Трещина во времени - Л'Энгль Мадлен - Страница 32

– Я застыла… – невнятно выдохнула она. На Камазоце не было так холодно: эта стужа была гораздо более жестокой, чем самые суровые зимы на Земле. Ей удалось вырваться из-под морока, напущенного Предметом, но эта неожиданная стужа была едва ли не хуже. Нет, папе так и не удалось ее спасти!

Теперь глаза подчинялись ей настолько, что можно было немного оглядеться. Все вокруг оказалось бурым и серым. По краям поля, на котором лежала Мэг, росли деревья, и листья у них были мертвые и бурые – под стать пожухлой траве. Из травы торчали какие-то стебли: наверное, когда-то это были цветы, но сейчас и они были мертвыми и пыльными. В противоположность тусклым и унылым цветам и холоду, сковавшему ее члены, воздух оказался пронизан нежным весенним ароматом, с едва уловимой нежностью навеваемым легким ветерком. Она перевела взгляд на папу и Кельвина. Оба были одеты в одни рубашки с длинным рукавом и чувствовали себя вполне комфортно. Одной Мэг, закутанной в их куртки, было так холодно, что зуб на зуб не попадал.

– Почему мне так холодно? – удивилась она. – И где Чарльз Уоллес? – никто ей не ответил. – Папа, куда нас занесло?

– Я не знаю, Мэг, – виновато отвечал мистер Мурри. – Я паршиво управляюсь с тессером. Видимо, каким-то образом у меня получился перелет. И мы теперь не на Камазоце. Я понятия не имею, где мы теперь. А замерзла ты оттого, что нам пришлось пробиваться через Темное Нечто, и в какой-то момент я вообще боялся, что потеряю тебя.

– Это тоже затененная планета? – медленно и неохотно, но все-таки язык начинал слушаться, и речь становилась все более внятной.

– Мне так не кажется, – сказал мистер Мурри, – но я так мало знаю обо всем, что с нами случилось, что не смею что-то утверждать.

– Значит, тебе вообще не следовало соваться в тессер! – никогда в жизни Мэг не позволяла себе говорить с папой в таком тоне. Ей самой стало неприятно от собственной грубости.

– Но это было единственной возможностью спастись, – грустно покачал головой Кельвин. – По крайней мере, нам удалось унести ноги с Камазоца.

– Но почему мы унесли ноги без Чарльза Уоллеса?! Мы что, просто взяли и бросили его там одного?! – эти слова снова как будто были сказаны кем-то другим, такие они были жестокие и сердитые.

– Мы не просто бросили его, – возразил папа. – Не забывай, что наш мозг очень хрупкий орган и легко может быть поврежден.

– Ты пойми, Мэг, – Кельвин склонился над ней, стараясь заглянуть в глаза, – если бы твой папа так же вырвал у Предмета Чарльза Уоллеса, как вырвал нас, а Предмет не отпустил бы его, Чарльз Уоллес мог бы не выдержать, и тогда мы потеряли бы его навсегда. А мы не могли больше задерживаться – надо было что-то предпринять, и немедленно.

– Это почему же?

– Предмет брал над нами верх. И ты, и я уже поддались ему, и твой папа попросту пропал бы сам, если бы продолжал удерживать нас.

– Ну да, и ты крикнул ему про тессер! – обвиняюще выпалила Мэг.

– Никто из нас ни в чем не виноват, – как можно спокойнее возразил мистер Мурри. – Ты все еще не можешь двигаться?

Но Мэг уже завладели все ее слабости – и никакого толку от этого не было.

– Нет! А вот тебе следует вернуть меня на Камазоц к Чарльзу Уоллесу, и чем быстрее, тем лучше! Предполагалось, что именно ты сможешь нам помочь! – обида и горечь навалились на нее так безжалостно, словно это пришло само Темное Нечто. Жестокие, несправедливые слова так и слетали с ее уст, хотя где-то внутри ей самой не верилось, что она так разговаривает со своим папой, со своим любимым папочкой, по которому она так тосковала. И если бы не сковавший ее холод, слезы давно лились бы из глаз в три ручья.

Она нашла папу, но папа ничего не исправил. Все делалось только хуже и хуже. Но если поиски отца завершились, а он оказался не способен разрешить все их проблемы, больше нельзя было верить и в то, что в конце концов они все же победят. Надежда растаяла, как дым. Она валяется здесь, превращенная в глыбу льда, Чарльза Уоллеса бросили на милость Предмету, и ее всемогущий папочка ничего не сделал. Она недолго балансировала на грани любви и ненависти: Темное Нечто без труда подтолкнуло ее к ненависти.

– Ты даже не представляешь, куда нас занесло! – заорала она на отца. – И мы никогда больше не увидим ни маму, ни близнецов! Мы понятия не имеем, где искать Землю! Или тот же Камазоц! Мы заблудились в космосе! И что ты собираешься делать?

Мистер Мурри склонился над ней, осторожно растирая ей пальцы и пряча лицо.

– Доченька, к сожалению, я не миссис Что-такое, не миссис Кто и тем более не миссис Которая. Да, Кельвин рассказал мне все, как мог. Я всего лишь человек, и не из самых сильных. Но я согласен с Кельвином. Нас послали сюда не просто так. И мы знаем, что судьба благосклонна к тем, кто действует во имя Господа, к тем, кто призван исполнить свой долг.

– Но Темное Нечто! – не унималась Мэг. – Почему ты едва не отдал меня этой штуке?

– Ты же всегда проходила тессер хуже всех, – напомнил Кельвин. – Ни я, ни Чарльз Уоллес не чувствовали себя потом так паршиво, как ты.

– Ну так нечего было тогда таскать меня за собой! – упрямо бубнила Мэг. – Надо было сперва научиться!

На это ей никто не ответил: ни папа, ни Кельвин. Папа все еще растирал ей руки. Колющая боль возвестила о том, что пальцы начали оживать.

– Мне больно! – заорала Мэг.

– Значит, к тебе возвращается чувствительность, – спокойно отметил папа. – Боюсь, что это будет довольно болезненно.

Режущая боль рождалась в кончиках пальцев и неумолимо поднималась все ближе к телу. Она закричала, не в силах сдержать гнев на отца, но тут Кельвин воскликнул:

– Смотрите!

К ним приближались, бесшумно двигаясь по бурой траве, три огромные фигуры.

Это что еще такое?!

На Уриэле они встретились с невероятными могущественными созданиями. Обитатели Камазоца хотя бы внешне походили на людей. Но кем являлись эти трое, подходившие к ним все ближе?

По цвету они не отличались от линялых серых цветов. И если бы не вертикальное положение их тел, то их легко было бы принять за животных. И эти создания явно направлялись к трем людям. Они имели по четыре руки и гораздо больше пяти пальцев на каждой, да и вряд ли можно было назвать пальцами эти длинные гибкие щупальца. У них были головы и даже лица. Но если лица тех существ на Уриэле очень походили на человеческие, сейчас этого сходства почти не было. На месте привычных черт лица виднелись лишь отдаленные намеки на что-то подобное, а на месте ушей и волос снова изгибались непонятные щупальца. Когда они подошли ближе, Мэг увидела, что они высокие, гораздо выше любого человека. И глаз у них не было. Только неглубокие впадины на лицах.

Закостеневшее, стылое тело Мэг готово было содрогнуться от ужаса, но вместо дрожи накатила новая волна боли.

Неведомые твари остановились. Наверное, они разглядывали людей – трудно было сказать это наверняка о тех, у кого нет глаз. Мистер Мурри не поднимался с колен, продолжая массировать Мэг руки.

И Мэг подумала, что папа убил их, притащив на эту планету. Она больше никогда не увидит Чарльза Уоллеса и маму, и близнецов…

Кельвин вдруг выпрямился. Он так учтиво поклонился тварям, словно они могли его видеть. И сказал:

– Здравствуйте, господа… или леди?

– Кто вы? – произнесла самая высокая тварь. Голос звучал холодно и сурово и доносился явно не оттуда, где на заросшем шерстью лице должен быть рот. Звуки как будто испускали извивающиеся щупальца.

Мэг охватил дикий ужас. Их наверняка сожрут! А сначала будут пытать! Ох, как больно… пальцы, ноги, руки…

Но Кельвин постарался совладать с дрожащим голосом и ответил:

– Мы… Мы с Земли. Я не могу вам объяснить, как мы сюда попали. Это произошло случайно. Мэг… Эта вот девочка оказалась парализована. Она не может пошевелиться. И она вот-вот замерзнет до смерти. Наверное, поэтому она и двигаться не может.

Одна из тварей присела возле Мэг на корточки, и ее охватили брезгливость и отвращение, когда щупальца принялись ее обследовать.