Восставшая из пепла - Ли Танит - Страница 35

Сзади промчались через ворота ренсянин и соготянин, а следом за ними пурпурный Нирон и последним — белый Солс. Ласкаллум исчез. Я расслышала стон на трибунах, распорядители стянули вниз восьмую веху с ее стрелами серого оперения и унесли ее. Осталось семь.

Вода казалась серебристым ревом. Брызги уже плевали нам в лицо. Вороные опустили головы в оскорбленной гордости. Мы теперь и в самом деле стали мишенью, очень уязвимой: преодолевать воду при четырех преследователях, которым пока не требовалось думать о ней, только о нас.

Со стороны соготянина и ренсянина посыпался град стрел. Некоторые попали в бронзовые щиты, и один открепился и упал, оставив металлические стойки колесницы голыми. Мы уже шли между столпами Воды на том втором плавном повороте. Это был чистый проезд, идеально рассчитанный. Первый последовал за нами ренсянин, отставший на приличное расстояние. Я выстрелила высоко, очень высоко, так как стреле следовало лететь далеко. Стрела с алым хвостом полетела и вонзилась прямо перед несущимися серыми, когда те делали поворот. Пораженные, неустойчивые, как я и думала, они взвились на дыбы, гарцуя. Задние колеса соскользнули вправо, и все они очутились под струями третьего столпа воды. Лошади заржали, заметались и развернулись назад, вперед, а потом направо кругом, угрожая приближающемуся сзади соготянину. Черная колесница свернула в сторону, и черный лучник выпустил несколько стрел по колесам, которые и прикончили зеленую. Я увидела, как она подскочила и перевернулась, а парнишка-лучник выбрался из обломков и помчался к безопасности Скоры, перебегая дорогу ниронийской и солсийской тройкам.

Мы снова вырвались на волю, отстав на целый корпус от Андума, и вместе с ним несколько отставали от Эссандара. Юный лучник на задке голубой колесницы высокомерно бездельничал, не трудясь целиться в нас.

Теперь стало слышно, как неистовствуют трибуны:

— Коппайн! Коппайн!

Между этими криками слышалось:

— Андум!

Доносился также и не столь громкий, менее отчетливый крик, называвший не Сигко, а имя:

— Даррос! Алый Даррос!

На этой части Прямой не было никаких скоплений; мы учтиво обошли Столпы воздуха и завернули, завершая круг, к огню.

Следи за ниронянином! Его скорость нарастала так же, как и наша, благодаря неторопливому, мощному движению. Он уже настигал соготянина, который, в свою очередь, настигал нас. Вокруг вился едкий дым, затрудняя обзор. Лошади закашляли. Огибаем край поворота, и перед нами вспыхивают три горящих факела. Можно как угодно обучать коня, он все равно никогда не полюбит огонь. Серые Барла метались и заколебались даже при их скорости, и колесница сбавила темп. Впереди гнедые Эссандара тоже слегка замедлили ход. И все же вороные догоняли. Я слышала, как Дарак поет им слова любви, перекрывая свист ветра и треск пламени. Нервничающие серые впереди роняли от испуга яблоки. Барл быстро оглянулся через плечо. И увидел, как все будет. Мы пойдем с ним бок о бок, а соготянин и ниронянин наверное тоже, следом за нами. В неистовом решении его длинный кнут хлестанул по серым, пуская кровь. Пораженные, они метнулись вперед, присоединяясь к Эссандару в невозможном рывке. Голубой и желтый прорвались сквозь горящую сеть искр, выйдя голова к голове. Скорость свою Барл набрал рывком. Сохранить ее он не мог. В черный дым! Под покровом его, в нескольких дюймах от столпов к нам подобрался сзади соготянин. Лучник, усмехаясь, выстрелил в Дарака, нарушив один из немногих законов Сагари. Я отразила стрелу, получив вторую в левую руку. Это был парень с жемчугами. Нас лизнули первые языки пламени. Он теперь цеплялся за грохочущую колесницу. Вонь смолы, тлеющих конских волос. Не обращая внимания на вонзившуюся в меня стрелу, я достала три простые стрелы и сучила их оперения в прыгающие языки пламени. Не алое теперь оперение, а желтое. Соготянин свернул, чтобы объехать средний столп с другой стороны. Они вышли впереди нас, и я пустила им вслед все три горящие стрелы. Удача. Одна упала с недолетом. Две другие попали точит в ось — ту деревянную ось, которая так прекрасно загорается. И она горела! Металлические плиты пола под босыми ногами соготянина треснули, и сквозь них прорвалось пламя. Оно распространилось на оглобли, охватило вожжи и упряжь. Так быстро! Теперь они тоже носили алые цвета лозы. Я больше не смотрела на них. Отломила древко стрелы, оставив у себя в руке только наконечник. Не так уж плохо. И выкинула рану из головы.

Мы завершили поворот, приближаясь к ложе Градоначальника. Первый круг закончен.

Я посмотрела на Скору. Исчезли три вехи — серая, зеленая и черная, а с голубой, желтой, пурпурной, белой и алой стрелы одного круга тоже исчезли.

Мы определили схему этих скачек, наша пятерка. Беллан предсказал, что именно так все и будет. Эссандар ведущий, Барл голова к голове с ним, не надолго, но с умелым лучником, державшим надменного юнца Эссандара на расстоянии. Дарак третий, непредсказуемый третий любых скачек — тот, кто может вырваться к победе или отстать. Сразу За нами настигающий нас Нирон, а потом Солс, у которого, кажется, не осталось вообще никаких шансов и который гнал дальше просто для тренировки. Вот в таком построении мы и прошли второй и третий круг. Это мертвые круги скачек, да и четвертый зачастую тоже. Главными фигурами в этой игре являются, как правило, первый, пятый и шестой круги.

Случайность на четвертом круге нарушила эту схему. Обломки колесницы со стадиона не убрали, унесли только людей, или то, что от них осталось. Таким образом, обломки стали новыми препятствиями. Ласкаллум пал у третьих ворот Столпов земли, загородив их; теперь осталось всего три прохода вместо четырех, а практически всего два, потому что четвертые и самые дальние ворота сулили такую потерю скорости, что все колесницы норовили по возможности избежать их. Андум и Коппайн все еще оставались вместе, приближаясь к первому и второму проходам, когда отвалившийся лист металлической обшивки из обломков подбросил голубую, а Андум свернул ей наперерез. В тот же миг желтый лучник закинул стрелу со шнуром в колесо Эссандара. Эссандар, мастерски управляющий своей тройкой, осадил коней назад и сдерживал их, а колесница осталась в вертикальном положении пока голубой лучник перерезал помеху крошечным ножом, который дозволялось носить на арене. Но это была заминка. Андум проехал ворота у Скоры и вырвался вперед, а Эссандар, тронувшись снова, обнаружил, что мы с Нироном позади присоединились к нему.

Дарак на данном этапе отдал бы Эссандару первые ворота, но Эссандар оглянулся на нас, и на лице у него появилось выражение, предназначенное не нам, а Беллану. Он еще больше опозорит покалеченного колесничего, если падут тренированные им ученики. Поэтому он повернул назад, игнорируя преимущество первых ворот, и направился прямо ко вторым, куда направлялись мы, а по пятам за нами и Нирон. Дарак натянул поводья; вороные, не привыкшие к такой грубости и неспособные остановиться, так и подпрыгнули. Повозка полетела вместе с ними ввысь, а затем вниз и с силой грохнулась на Прямую. Я подумала, что сломала себе спину о перекладину, и вся колесница сломана вместе со мной, но мы каким-то образом остались целы, брошенные в бок нашим собственным толчком и все же не повалившиеся. Эссандар миновал ворота, но Нирон, стремясь избежать нас обоих, врезался со всего разгона в обломки Ласкаллума. Возникла двойная путаница металла, серые слабо брыкались в предсмертной агонии, колесничий и лучник вылетели на песок, возница погиб, а парень пронзительно визжал от боли. Когда Дарак выправил нас, я пустила стрелу ему, пронзительно визжавшему, в мозг — больше для него ничего нельзя было сделать.

Теперь — через проход у Скоры, и быстро, неровно, но быстро. И все же мы были одними из немногих, кто остановился на Сиркуниксе и остался в живых. Толпа, которая закричала от ужаса при нашем прыжке, теперь одобрительно ревела и вопила.

Позади нас Солс. Впереди — далеко впереди — Эссандар, а перед ним Барл, несущийся слишком быстро, чтобы сохранить свое лидерство. Он уже терял скорость. Сквозь воду, мимо ям воздуха, между языками пламени — и как раз пламя-то и прикончило его. Его тройка ненавидела огонь. Каждый раз, когда его кони проносились сквозь него, их ненависть становилась все больше и больше, и теперь, с обрушивающимся на них безжалостным псом, они взбесились, развернулись кругом и помчались обратно — туда, откуда примчались. Я увидела, как взвился кнут Эссандара и ожог их, когда они пронеслись мимо него, — толпа тоже увидела это и заворчала. Мы находились у Столпов воздуха, когда эта обезумевшая от огня тройка понеслась прямо на нас.