Подняться на башню - Андронова Лора - Страница 44

— А ты хочешь все получить, не прилагая никаких усилий?

Колдун рассмеялся:

— Нет, по-моему, это ты хочешь все получить, не прилагая никаких усилий. Во всяком случае, не прилагая усилий самому.

— Вассал, ты забываешься! Я — твой бат и повелитель.

— Да ну? — Фархе прищурился. — Тогда прикажи мне. Заставь исполнить свою волю.

Колдун опустил кота на пол и сложил ладони ковшиком. Зурт попятился. Он слишком хорошо знал этот жест.

— Сдается мне, это ты забываешься, Койло. Твои могучие владения — плевок на карте мира. Маленькое пятнышко, клочок земли на краю света, состоящий в основном из никогда не тающих снегов и валунов.

— Что ж, мы прекрасно подходим друг другу. Захолустный князек и старый, никому не нужный колдун, неудачник и слабак, чье имя давно позабыто и в Гёднинге, и и Хан-Хессе.

— Тем более, тем более. Я не достоин столь ответственного поручения. Найди себе кого-то другого.

— Ты же знаешь, что это невозможно! У меня не хватит денег. Да и доверять какому-то чужаку я не смогу.

— Сочувствую.

Они замолчали, исподлобья поглядывая друг на друга. За окном пошел дождь, и сопровождавшие бата слуги шумно перекрикивались, выясняя, долго ли им тут еще торчать.

— Выходит, зря я тащился к тебе по болотам, по этой ужасной слякоти? — Зурт надел шубу и искоса посмотрел на себя в зеркало.

Непринужденно поклонившись, Фархе распахнул перед ним дверь.

— Выходит, что зря. Но я тебя и не звал. Да и разве не для того я протянул между нашими домами Связующую Нить, чтобы не совершать длительных и никому не нужных путешествий?

— А, это проклятое корыто с волшебной водой? Сломалось, кажется. — Зурт еле заметно кивнул и вышел.

В окно было видно, как бат широким шагом пересек двор, подозвал стоящих на страже солдат и вскочил в седло.

— Мы еще увидимся, колдун! — выкрикнул он. — Очень скоро, очень!

— Надеюсь, что ты ошибаешься, — пробормотал Фархе и задернул штору.

Они познакомились около тридцати лет назад, Койло Зурт был тогда совсем молодым человеком, только ставшим батом Мертвоозерья после внезапной смерти отца. Нельзя сказать, чтобы эта кончина сильно огорчила юного вельможу — сразу после похорон Зурт приказал выкинуть из замка всю старую обстановку, включая реликвии, портреты предков и проржавевшие военные трофеи.

— Уж больно от этого барахла папашкой несет, — пояснял он, отправляя в камин кипы пожелтевшей бумаги.

Только одна вещь избежала общей участи. Разбирая чердак, горничные нашли небольшой ларец, инкрустированный черными камнями. Обнаружив в нем кусочек шелковой ткани вместо ожидаемых сапфиров и изумрудов, новоиспеченный бат призадумался.

Не простая это тряпочка, нюхом чую. Найдите мне мага, способного разобраться, в чем тут дело.

Несколько дней спустя к юноше привели высокого, бедно одетого мужчину со спокойными усталыми глазами. Это был Фархе.

— Покажите артефакт, — сразу перешел он к делу. Зурт молча откинул крышку ларца. Колдун вздохнул.

— Вам крайне повезло, мой мальчик, — сказал он, — Это очень редкая и опасная вещь — Вуаль Покорности.

— И чем же она ценна?

Фархе брезгливо провел пальцами по синему шелку:

— Она заставляет одного человека служить другому. До тех пор, пока не рассыплется по ниточкам.

Бат подался вперед;

— А как?..

— Просто повязать на руку, — ответил колдун.

Еще не успев договорить фразу до конца, он понял, сколь страшно ошибся, недооценив быстроту и сообразительность сидящего перед ним юноши. Губы зашептали защитное заклинание, но было уже поздно: Зурт ударил мечом плашмя, явно намереваясь не убить, а только лишить сознания. Падая на пол, Фархе почувствовал, как зазмеилась, оплетая запястье, ледяная струйка.

— Старик оказался прав, мне действительно повезло, — услышал он голос своего владыки.

Покинуть замок колдун смог только пять лет спустя, когда Вуаль Покорности распалась на клочки. За это время он успел свершить немало дел, способствовавших вящей славе и процветанию Мертвоозерья. Войско бата обзавелось зачарованными доспехами, пробить которые не могли ни железо, ни камень, Луки обрели чудесную меткость, мечи и топоры — небывалую остроту. По достоинству оценив мощь армии Зурта, император назначил его Опекой Северной Кромки и выделил значительные средства на поддержание постоянной боеготовности. Усилиями колдуна скудная бесплодная почва вокруг замка преобразилась в чернозем, искусно подогреваемый воздух позволял собирать обильные урожаи. Маленькая замерзшая страна приобрела некоторую независимость от торговых караванов, поставляющих овощи и зерно.

От неизвестной, стремительно протекшей болезни скончалась троюродная сестра бата, оставив ему большое поместье и крупную сумму денег, помещенную в один из банков Брасьера. За ней последовали и некоторые состоятельные родственники батессы Альзы.

После того как все руководители заговора, направленного против законного правителя Мертвоозерья, однажды утром проснулись разбитые параличом, Фархе прозвали Серым Мором. Нельзя сказать, что он ненавидел Зурта, за долгие годы жизни колдун научился подавлять в себе сильные чувства. Тем более что по-своему бат ценил и любил его.

— Подумаешь, — рассуждал он, — что для тебя жалкие десятки месяцев службы, когда впереди столетия?

— Не так уж их много, этих столетий, — ворчал в ответ колдун.

— Но ведь это лучше, чем смерть?

— Безусловно.

— Ты мог заболеть пестрянкой и потерять зрение и слух. А так ты потерял только свободу, да и то — временно.

Когда волшебство Вуали рассеялось, Фархе вернулся в свою башню, исполненный желания никогда от нее не удаляться более чем на три мили. К нему регулярно наведывался Зурт, рассказывал новости, просил совета, уговаривал вернуться в замок — послужить добровольно, за звонкую монету. К своему стыду, Фархе привык к этим посещениям и даже ждал их. Ему не хотелось ни мстить бату, ни помогать ему. Он просто жил, наслаждаясь вновь обретенной волей.

Узел Связующей Нити выглядел совершенно нормально. Воздух над ним чуть дрожал и пах разогретой древесиной. Придвинув к себе табурет, Фархе уселся возле кадки и с кряхтением запустил руку в густую неподвижную жидкость.

— Что он там придумывает, этот болван? — сказал он сквозь зубы. — Все должно работать.

Его отражение в воде заколыхалось, на мгновение исчезло, сменившись видом богато обставленной спальни. Возле неубранной кровати стоял сервировочный столик с кувшином и двумя бокалами. Колдун ухмыльнулся.

— А не сходить ли мне в кабачок? — Он провел ладонью по недлинной, почти полностью седой бороде. — Только личину бы какую нацепить повеселее да пообаятельнее.

Отбросив табурет в сторону, он подошел к шкафу и достал оттуда толстый том, корешок которого был украшен множеством переплетающихся профилей.

— Хм. Это слишком заупокойно, это слишком разухабисто… А вот и нечто подходящее. — Он выкрикнул несколько звонких непонятных слов, резко тряхнул головой — и его волосы укоротились, потемнели, по щекам разлился свекольный румянец.

Фархе вразвалочку прошелся по комнате, гордо выставив новообретенный тугой животик.

— Настоящий купчина. Эй, Цишер! Ты где, котяра проклятый? Как я тебе в новой ипостаси?

Котяра не отзывался. Разочарованно пожав плечами, колдун запихнул книгу обратно и направился было к двери, но остановился на пороге. Узел Нити отчетливо поскрипывал и гудел. Койло Зурт вызывал на беседу.

— Милостивые светила, что тебе опять от меня надо? — взревел Фархе, наклоняясь к кадке.

Бат игриво улыбнулся:

— А вдруг я соскучился?

— Могу прислать тебе свой портрет. В полный рост.

— Отличное лицо, кстати. Куда приятнее твоей собственной унылой физиономии.

— Я знал, что тебе понравится, — ответил колдун.

— Мне показалось, что ты мог передумать по поводу нашего дела, — проговорил Зурт, поднося к губам дымящуюся чашу.