Пророчество - Хольбайн Вольфганг - Страница 20

Картина, представшая его взору, была плачевной. Снежная буря ворвалась уже сюда, и такое же мрачное желтое сияние воцарилось в комнате. Между книжными полками и витринами бушевал вихрь, сметавший на своем пути все без исключения.

И только в самом центре гостиной, там, где Птах расставил на полу, жертвенные чаши, оставался островок тишины и спокойствия. Не проникал туда и желтый мрак: нежно-голубое сияние, исходившее от обоих сосудов, заполняло пространство между ними.

Но это было еще не все. Жуки-скарабеи, рассыпанные по полу египтянином, ожили.

Бывшие полчаса назад фигурками из глины, камня, бронзы и дерева, жучки превратились теперь в единую копошащуюся массу живых насекомых. Трущиеся друг о друга панцири зловеще скрежетали. От этого звука мороз пробежал у Атона по коже. Сотни глаз маленьких скарабеев одновременно уставились на него.

Он сделал еще несколько шагов к спасительному островку тишины, залитому мягким голубоватым светом, и остановился в метре от него.

Дальше он не мог ступить и шага.

Тело его не желало повиноваться. Единственное, на что Атон оказался способным - это повернуть голову и взглянуть на дверь.

Мумия, очевидно, одержала победу над Птахом. Вовсе не пытаясь преследовать Атона, она стояла в дверях, уставившись на него. Взгляд этот возродил в нем чувство, уже испытанное в лесу,- невидимая рука, холодная как лед, схватила его за горло и принялась медленно вытягивать жизненные силы. Атон начал задыхаться, сердце его постепенно замедляло ритм. Боли он не испытывал, но сознавал, что произойдет нечто куда более ужасное, если он не преодолеет этот натиск.

Он пытался сопротивляться. Пытался что было сил, но тело стало неподвластно ему. Внезапно он понял, что невольно - абсолютно не подчиняясь собственным желаниям - поворачивается к мумии и вот уже идет ей навстречу...

И тут в дверях возник Птах. Лицо его было перепачкано кровью, одежда разодрана в клочья, но египтянин, как и прежде, был полон сил и энергии. Молниеносным движением он схватил мумию сзади за локти, развернул ее и с такой силой шарахнул о книжную полку, что древний воин, пошатнувшись, рухнул на пол, погребенный под посыпавшимися на него бесценными томами.

- В круг! - закричал Птах.

Атон вновь обрел способность двигаться, потому что стоило Птаху напасть на мумию, невидимая нить, связывавшая его с чудовищем, оборвалась. Одним прыжком он очутился в центре живого кольца скарабеев, и в этот же момент завывание бури утихло. Но скрежет и шуршание панцирей жучков стали громче, и задвигались они быстрее. Атон обратил внимание, что теперь они образовывали две пересекающиеся окружности. Там, где пути пересекались, не возникало абсолютно никакого столпотворения.

Досадное ощущение собственной беспомощности испытал Атон. Едва-едва удалось ему избежать гибели, и чем же он теперь занимался? Стоял посреди ползающих вокруг него жуков и полагал, что будет защищен от опасности с помощью какой-то абракадабры тысячелетней давности. И тут он мысленно одернул себя. В конце концов, древняя абракадабра и подвергала его опасности.

Мумия опять попыталась напасть на египтянина. Теперь она уже не способна была как следует передвигаться: ее полуистлевшие кости были переломаны во время борьбы. Но, несмотря на это, она представляла собой опасность не меньшую, чем раньше. Волоча за собой левую ногу, она рванулась вперед и неожиданно нанесла Птаху удар копьем. Египтянин не успел сообразить, что произошло, как ржавое острие вонзилось в его грудь. Он отшатнулся назад, затем упал на колени и повалился на бок.

Развернувшись, мумия направилась к Атону. В пустых глазницах свирепствовала жажда крови.

Мумия добралась до границы круга, подняла ногу, чтобы переступить ее - но тут же отшатнулась. Высушенное как пергамент ее лицо не способно было выражать эмоции, но Атону показалось, что на нем отразилось глубокое недоумение.

Решившись-таки рискнуть, чудовище шагнуло в круг. Скарабеи, не прерывая строя, поползли прямо через ногу мумии; пыль и обрывки тряпья полетели при этом в разные стороны. Особенно рьяный жучок, вскарабкавшись выше по ноге мумии, принялся вгрызаться в ее бедро. Вся остальная армия в считанные секунды обглодала ногу до кости. Отшатнувшись назад, мумия уставилась вначале на свою превращенную в скелет ногу, а затем на скарабеев, продолжавших преспокойно передвигаться тем же порядком по кругу.

Атон был шокирован не меньше, чем сама мумия. В душе его затеплилась надежда. Каким бы безумием все это не показалось, но волшебство Птаха явно действовало! Злорадная улыбочка озарила его лицо.

- В чем дело, приятель? - промолвил он.- Чего ты боишься? Иди сюда. Мне кажется, тебя уже ждут.

Однако ехидства Атона хватило ненадолго - он вспомнил о народной мудрости: высокомерие часто бывает преждевременным. И на этот раз она себя оправдала. Мумия вновь шагнула вперед, но теперь она не решилась рисковать собственной ногой, а выдвинула вперед копье. Атон усмехнулся - неужели воин собирался поодиночке истребить эту массу насекомых?

Но замысел монстра был другим. Жучки поползли через острие копья точно так же, как перед этим по ноге мумии. Они не пытались повредить проржавевшее железо, а просто продвигались вперед сплошным потоком. Но это продолжалось недолго. Атон расширил глаза от ужаса, видя, как движения жучков, коснувшихся острия копья, становились все медленнее, а затем замирали окончательно - потому что они вновь превращались в древесину, глину и бронзу!

Острие копья непрерывно двигалось взад и вперед, и, как только оно пересекало путь отдельного скарабея, волшебство, пробудившее его к жизни, теряло силу. Число маленьких защитников Атона было велико - но копье с такой методичностью погружалось в гущу войска скарабеев, что момента, когда вся армия превратится в глину и камень, было недолго ждать.

В отчаянии Атон оглянулся по сторонам, ища путь к отступлению. Между ним и единственной дверью из комнаты находилась мумия. До окна всего несколько шагов, но оно было закрыто, а разбить толстое оконное стекло Атон не смог бы.

Если бы у него было хоть какое-то оружие!

Но замкнутый круг, в котором он находился, был абсолютно пуст, лишь в двух жертвенных чашах горел огонь.

И тут Атона осенило. Он решительно схватил чашу, развернулся и вылил кипящую жидкость на мумию.

Результат превзошел все ожидания. Лишь несколько капель горящей жидкости упали на пол - остальное тотчас же впиталось древними иссушенными тряпками, и через секунду мумия была объята пламенем.

Иссушенная тысячелетиями кожа и полуистлевшие кости древнего монстра моментально превратились в груду пепла. За мистической неразберихой последовала электронная катастрофа: не успел Атон облегченно вздохнуть, как сработала противопожарная установка, и ледяное облако пены окутало все кругом. Останки мумии и горящие клочки ткани на полу с шипением потухли, а через секунду погас огонь в жертвенных чашах.

Но в комнате не стало темно. Только сейчас Атон обратил внимание на мерцающий голубоватый свет, проникавший через окно, и услышал зловещий скрип и завывание. Буря до сих пор не сдавала своих позиций - напротив, разбушевалась с новой силой.

Собственно говоря, с чего Атон взял, что мумия была здесь одна? Быть может, на улице его поджидает еще не меньше дюжины таких же монстров, только и мечтающих с ним расправиться!

Входная дверь внезапно сотряслась под мощными ударами, и Атон услышал звон разбитого стекла. Они явились за ним!

Что было сил мальчик рванулся к выходу. Входная дверь с ужасным треском сорвалась с петель, и резкий свет ослепил Атона. Он отшатнулся - и упал прямо кому-то на руки. Руки эти крепко схватили запястья Атона. Мальчик дернулся в одну, в другую сторону - но тщетно: его держали мертвой хваткой. Яркий свет резал ему глаза, кто-то энергично тряс его и кричал что-то - но он не понимал ни единого слова.

Наверняка именно это заставило его сознание включиться вновь. Мумия не стала бы кричать на него. И светить фонариком в лицо ей бы тоже не пришло в голову, к тому же никак на ней не могла оказаться зеленая униформа. Из-под защитной каски юной сотрудницы полиции, схватившей его за плечо, торчал светлый «конский хвостик».