Тайны Великой Скифии. Записки исторического следопыта - Коломийцев Игорь Павлович - Страница 5

Опять же теория чудесна, жаль, что упрямые исторические факты не всегда ее готовы подтвердить. Однако и абсолютно игнорировать биологический фактор, видимо, не следует. На европейском Севере обитают пушистые грызуны — лемминги. С определенной цикличностью, первопричину которой биологам вычислить пока не удалось (может, вспышки на Солнце?), этот зверек неожиданно размножается в невиданном количестве и, собираясь в огромные стаи, в едином порыве устремляется в неизведанные края. В этом походе лемминги лишаются чувства страха и не подчиняются инстинкту самосохранения. Они тысячами тонут в реках, падают сплошной серой массой с крутых обрывов в море, становятся добычей диких зверей и хищных птиц.

Затем, пройдя сотни километров и потеряв большинство собратьев, лемминги вдруг разом освобождаются от наваждения и превращаются в обычных мирных и трусливых зверьков. Подобные гипервспышки с объединением в стаи и движением в одном направлении биологи наблюдают в мире пернатых и даже насекомых (например, у саранчи или божьей коровки).

В поведении больших человеческих масс в ходе переселения народов есть нечто от повадок северного зверька лемминга. Хотя чему тут удивляться? Люди наравне с другими животными — неотъемлемая часть биосферы Земли. Кто может поручиться, что на их скопища не действуют силы, приводящие в движение армады животных? Впрочем, сводить все только к неведомым науке биологическим законам или космическим излучениям («пассионарным толчкам» Гумилева) значило бы сознательно мистифицировать историю народов. Причиной многих известных нашествий были явления и события более прозаические и не столь загадочные.

В 30-е годы прошлого века в Центральной Европе оказались очень популярны идеи, объясняющие процессы этногенеза непрекращающейся тысячелетней расовой войной и естественной борьбой человеческих рас за жизненное пространство. На этой волне в Германии времен Адольфа Гитлера не жалели денег на исторические и археологические поиски останков белокожих голубоглазых блондинов — древних арийских этносов Евразии. История народов времени Великого переселения в руках националистически настроенных политиков превращалась в опаснейшее оружие, а факт, например, пребывания остготов на Дону и в Причерноморье — в обоснование территориальных претензий Германии на Украину, Крым, Дон и Кубань.

Крах фашистских режимов в Европе привел к всеобщему отторжению расовых теорий. При этом чуть ли не само слово «раса» применительно к историческим древностям стало признаком дурного научного тона. Вождь китайцев Мао Дзедун сказал как-то по схожему поводу: «Чтобы выпрямить кривую палку, ее надо выгнуть в другую сторону». Древняя история, лишенная антропологических изысканий, уподобилась предмету из этой китайской поговорки. И в таком неудобном полусогнутом состоянии пребывает вплоть до наших дней. Ибо если нацистские режимы были буквально помешаны на замерах роста ископаемых человеческих скелетов и определении формы древних черепов, то ныне подобные исследования — большая редкость. Исторически сложившиеся расы почти не изучаются, нет общепринятых методик, серьезных специалистов и фундаментальных трудов. Поэтому немудрено, что реальные антропологические процессы формирования многих народов остались вне поля зрения науки.

Между тем было бы глупо отрицать тот очевидный факт, что расовый вопрос играл существенную роль в процессе формирования этносов. Если чужаки слишком отличались своим внешним видом, их часто воспринимали враждебно, в качестве «уродов», подлежащих изгнанию, а то и истреблению. Напротив, с людьми близких антропологических типов наши предки охотнее смешивались, вступали в браки, образовывали союзы.

Впрочем, это был не единственный фактор, влиявший на политику древних. Не менее важно учитывать и родство языков.

Принято считать, что речь — средство общения и объединения. Но это лишь одна из ее функций. Некоторые ученые-лингвисты, напротив, считают, что языки появились, как способ противопоставления разных групп людей друг другу. У многих древних племен было по два-три языка: один — для женщин, другой — для мужчин, часто — свой у элиты, почти всегда — отдельный у жрецов.

При этом подобные знания были великой тайной, сокровенной ценностью, не подлежащей передаче непосвященным. Говоришь на понятной речи, значит, ты — «свой», не знаешь языка — изгой, «чуждый элемент». Пережитки похожих архаических явлений мы и сегодня сплошь и рядом встречаем у некоторых современных социальных групп. Собирая материалы к написанию этой книги, я наткнулся на статью известного ученого (фамилию не называю, дабы не обидеть). Вот два первых предложения из нее:

«Разработанное Гумилевым учение об этносфере дает представление о серии дискретных этногенезов — процессов, проистекающих в биосфере Планеты, где реально наблюдаемые этносы являются фазами процессов, доступных наблюдению в результате отражения биосферного содержания в формах социума. Таким же представляется соотношение этногенеза и глоттогенеза в процессе всемирной истории».

Что это, если не пример того, как научный мир отгораживается от «непосвященных» с помощью особой, сакральной (тайно-религиозной) речи? Ведь ту же самую мысль можно без особого труда изложить при помощи простого, всем понятного русского языка. Но тогда любой читатель-дилетант догадался бы, что внешне глубокие изречения уважаемого профессора по своей сути банальны, если не сказать — примитивны.

Приступая к работе над книгой, я дал себе слово написать ее так, чтобы смысл каждой фразы был понятен любому образованному человеку. Поэтому можно не сомневаться в том, что идеи, здесь изложенные, никогда не будут признаны нашей академической общественностью. Ведь нарушена главная заповедь — изъясняться только на языке жрецов Исторической науки.

Возвращаясь к жизни народов, необходимо признать, что принадлежность к той или иной языковой семье немало значила для древних людей, особенно в периоды дальних странствий. Речевым родственникам всегда было легче понять друг друга, а значит, проще создавать союзы и военно-политические объединения, они чаще становились посредниками и проводниками тех, кто переселялся в новые земли.

С другой стороны, власть языка не следует и преувеличивать. В современной исторической науке безраздельно господствует лингвистический принцип классификации народов. Например, «мы — славяне, а вы — германцы». Только всегда ли близость речи отражает реальную степень родства этносов и характер их взаимоотношений? Кого мы разумели под именем «германцев»: светловолосых воинственных обитателей Восточной Пруссии или миролюбивых брюнетов, любителей музыки и танцев из Австрии? Южные славяне — это православные сербы или ненавидящие их мусульмане-боснийцы?

Очень часто смена языка в историческом прошлом отнюдь не была связана с переменой образа жизни, расового типа, религии, обычаев и привычек того или иного народа. Негры Центральной Африки, заговорив по-французски, вовсе не стали подобны парижанам. Поэтому давайте учитывать языковую принадлежность древних народов, но только как один из множества факторов в этнической истории. И не всегда самый главный.

Но вернемся еще раз к причинам ухода народов в новые земли, иногда за тысячи километров от своих прародин, из одной части света в другую. Зачастую они оказывались более прозаическими, нежели климатическая версия или теория этногенеза. Порой движения варварских племен вызывались прямым политическим давлением со стороны великих цивилизаций: Китая, Ассирии, Персии, Рима. Принцип «Разделяй и властвуй» был известен многим императорам древности.

Необходимо помнить, что и военное искусство человечества развивалось неравномерно. Новые виды оружия и связанные с ними новации в тактике боя, все время изобретаемые неутомимыми на выдумку и воинственными нашими предками, на некоторое время давали отдельным племенам громадное, подчас решающее преимущество над соседями. Позволяли им господствовать на огромных пространствах планеты, расширять свои владения до тех пор, пока их новинки не становились достоянием врагов либо последние не находили действенное «противоядие», останавливая зарвавшихся агрессоров.