Тайны Великой Скифии. Записки исторического следопыта - Коломийцев Игорь Павлович - Страница 74

Обратимся к тем аварским именам, которые нам известны. Баян или Байан — ничего нам не дает, кроме еще одного указания на ираноязычное окончание «ан», впрочем, как и у множества аварских титулов — каган, тархан, жупан, бан. Часть этих названий будет заимствована тюрками, а у последних в свою очередь — татаро-монголами, часть станет дворянскими титулами у болгар и южных славян.

Один из приближенных кагана, первый посол этого племени, носил имя Кандих. А Кандак было имя вождя аланских племен, секретарем у которого трудился Иордан. Что ж, еще одна аваро-иранская (точнее, сарматская) параллель, особенно если принимать во внимание тот широко известный факт, что окончания при переводе зачастую искажаются.

Кого из видных аваров мы еще знаем? Конечно же, мудрого Таргития — посла к византийцам накануне осады Сирмия, постоянного советника кагана Баяна!

Эврика! Ведь практически так же — Таргитаем — звали легендарного прародителя скифского племени. Имя первого писалось по-гречески TAPXITAOS, имя второго — TAPXITIOS. На девять букв разница в одну — предпоследнюю, в окончании, которое, как мы знаем, часто трансформируется при переводах. Вне всякого сомнения, перед нами — одно и то же имя. А ведь имя первого было записано Геродотом по древним скифским легендам в пятом веке до Рождества Христова, имя второго узнает Симокатта в шестом веке нашей эры. Между ними — тысячелетие. Какой же моральной силой, склонностью к сохранению собственных традиций и обычаев должен был обладать народ, чтобы на протяжении подобного временного промежутка, несмотря на все перипетии своей истории, сохранить память о предках?

Между тем имя легендарного прародителя могло быть популярным только у одного этноса на Земле — племени царских скифов. Это их легенда, их гордость. Ни разу в истории оно не всплывает более у каких-либо иных, пусть даже родственных ираноязычных народов. Правда, некая женщина-правительница по имени Тиргитао, меотянка, дочь вождя племени иксоматов существовала в истории Причерноморья IV века до нашей эры, но это было в эпоху непосредственного господства там царских скифов, среди народа, испытавшего сильное их влияние, непосредственно им подчинявшегося. И то, как мы видим, прозвище меотянки выступает сильно искаженным в сравнении с оригиналом. Впрочем, так бывает всегда, если один народ заимствует имена у другого.

Когда почти через девять столетий после исчезновения геродотовских скифов — сколотое из Северного Причерноморья в этих краях вдруг появляется некое племя, одного из предводителей которого зовут Таргитий — Таргитай, что мы должны об этом подумать?

Одно-единственное: к нам вернулись царские скифы!

И в самом деле, не могло же это племя исчезнуть бесследно. Наследники славы великих царей Прототия, Мадия, Иданфирса и Атея не могли просто так уйти из истории, ничем себя не проявив в последующих веках. И мы не заметили их величественного возвращения в Европу исключительно по причине собственной слепоты и колдовства коварных Миражей — имен народов, магия которых завораживает умы и ослепляет глаза. Вот если б авары, явившись к ромеям, назвали себя «царскими скифами», а не «yap», мы бы тут же поняли, с кем имеем дело. Но такой поворот событий исключен по той простой причине, что господствующее у скифов племя никогда таким образом себя не называло. В древности они звались сколотами, затем еще при Геродоте изменили племенное имя на «паралатов, траспиев, катиаров, авхатов», и лишь все вместе они именовались греками «царскими скифами».

Греки не узнали своих старых приятелей во время исторической встречи с посольством 558-го года не только оттого, что так сильно изменились скифы, но еще и потому, что сами эллины за эти годы тоже весьма преобразились. Даже звали себя по-другому — ромеями, то бишь, римлянами. Не говоря уже о том, что христианская религия в корне поменяла психологию бывших почитателей Зевса и Афины. К тому же яркая и насыщенная событиями гуннская эпоха почти полностью вытеснила у современников память о народах, живших в древности на берегах Черного моря. А ведь пришельцы пытались, в меру своих сил, объяснить, кто они такие. Вспомните: «К тебе приходит народ Уар, самый великий и сильный из народов, племя аварское неодолимо». Крик, дошедший к нам через века: «Это же мы — непобедимые царские скифы!»

Часть третья

Кровь титанов

Рождение Европы

Ну, что ж, похоже, пришла пора расставлять точки над «i», подводить черту под нашим повествованием. Мы многое узнали, но не меньше осталось скрытого и таинственного. На страницах книги нам не раз довелось столкнуться с великими загадками прошлого, на которые с ходу дать ответ никто бы не решился. Это те исторические тайны, что давно уже мучают умы видных ученых и питают воображение любознательных дилетантов. Существовала ли на свете легендарная Гиперборея и где она располагалась? Кто такие грифы или грифоны греческих мифов и зачем они сторожили золото? Куда исчезло племя одноглазых всадников — аримаспов? Почему драконы — покровители сарматского племени — оказались столь похожи на знаменитых китайских чудовищ? Из каких краев явились царские скифы в Северное Причерноморье, куда они ушли и по какой причине? Отчего их боги были так близки к обитателям Олимпа? Зачем готам понадобилась далекая и невзрачная страна Ойум? Что забыл Дарий I на берегах Танаиса, и почему его войско не сумело обнаружить скифский Город мертвых — Герры?

Согласитесь — вопросов возникло немало. И не ответив на них, мы никогда не поймем, что же на самом деле происходило на просторах Евразийского материка на протяжении целого ряда тысячелетий, где и как зародились многие герои нашего повествования: непобедимые скифы, отважные германцы, надменные греки, богатые персы и скромные метисы хунну. И для чего, собственно говоря, они вершили те или иные героические деяния и непостижимые безумства. Мы долго распутывали нити прошлого, которые в рамках официальной науки давно уже сбились в один безобразный клубок. Но было бы непростительной оплошностью оставить теперь все как есть, не попробовав сплести их в единое историческое полотно. Что ж, попытаемся разобраться в миграционных процессах на территории Великой степи, а заодно поищем если не разгадки, то хотя бы подступы к величайшим тайнам прошлого. Кто же даст им свое дерзкое толкование, если не мы — следопыты тысячелетий!

Впрочем, наша добровольная миссия потребует еще одного путешествия в глубь времен, в эпоху, когда общие предки большинства европейцев только-только формируются в борьбе с прочими племенами каменного века. Ибо именно в прошлом тех, кого ученые слегка заумно именуют «индоевропейцами», скрыты корни всех тех загадок, что нас беспокоят.

Перенесемся же мыслью на семь тысячелетий назад. Не бойтесь: семьдесят столетий — это не так уж много. В среднем за один век сменяется всего три поколения. Поэтому между нами и солдатами Багратиона, проявившими стойкость в день Бородина, всего каких-либо пять-шесть смен предков — потомков. В нормальных цивилизованных странах, где не было «весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…», чтут фамильные традиции, хранят семейные альбомы с фотографиями и писанные маслом старинные портреты, там еще поименно помнят своих прапрадедушек и прапрабабушек, то есть, то самое пятое от нас колено собственного рода. Русичей, принявших христианство при Владимире Святом, от их современных потомков отделяет лишь цепь из тридцати родственников по восходящей линии. Не более длинная, чем очередь в каком-нибудь магазине или в кассе аэропорта. Я же предлагаю отправиться чуть дальше к истокам реки Времени, к рубежу V–IV тысячелетий до нашей эры, на расстояние двухсот — двухсот пятидесяти поколений.