Владыка Смерти - Ли Танит - Страница 32

Не боясь, что ее застигнут врасплох, Наразен вернулась в мрачный дворец Смерти, отыскала его покои и вошла. Ей не помешали ни замки, ни стража — их не было: обычно никто не решался заходить сюда.

Перед Наразен лежало множество темных и пустых комнат. Хотя, возможно, предметы, которыми Улум окружал себя, были слишком необычными и чуждыми для человеческого восприятия, и королева не могла их постичь. А может, Владыка Смерти на самом деле обитал в ином месте. Как бы то ни было, Наразен не нашла ни кресла, ни стула, ни скамьи. Она подумала, что и слухи о хрустальном глазе — глупая выдумка. Но стоило ей об этом подумать, как перед ней возник кристалл в золотой оправе. Вероятно, он, как и все остальные предметы, изначально был невидимым для человеческого глаза, либо существовал в иной форме, которая по желанию королевы изменялась, либо его здесь не было, и мысль Наразен вытащила его из другого измерения. Когда-то Улум говорил ей, что души в мертвых телах могут творить чудеса.

Бывшая королева Мерха не стала ломать голову над этой загадкой, а просто взяла хрустальный кристалл и, стерев с него пыль, поднесла к глазам. Поначалу шар был мутным, но вскоре муть рассеялась, и тогда Наразен поняла, что перенеслась из Внутреннего Мира в реальный, прямо в Мерх. Она увидела носилки из металла, обтянутого шелком. На них восседал король Жорнадеш, окруженный свитой женщин, а жители Мерха разбрасывали цветы на его пути.

Наразен подозревала, что именно он захватил ее трон, но реальность привела ее в бешенство.

— Тьфу, — плюнула она и швырнула хрустальный глаз на пол, но он, конечно, не разбился. — Если б я могла наложить проклятие, как Иссак, то прокляла бы Жорнадеша за то, что он убил меня. И не его одного.

Тут королева почувствовала, что мир вокруг меняется, атмосфера вокруг стала давящей, зловещей, но тем не менее более приятной — вернулся Улум.

Уверенно, не медля ни секунды, Наразен бросилась к двери — кажется… Но дверь открылась сама, и в комнату вошел Улум.

— Берегитесь, — моментально нашлась Наразен. — В ваши покои забрался вор!.. Но что же мне украсть, мой господин? Легендарные камни? Бесценные ковры?

Улум не шевельнулся. Он молчал и бесстрастно смотрел на мертвую женщину. Ничто не удивило его. По крайней мере, ничто из происшедшего.

— У меня есть просьба, — после затянувшейся паузы заговорила Наразен.

— Говори, — разрешил Улум.

— Я слышала, у вас есть хрустальный глаз, через который можно увидеть весь мир. А еще я слышала, что вы иногда отпускаете своих жалких рабов ненадолго в мир людей. Вот я и прошу вас позволить мне посетить землю. Всего на одну ночь и один день.

— Тех, кто тоскует по старому миру и жаждет увидеть его еще раз, я и в самом деле отпускаю, — ответил Улум. — Но, как правило, после путешествия они становятся еще несчастнее. И за это приходится платить.

— Владыка Смерти, оказывается, по натуре своей купец, — усмехнулась Наразен. — И какова же цена?

— Тебе она не понравится, — ответил Улум. — Все, что ты видела и делала в мире людей, тебе придется запомнить и представить мне в своих видениях.

Наразен улыбнулась:

— Тогда я нарушу свою клятву. Вы будете наслаждаться моими приключениями, вы, бедный демон в человеческой оболочке.

— Никто не разговаривает со мной так, как ты, — заметил Улум.

— Другого обращения вы не заслужили.

Выйти из царства Смерти оказалось совсем не сложно, просто никто не знал, как это сделать. На третий палец левой руки Наразен, где не было фаланги, Владыка Смерти надел золотой перстень с кусочком кости вместо драгоценного камня.

После этого Наразен оставалось лишь шагнуть со свинцовой скалы, куда Улум привел ее. Она ощутила, как темная пустота подхватила ее и понесла вверх. Коридор тьмы вел прямо к Реке Снов — той самой, в водах которой блуждали и плакали в страхе спящие души. Наразен уже трижды прошла по этому пути — два раза при жизни и один раз мертвой. Сейчас она без особого интереса смотрела по сторонам, с нетерпением ожидая того, что ждет ее наверху. Она собрала всю свою волю, желая появиться в нужном месте. Как стрела, устремилась она вверх. И потом все разом изменилось. Королева снова очутилась в мире людей.

Но только теперь королева поняла разницу. Другие мертвые плакали, вновь оказавшись здесь. Однако Наразен изменила бы себе, если бы почувствовала что-нибудь, кроме гнева.

Остался час до заката. Солнце низко висело в золотом небе, и темно-золотистая дымка сумерек уже затопила землю. В медовом свете мир людей казался мягким и нежным. Вода в широкой реке цветом напоминала пиво. Поля пестрели, словно шкура леопарда. Стены города, возвышающиеся вдали, казались темно-шафрановыми, как свежевыпеченный хлеб. Оттуда доносились блеяние овец и ленивые крики пастухов. Мерх! Его запах казался Наразен знакомым до боли, словно аромат ее собственного живого тела. Мерх — золотой и ласковый. Мерх, который не ждал Наразен, не скорбел о ней. Мерх, принадлежащий Наразен, спасенный ею и предавший ее.

Королева осмотрелась. Она очутилась там, где и хотела, — за городской стеной, на кладбище преступников.

Иссака, после того как она его убила, похоронили здесь. Его тело давно сгнило в безымянной могиле, но его проклятие обрушилось на Наразен и ее королевство. Слова эти навсегда врезались в память несчастной королевы, и в своей подземной тюрьме она часто вспоминала их.

«Земля станет бесплодной, как чрево королевы… Мерх будет как Наразен. Когда прекрасная Наразен родит ребенка, тогда возродится и ее страна. Когда Наразен принесет дитя, тогда к земле вернется плодородие… Мерх будет как Наразен…»

Наразен протянула свои синие руки к безымянным могилам. Ведь она нашла слабое место в проклятии Иссака. У нее ушли годы, чтобы вырваться из мира Владыки Смерти… Но теперь она отомстит за свои муки…

Наразен обходила каждый бугорок земли, улавливая каким-то новым чувством, кто покоится под ним. Иногда она останавливалась и топала. И казалось, в глубине, под землей, шевелились старые кости, просили оставить их в покое, ведь это не их она искала. Наконец она почувствовала, отыскала нужную могилу. Она остановилась и внимательно изучила это место. Ей казалось, что она смотрит сквозь землю, туда, где на дне ямы лежит скелет, меж ребер застрял заржавленный наконечник копья. На Наразен уставился оскалившийся череп. Плоть давно сгнила, а душа ушла — ушла свободной, не то что душа Наразен. Но в те дни даже кости людей были пропитаны их поступками, памятью их деяний.

— Иссак, — позвала Наразен, хотя ее голос был беззвучен в этом мире. — Мертвый обращается к мертвому. Вспомни проклятие, которое ты наложил на меня и на мой город.

И тогда в черепе Иссака ожил черный червь. Он выполз через оскаленные зубы, поднял голову и поклонился королеве.

— Значит, ты узнал меня? Хорошо. Проклятие гласило, что Мерх станет как Наразен. Так и должно было случиться. Пока я оставалась бесплодной, бесплоден был и Мерх, а когда я принесла плод, то же стало и с Мерхом. Но теперь я мертва, меня отравили. Я умерла, и кожа моя стала синей. Верни свое проклятие, Иссак, ибо ты хорошо его помнишь. Пусть Мерх вновь станет как Наразен. Я дорого заплатила, чтобы сохранить то, что принадлежало мне, но в час триумфа все потеряла. Другие, не заплатив ничего, завладели моим Мерхом. Пусть Мерх снова станет как Наразен!

Королева была беспристрастна и беспощадна. Черный червь кивнул и снова поклонился, словно давая согласие. Он выполз из костей Иссака и, выбравшись из могилы, трижды обвился вокруг лодыжки Наразен. Ей показалось, будто раскаленная проволока сдавила ее ногу. Жар разливался по всему телу, и тело переполнилось им. После этого червь сморщился, высох, и пустая оболочка слетела с Наразен. Королева оскалила лазурные зубы и повернулась к воротам Мерха.

Лучи заката окрасили землю в золотистые тона, а когда пламя утихло, ночь опустилась на Мерх — бездонная ночь, чернее самых черных камней. В городе зажглись тысячи освещенных окон — желтых, золотых, красных.