — Палата триста четыре.

Она, не останавливаясь, кивнула. В дверях она наткнулась на Еву Конли, которая входила внутрь еще с одной медсестрой.

— Мои поздравления, Керри. — Голос Евы истекал притворной сладостью. — Прошлым вечером я видела, как ты садилась в машину Бретта. Еще я слышала, у тебя было свидание и с доктором Гамильтоном.. — В ее глазах светилась самая настоящая злоба. — Скажи мне, дорогая, что у тебя за тайный шарм? Или это тайный грех?

Керри некоторое время стояла молча, пока до нее полностью не дошли слова Евы. Она ответила — громко, так, что услышали все находящиеся в кафе:

— Боюсь, сегодня ты останешься голодной. В меню нет кошачьего корма.

Полный ярости выдох девушки был отчетливо слышен Керри, которая к тому времени отошла уже довольно далеко.

Керри не могла прийти в себя до самого отделения педиатрии. Ева Конли была не просто кошкой. Вторая встреча с ней не оставила насчет этого никаких сомнений. Она была полна решимости получить то, что хотела, . — а хотела она Бретта Тейлора.

На мгновение Керри остановилась в дверном проеме комнаты для игр. Стены в нем были весело расписаны диснеевскими персонажами, с потолка свисали фигурки зверей. Одну стену занимала классная доска. В комнате были кукольный дом, игрушечные лошадки, маленькие столики и стулья, всевозможные игрушки. Со всем этим богатством играли не меньше дюжины детишек в больничной одежде. За детьми следили «розовые леди» — девушки-волонтеры. Если бы не повязки на некоторых детях и бледность лиц, было бы трудно поверить, что эти счастливые малыши — пациенты.

— Это мое любимое место в Хартфорде. — За ней в комнату для игр зашел Бретт. — Если нам повезет, скоро здесь будет играть Хуанито. — Он сменил тон: — Я заметил, что вы с Евой недолюбливаете друг друга. Керри, прости, если она расстроила тебя.

— Ничего страшного не случилось, — поспешила она ответить. — Но скажи, пожалуйста, Бретт: из-за меня у тебя с Евой неприятности?

Его глаза потемнели.

— Я же говорил тебе, Керри, — я ничья собственность. Ева и я встречались. Некоторое время наш союз был довольно крепок, но… разве мужчина не может передумать? Или это прерогатива исключительно женщин?

Керри не ответила. Что бы ни происходило между этими двумя, это не ее дело. Но если Джина была права и Бретт склонен к отношениям без обязательств, то Ева просто стала требовать от него слишком многого.

Бретт нарушил неловкое молчание:

— Пойдем проведаем Хуанито?

На пути к палате номер 304 Керри неожиданно поняла, что Бретт не сказал ничего такого, что послужило бы поводом для того, чтобы прекратить общаться с ним. Она не знала, радоваться этому или огорчаться.