Драконы Войны Душ - Уэйс Маргарет - Страница 67

– Кувалды. Стальные зубила, – приказал гном.

Обнаженный по пояс рабочий метнулся в мастерскую за требуемыми инструментами. Бригада подручных приступила к заданию, и железные инструменты зазвенели нестройным хором. Поднялся невообразимый шум, но, как только стало ясно, что все усилия напрасны, Хундель ворчливым окриком остановил работу. Опытной рукой он провел по поверхности ящика и убедился, что стальные зубила не оставили на ней ни единой царапины.

Ящик не поддался ни пилам, ни ломам, ни даже цепным тискам, которые раскалывали металлические футляры, словно орехи. Хундель так рассердился, что ударил по ящику кувалдой. Раздался глухой металлический звук. Гном наклонил голову, прислушался.

– Он явно чем-то заполнен. Стенки не толще пальца!

Умрам зевнул.

– Хундель, уже поздно. Ты сможешь его открыть или нет? Если нет, то я иду спать. Утром можешь начать все сначала.

Гном швырнул кувалду стоявшему поблизости рабочему.

– Вот увидите, Хундель, сын Хунделя откроет его!

Он приказал своим помощникам перетащить ящик на открытую площадку посреди двора. Потом велел принести шесть вязанок сухих дров, и аккуратно разложил поленья вокруг ящика и на его крышке.

Даннар понял его план. Гном собирался нагреть ящик в костре, чтобы или размягчить сталь, или ослабить соединительные швы. В конце концов, ящик мог просто треснуть, как яйцо на горячих углях. Он задумался, не пострадает ли содержимое контейнера от подобной процедуры. Но золото и серебро могло просто расплавиться и образовать один слиток, а драгоценные камни еще менее подвержены воздействию огня. В любом случае, пока сокровище находится внутри, от него мало проку.

Пока языки пламени лизали бока ящика, Даннар и Умрам договаривались о дележе добычи. Верный своему прозвищу, Ловкач предложил парню и его компаньонам одну десятую стоимости предполагаемого товара.

– Десятая доля! – возмущенно воскликнул Даннар. – Ребята, пересчитайте свои зубы, этот пройдоха собирается обобрать нас до нитки!

– Не глупи, – спокойно произнес Умрам. – Ты же знаешь, что я даю обещание вслепую. А если получится, что мое время и силы потрачены напрасно? Вдруг внутри обычный песок или еще что-нибудь такое же бесполезное?

– Никто не будет помещать песок в такой надежный ящик!

– Да, конечно, но риск все же остается. К тому же мне придется тайно сбывать товар, а это сильно снижает его стоимость.

– Пятьдесят процентов, – сказал Даннар. – Мы поделим прибыль поровну.

Из глубины пухлого живота Умрама донесся звучный смех:

– Ха-ха! Вот это восхитительно! А почему бы тебе не проявить полный идиотизм и не потребовать все сто процентов?

После долгих споров они сошлись на том, что Даннар и его друзья получат тридцать процентов, а остальные семьдесят достанутся Умраму. Хунделю тоже была обещана определенная доля, но из части его патрона.

Чтобы закрепить сделку, принесли кувшины с вином. Даннар, заметив, что гном сидит в одиночестве и смотрит на языки пламени, пляшущие по бокам железного ящика, наполнил свою чашу и подошел к Хунделю.

– Выпей, – предложил он, протягивая вино. – Выпей за богатую жатву.

– Я не пью, – отказался гном. Он прищурил глаза, но смотрел не на Даннара. – Человек, ты умеешь читать?

– Я? Нет. А зачем?

– Умрам! – крикнул гном. – Подойди сюда!

Даннар проследил за его взглядом и заметил на боку ящика большие буквы. Из-за пляшущих языков пламени и летящих искр их было трудно разобрать, но знаки совершенно отчетливо появились там, где еще совсем недавно ничего не было. Умрам, прихлебывая на ходу из огромной кружки, легкой походкой подбежал к встревоженному гному.

– Что там, Хундель?

Гном показал. Умрам уставился в огонь.

– Что такое? Это письмена гномов?

– Нет, это общий язык, но такими буквами пользовались во времена старой империи. – Гном поскреб засыпанную пеплом бородку. – Там написано: «Здесь спит Зетан».

– Какой еще Зетан? – удивился Даннар.

– Ты что, ничего не понял? Надписи не было, пока не развели огонь. На ящик наложено что-то вроде охраняющего заклятия! – опасливо сказал гном.

– Больше похоже на этикетку, чем на предупреждение.

– Этикетки пишут краской, а не огнем!

Но на Умрама появление надписи, казалось, не произвело впечатления. Он уже давно занимался своим делом и не раз сталкивался с разного рода заклятиями и проклятиями, связанными с ценными вещами. Большая часть из них имела весьма ограниченные свойства, и рядовой маг легко справлялся с такими проблемами. Умрам был знаком с несколькими неболтливыми волшебниками, которые за умеренную плату соглашались снимать чары с любых предметов.

– Это пустяки, – сказал Ловкач, отпивая вино. – Но ради общей безопасности пусть никто не прикасается ни к ящику, ни к его содержимому, пока я сам не разрешу.

– Он еще полдня будет слишком горячим, – заверил его гном, – и никто не захочет к нему подойти. Но мне все это не нравится.

Торговец проявил такое непоколебимое спокойствие, что Даннар и его друзья тоже решили не тревожиться. Они вернулись в замок Умрама и выпили еще вина. Кто-то предложил партию в кости, и игра затянулась до поздней ночи. Даннар выиграл у Умрама приличную сумму и позже, уже начав клевать носом, виной чему была не столько усталость, сколько выпитое вино, парень решил, что судьба повернулась к нему лицом. Дела налаживались.

Он проснулся с прескверным привкусом во рту и тупой головной болью, а когда попытался встать, комната завертелась, как карусель. Даннар застонал и закрыл глаза. Нащупав на обычном месте, на поясе, свой кошелек, он обнаружил, что там ничего не осталось. Последнее, что он помнил, это тридцать шесть монет, выигранных в кости у Ловкача. Он был похож на большую жирную крысу. Наверное, Умрам что-то подсыпал в вино.

Рядом на скамье растянулись Болли и Агаран, один лежал на спине, другой – на животе. У Болли вся грудь была залита вином. На столе громоздились перевернутые кружки, а комната пропахла потом, блевотиной и дешевым вином Ловкача.

Морщась от света и боли, Даннар добрался до окна и выглянул наружу. Несмотря на то, что уже давно настало утро, во дворе было необычно тихо. Во влажном воздухе повисли нити серого дыма. Даннар жадно вдохнул, и тошнота отступила, а в голове немного прояснилось. Запах дыма напомнил ему о железном ящике и костре гнома.

Едва он увидел, что осталось от ящика, как понял, что дело неладно. Костер уже почти полностью прогорел, а железный куб развалился. Он не взорвался, а аккуратно распался на шесть железных пластин, которые все еще лежали посреди дымящихся углей. Помня об огне и предполагаемом заклятии, Даннар осмотрел кострище в поисках расплавленного золота или серебра. Ничего похожего он не обнаружил. Зато из-под верхней плоскости выглядывали осколки какого-то материала, очень похожего на кость. При виде их Даннар почувствовал, что надежда на богатство стремительно тает – слоновая кость не выдержала бы такого жара.

Он зашел в мастерскую Хунделя, вернулся с кочергой и поворошил угли, но не нашел ничего, кроме нескольких таких же обгоревших осколков слоновой кости. Тогда Даннар зацепил обломок величиной с ладонь и выбросил его из костра. Осколок оказался на удивление прохладным, а при ближайшем рассмотрении парень обнаружил, что это вовсе не слоновая кость. Материал был слишком легким и пористым и показался Даннару каким-то очень уж знакомым…

За спиной послышались шаги. Даннар поднялся и, оглянувшись, увидел приближающегося Умрама, который, спасаясь от утренней сырости, закутался в плащ до самого подбородка. Следом за ним шагали два стражника весьма мрачного вида.

– Огонь сделал свое дело, – произнес Даннар, стараясь говорить как можно увереннее.

Учитывая запах перегара и осипший глухой голос, это ему не слишком удалось. Оба стражника направили на него свои копья.

– Проклятый убийца! – прошипел Умрам и добавил еще несколько красочных эпитетов.

Даннар попытался оттолкнуть наконечники копий, но солдаты легко обошли его руки и приставили копья вплотную к груди.