Драконы Войны Душ - Уэйс Маргарет - Страница 6

– Итак, – продолжил Марос, – я тебя в последний раз спрашиваю: что собой представляет сокровище Озуина?

Подбородок юноши задрожал, нижняя губа непроизвольно изогнулась. Чтобы скрыть страх, он сделал еще глоток чая из кружки, затем вытер рот рукавом.

– Прошу вас, сэр…

– Ты исчерпал весь запас моего милосердия, Айтан. Когда мы окажемся в форте, я уже не смогу тебе помочь.

Айтан нервно сглотнул и посмотрел в глаза Мароса.

– Я могу лишь сказать, что сокровище Озуина пропало. И молитесь, чтобы оно не вернулось.

– Мое терпение лопнуло, Айтан. – Марос вздохнул и покачал головой. – В форт мы прибудем завтра до полудня. Советую тебе помолиться. Это будет не лишним.

5

Близилась полночь, скоро пора менять часовых. Вокруг Оплота клубились облака, и в их глубине рдели раскаленные докрасна молнии, а снизу полыхали огни расплавленной лавы, вытекавшей из недр Гор Рока. Марос в одиночестве стоял неподалеку от города. С вершин, обступавших город, до него доносился голос, холодный, словно глубины самых высоких ледников, но слова разобрать не удавалось. А потом Марос увидел ее.

Даже издали он рассмотрел, что девушка одета в доспехи Рыцарей Нераки. Ее волосы горели ослепительным пламенем, шаги сотрясали землю, а вокруг вились грозовые тучи. В ней крылась темная загадочная сила.

Марос уже открыл рот, чтобы закричать, как вдруг…

Лошади заржали и забили копытами, и Марос проснулся. Тотчас пробудился и Утун. Порывистый ветер в горных вершинах ослабел. Кони в лагере продолжали беспокоиться. Некоторые испуганно взвизгивали, и даже в темноте Марос почувствовал, как они натягивают поводья.

– Командир… – прошептал Утун, приподнявшись на одеяле. – Что это?

– Может, гадюка? – предположил Марос. – Иди посмотри.

Утун вскочил с постели, схватил меч и пропал в темноте. Марос тоже поднялся, пристегнул к поясу оружие и огляделся. Костры почти погасли, остались только тлеющие угли, но и в их неровном свете Марос увидел, что весь лагерь проснулся и встревожился. Он слышал, как кто-то пытается успокоить лошадей, потом раздался еще один звук

Марос посмотрел вниз. Айтан, скорчившись, лежал возле потухающего костра. Сначала Маросу показалось, будто мальчишка плачет, но затем он разобрал слова.

– Благословенный Паладайн, яви свое милосердие. Кири-Джолит, яви правосудие. Святая Мишакаль…

– Успокойся, парень, – бросил ему Марос. – Твои Боги нас покинули. Так же как и мои.

– Он здесь, – прошептал юноша. – Он здесь, он здесь, он здесь…

– Кто здесь, Айтан? Сын твоего лорда? Это он?

Парень не обратил на его вопросы никакого внимания и продолжал бормотать:

– Благословенный Паладайн, яви милосердие, Кири-Джолит…

Марос выругался и отвернулся. Он подумал, не надеть ли доспехи, но без посторонней помощи облачиться в латы и застегнуть все пряжки было совершенно невозможно. Вместо этого он поднял щит, нацепил его на левую руку, а шлем держал наготове, чтобы водрузить на голову при первом же свисте стрелы. Вспыхнули два факела, и у коновязи он увидел двоих рыцарей. Спустя мгновение вернулся Утун.

– Докладывай, – приказал Марос.

– Лошади чего-то испугались, командир. Но неизвестно, что это было.

– Не змея?

– Если и змея, то она давно уползла, сэр.

– А может, скорпион. Ты проверил, на лошадях нет следов укусов?

– С этим сейчас разбирается Джерид, сэр.

– Прекрасно.

Лошади постепенно успокаивались. Умение Джерида ладить с животными всегда изумляло Мароса. Самый строптивый конь в его руках мгновенно становился смирным и покорным.

– Будут какие-нибудь приказания, командир? – спросил Утун.

– Часовых уже сменили?

– Не могу сказать точно, сэр.

– Тогда проверь, – распорядился Марос. – Пусть у входа стоят свежие люди. Поставь четверых – двоих у входа и двоих в самом лагере. Все равно кого. Проследи, чтобы все было сделано.

Утун отсалютовал и ушел. Кони затихли, так что Марос сел и отложил в сторону щит и шлем. Видя, что командир успокоился, остальные рыцари тоже вернулись к своим одеялам.

В лагере восстановилась тишина, и Марос снова услышал шепот оруженосца:

– Прости меня, благословенный Паладайн. Яви свое милосердие…

– Айтан, я приказал тебе заткнуться!

Молитвы смолкли, хотя время от времени Марос все же слышал неразборчивый шепот и всхлипывания, срывающиеся с губ мальчишки.

Младший командир сидел и прислушивался. Спустя некоторое время последние рыцари погасили факелы и вернулись от коновязи на свои места. Один из воинов отошел к краю лагеря облегчиться. Вскоре он вернулся и лег, в лагере опять послышался храп. А Утун все еще не возвращался.

Беспокойство овладело мыслями Мароса. Одна из лошадей вздернула голову, задев свою соседку, затем снова успокоилась. Где-то в темноте сплюнул и выругался один из воинов. Вероятнее всего, это Джерид. Он всегда имел привычку плеваться по любому поводу.

Марос медленно сосчитал до ста – никаких признаков возвращения Утуна так и не было, – затем встал и обнажил меч. Заслышав лязг клинка по ножнам, лежащие неподалеку рыцари сели и потянулись за оружием. Едва их командир сделал шаг от костра, они начали вскакивать.

– Подъем! – крикнул Марос, обходя почти потухшие костры и расстеленные одеяла. – Поднимайтесь скорее! Всем встать!

Люди выполнили приказ, в пещере раздалось клацанье оружия, свист вытаскиваемых из ножен мечей. Не успел Марос сделать и десятка шагов, как все были на ногах.

– Вы, четверо, – показал он клинком на ближайших к нему рыцарей, – идите и проверьте часовых у входа. Будьте настороже и ни на мгновение не теряйте друг друга из виду. Вы, трое, – снова взмахнул он мечом, – разожгите ближайшие к выходу костры и запалите факелы по всему лагерю. Если кто-то крупнее ящерицы попытается пробраться в лагерь, я хочу его видеть.

Солдаты ринулись выполнять команды. Все, за исключением Мароса и четырех рыцарей, двое из которых остались на страже у входа в лагерь.

– Джерид! – позвал Марос.

– Да, командир? – отозвался разведчик, помогавший застегнуть нагрудник кому-то из воинов.

– Приготовь лошадей.

– Сэр?

– Ты меня слышал.

Джерид кинулся выполнять приказ. Он стал набрасывать на лошадей седла, затягивать подпруги и разбирать поводья.

– Командир, мы собираемся уходить? – спросил один из рыцарей, уже полностью облаченный в доспехи, но шлем державший в руке.

– Пока нет. Подождем до рассвета, если сможем, но мы должны быть готовы…

Пронзительный крик, донесшийся из прохода в лагерь, не дал ему договорить. Поначалу Марос решил, что снова поднялся ветер, но стоило ему прислушаться, как он понял свою ошибку. В расщелине кричал человек, в голосе слышалось отчаяние и – здесь он не мог ошибиться – агония. Затем, так же внезапно, как возник, вопль прекратился.

– Что?… – спросил один из воинов, охранявших вход.

– Арбалеты! – крикнул Марос, выводя своих людей из оцепенения. В лагере оставалось всего два арбалета, все остальные были унесены часовыми. – Всем назад! У кого их нет, должны спрятаться за щитами. И ты тоже, Джерид!

В следующее мгновение четыре рыцаря, проводник и связанный, хнычущий пленник скорчились за щитами. Арбалеты были готовы к бою.

– Сэр, что мы будем делать дальше? – спросил воин, державший щит.

Через щель в его шлеме Марос различил яркие белки испуганных глаз.

– Будем ждать.

– Но… часовые…

– Или взяты в плен, или убиты, – отрезал Марос. – Будем ждать до рассвета, потом поскачем отсюда.

Они ждали. Ночь была на исходе, снова поднялся ветер, осыпая их сверху песком и пылью, а ворчавший несколько часов гром начал приближаться. Скоро ветер принес запах дождя. От разгулявшегося сквозняка и принесенной влаги зачадили горящие у входа факелы. В лагере заметно потемнело.

– Арбалетчики, смотрите в оба, – предупредил Марос. – Не спускайте глаз с входа. Стреляйте в каждого, кто попытается войти в лагерь.