Лабиринт - Хольбайн Вольфганг - Страница 1

Вольфганг Хольбайн, Хайке Хольбайн

«Лабиринт»

Серое нашествие

Несмотря на то, что со дня появления Ребекки в интернате прошёл почти месяц, она так и не обрела здесь друзей. И в этом отчасти была виновата госпожа Осакус, директриса интерната и самопровозглашённая наставница по хорошим манерам, которую все называли просто «Оса» (разумеется, когда она находилась вне зоны слышимости). Оса строго следила за тем, чтобы воспитанники и воспитанницы не слишком приближались друг к другу. Будь её воля, она бы давно не только разделила классы на мужские и женские, но и заминировала бы подходы к девчачьему корпусу, а перед каждой дверью натянула бы колючую проволоку. К счастью, это уже выходило за рамки её полномочий.

Но и без того всё было достаточно плохо. А что касалось подруг… то без них Ребекка спокойно обходилась, во всяком случае на данный момент.

Ребекка, спрятавшись в тени стенной ниши, терпеливо ждала, когда пройдёт вся эта галдящая толпа, которая пару минут назад с грохотом пролетела мимо нее вниз по лестнице — столь же «тихая» и «дисциплинированная», как табун диких лошадей, спасающихся от степного пожара. Это был явный признак того, что поблизости нет госпожи Осакус, которая не терпела подобного нарушения строгих правил поведения. Ребекка взглянула на наручные часы и на всякий случай задержалась ещё на минутку, потом осторожно вышла из укрытия и огляделась. Стул за старинной стойкой — которая была бы более уместна в гостинице, нежели в интернате — пустовал.

Прекрасненько. Обычно там дежурил Антон — тайное оружие Осы. Он преданно служил ей, выполняя одновременно обязанности администратора, завхоза, шофёра, повара, механика и ночного сторожа. Но и у старого Антона были свои маленькие слабости: каждый вечер в одно и то же время он потихоньку покидал свой пост, чтобы выпить пивка, — о чём госпожа Осакус, разумеется, не ведала.

Вот и сегодня Антон отсутствовал по той же причине. Ребекка понимала, что у неё в запасе всего пять минут, но и этого было больше чем достаточно. С собой она взяла синюю папку, фломастер и карманный фонарик. Быстрыми шагами она пересекла большой холл, направляясь к двери в противоположной стене. Дверца была такой маленькой и низкой, что приходилось пригибаться, чтобы войти, но в то же время довольно массивной, способной выдержать пушечное ядро. Кроме того, где-то месяц назад после одного трагического случая дверь заперли на три огромных висячих замка, ключи от которых госпожа Осакус хранила под своей подушкой.

Но замки не было помехой: дверь тихо отворилась, словно приглашая войти, едва девочка до неё дотронулась. Так могла сделать только Ребекка, и на этом странности необычного интерната не заканчивались…

Войдя, Ребекка подождала, когда дверь, словно направляемая невидимой рукой, так же бесшумно за ней закроется, и зажгла карманный фонарик. Бледный призрачный луч осветил древнюю кирпичную кладку, плесень и паутину, а также верхнюю ступеньку круто уходящей вниз винтовой лестницы. Девочка осторожно ступила на неё, потом стала спускаться всё быстрее. За последние четыре недели она так часто проделывала этот путь, что даже во сне могла бы вспомнить каждый шаг.

Спустившись вниз, она повернула налево и отсчитала ровно сто пятьдесят шагов, прежде чем добралась до развилки дорог, потом повернула направо, на следующем распутье она повернула налево, затем снова направо и так далее. Таким образом она миновала добрую дюжину перекрёстков и развилок, прежде чем наконец добралась до просторной комнаты. Ребекка остановилась и присела на корточки. Достав папку, раскрыла её и стала при свете карманного фонарика внимательно рассматривать расчерченную тонкими линиями карту. Для постороннего человека это была какая-то неразбериха из линий, стрелок, цифр и букв, но Ребекке удавалось ориентироваться по ней, как по обычной карте города.

И правда, в них было что-то общее. Только здесь линии и значки обозначали не уличные перекрёстки, станции метро и мосты, а туннели, коридоры, залы и лестничные пролёты, располагающиеся под замком Драгенталь, — а возможно, и много дальше. Это была очень точная карта подземного лабиринта. С того рокового дня, когда девочка обнаружила лабиринт, прошёл месяц. Она спускалась в него, как только появлялась возможность, и вносила в карту всё новые дополнения.

Однако в последнее время Ребекку всё чаще посещали сомнения, удастся ли ей когда-нибудь закончить карту. Она уже нанесла на неё многие километры туннелей, а им конца и края не было.

Её мысли прервал тихий скрежет. Ребекка резко вскинула голову, подняла фонарик и обвела тонким лучом стены подземного зала. Всё как обычно: пыль, паутина и плесень. Наверное, ей показалось. Кто, кроме неё, может находиться в таком неприютном месте? С тех пор как в подземелье чуть было не произошёл несчастный случай (ничего себе «чуть было»! Об этом Ребекка вспоминала с содроганием) и Антон по приказу Осы накрепко запер дверь, в подземелье больше никто не спускался.

Ребекка снова склонилась над картой. Некоторое время она внимательно изучала её в бледном свете фонарика, потом в одном месте нарисовала фломастером крестик, встала и пошла к одному из многочисленных туннелей, ведущих из подземного зала в разные стороны. У входа в него она нацарапала на стене заранее припасённым острым гвоздём точно такой же знак, какой только что нанесла на карту.

Так она поступила со всеми входами в туннели, которые были вокруг. Для этого понадобился почти час. Тщательно пометить каждый коридор было необходимо для её же собственной безопасности — чтобы не заблудиться. Только от одной мысли о том, как она будет плутать в подземном лабиринте, девочке стало не по себе…

Закончив работу, Ребекка посмотрела на часы и озабоченно нахмурилась. Надо поторопиться, потому что с некоторых пор Оса повадилась устраивать в комнатах внезапные проверки и пару раз Ребекка едва не попалась. И всё-таки хорошо бы нанести на карту ещё один туннель.

Девочка решительно направилась к самому широкому туннелю и провела дрожащим лучом по полу. Это тоже было жизненно важно, потому что и снизу подстерегали всякие неожиданности: например, перед тобой вдруг могла разверзнуться пропасть, дна которой не было видно. Как будто это переход в другой мир.

Пропасти на пути пока не встречались, но коридору всё не было конца. Ребекка сделала пятьдесят шагов, затем ещё сотню, потом ещё сто пятьдесят, и уже всерьёз начала подумывать о том, чтобы вернуться и в другой раз продолжить с этого самого места. Но тут вновь послышался скрежет.

Она быстро подняла фонарик.

Что-то маленькое серое на мгновение появилось в центре бледного круга света и метнулось в сторону, прежде чем девочка успела разглядеть, что это, собственно, было. Однако ей показалось, что она слышит топот крошечных когтистых лапок. И то, что не увидели глаза, дорисовало воображение. А может, это была… крыса?

Ребекку снова прошиб холодный пот. Не то чтобы она боялась крыс, но всё же их недолюбливала. Её не слишком радовала встреча с этими существами, которые тоже, вероятно, были не в восторге от того, что человек вторгся в подземное царство, многие годы принадлежавшее только им.

Она оглянулась и, преодолев чувство неприязни, решила пройти ещё немного, прежде чем повернуть обратно. Возможно, крыса ей просто привиделась.

Сделав полсотни шагов, Ребекка дошла до конца туннеля — и остановилась как вкопанная. Коридор упирался в лестницу, ведущую в просторный зал. Но девочка не видела, какого он размера и есть ли там другие ходы. Она словно загипнотизированная смотрела на лестницу. На самой верхней ступеньке сидела крыса. Ступенькой ниже сидели две крысы. На следующей — уже четыре, а то, что Ребекка увидела дальше, показалось ей какой-то кишащей серой массой, состоящей из шерсти, когтей и голых дёргающихся хвостов. Крошечные глаза-бусинки щурились от света фонарика.