Время для Шерлока Холмса - Дворкин Девид (Дэвид) - Страница 26

— Молодец, — похвалил Холмс. — Я с помощью компьютера увеличил изображение и навёл резкость на нужное место. И так же обработал несколько следующих кадров. Вот. — Он передал Лили небольшую стопку фотографий.

Я смотрел через плечо Лили, пока она изучала снимки. К счастью, благодаря попытке более чётко показать определённую точку в толпе, вся остальная сцена исказилась, и мне не пришлось смотреть на публичную и бесславную кончину Кеннеди, зато искомая область видна была очень и очень чётко. Там стоял высокий человек, наблюдавший убийство президента с улыбкой, и всё его тело застыло в нетерпении. Нужно ли описывать вам внешность? Разумеется, это был профессор Джеймс Мориарти. Он присутствовал в каждом кадре, перемещаясь постепенно слева направо, поскольку камера скользила в противоположном направлении, следуя за лимузином.

— Вы заметите, — невозмутимо сказал Холмс, — что в этот раз профессор не растаял в воздухе, он одинаково хорошо виден на всех кадрах. Определённо он задержался в шестьдесят третьем году куда дольше, чем в восемьдесят первом и в нашем сегодняшнем времени. Сопоставив фотокарточки и те записи, которые мы видели раньше, я прикинул, что в Далласе он оставался около двух минут.

— Это значит, — спросил я, испугавшись одной только мысли, — что по мере удаления от момента взрыва в тысяча девятьсот девяносто первом году продолжительность его пребывания увеличивается?

— Уотсон, ваш мозг крепчает с годами. Ещё сотня лет, и вы будете совсем… — Тут Холмс бросил взгляд на Лили и быстро сменил тему: — Да, по-видимому, так и есть, хотя у меня не хватает данных, чтобы вывести точную зависимость. Однако если система верна, то Мориарти появится на две минуты в две тысячи девятнадцатом году. Осталось подождать каких-то восемнадцать лет.

Холмс помолчал немного, чтобы мы успели переварить сказанное, а потом сообщил:

— Увеличение времени — ключевой момент. Англичанин, который посетил Индию в сорок восьмом, пробыл вместе с убийцей Ганди около пяти минут. То же самое можно ожидать в две тысячи тридцать четвёртом году, то есть через тридцать три года. За восемь лет до этого загадочный преследователь Рамона провёл с ним достаточно долгое время, чтобы уговорить молодого человека убить Троцкого. Даже учитывая предполагаемую способность Мориарти очаровывать людей с меньшим, чем у него, интеллектом — а по сравнению с Мориарти в интеллекте будет проигрывать каждый — и допуская, что сталинисты провели идеологическую обработку Рамона, что подтолкнуло его к убийству, всё равно мы вынуждены предположить, что Мориарти провёл с ним какое-то время, ведь он успел даже придумать хитрый план и убедить молодого человека, что его мать удерживают в заложниках. Успеешь ли такое за пять минут? Определённо, времени было куда больше. Что тогда совершит профессор в две тысячи сорок втором году?

— Но почему мы предполагаем, что у него получится?

— Потому что его роль изменилась. Посмотрите, за то время, которое для него промелькнуло, наверное, быстрее получаса, Мориарти из удивлённого свидетеля теракта превратился в подстрекателя. Разумеется, это стало возможным благодаря удлинению временного промежутка.

Лили задумчиво сказала:

— Вы что-то упомянули о премьер-министре, убитом в палате общин.

— Да, Спенсер Персиваль, застрелен в восемьсот двенадцатом.

— Тогда, если верить вашей модели, Мориарти должен был пребывать там довольно долго.

— Именно. Возможно, несколько часов, или дней, или даже недель. И подобное повторится в две тысячи сто семидесятом году.

Я выдавил из себя смешок:

— По крайней мере, у нас есть время подготовиться!

Но ни Холмс, ни Лили не отреагировали на шутку.

— Кроме того, — начал вслух размышлять я, — убийство Персиваля было первым, о котором Мориарти знал: эту трагедию ещё помнили во времена его детства. Но ведь он знал и о более ранних убийствах, до Персиваля, где мог бы задержаться даже дольше. Мне кажется, он оставил бы какие-то свидетельства своего пребывания в предыдущих случаях. Достаточно, чтобы историки обратили внимание.

Холмс просиял:

— Именно! Уотсон, вы не ошиблись в итоге в своём выборе! Любопытно, что мне не удалось отыскать следов Мориарти до восемьсот двенадцатого года, хотя, как вы верно предположили, они должны быть куда более явными. Возможно, с тех далёких времён осталось слишком мало задокументированных фактов. Или же я неверно истолковал данные, и после какой-то точки время его пребывания пошло на убыль. Или же…

— Или же что? — поторопила его Лили.

— Или мне просто надо больше информации. Время покажет, в прямом смысле слова. Как ваш муж подметил минуту назад, у нас его просто огромное количество.

— И всё? — удивлённо спросил я. — После всего вами сказанного мы должны сидеть сиднем и собирать информацию, пока это чудовище угрожает цивилизации?

— Уотсон, нам придётся двигаться день за днём, поскольку природа наложила на нас это ограничение, то есть мы живём в обычном времени, а наш враг перепрыгивает через годы. Если я прав касательно убийства Мартина Лютера Кинга, то следующий скачок доставит к нам Мориарти через тринадцать лет. Его визит продлится более одной секунды, но меньше двух минут.

Не знаю, что меня заставило содрогнуться, мысль о предстоящем визите заклятого врага или же холодный, лишённый эмоций тон. каким Шерлок Холмс объявил об этом.

Глава пятнадцатая ЭКСПЕРИМЕНТЫ, ОБЪЯСНЕНИЯ И КАНИКУЛЫ

Война в Азии так и не началась. Уверен, неслучайно так совпало, что Шерлок Холмс покинул сельскую глушь на несколько месяцев в конце 2001 года и вернулся только в начале 2002 года, и за это время крайне сложная ситуация, возникшая после убийства Пхитсанулока, внезапно загадочным образом разрешилась. Мне было ясно, что Холмс ездил в Азию с секретным заданием — то ли по поручению правительства региона, то ли от лица британского правительства, но уж всяко не обошлось без его брата Майкрофта. Кроме того, я понимал, что мой друг поработал столь успешно, что подавил в зачатке цепную реакцию, которая могла в противном случае привести к мировой войне. По возвращении Холмс подтвердил мои подозрения и рассказал мне о некоторых деталях своей поездки, которые вошли, в числе прочих, в мои записи под названием «Зловещий китайский болванчик».

Оставшись в одиночестве (поскольку миссис Хадсон воспользовалась отсутствием хозяина, чтобы насладиться редкой возможностью взять отпуск), мы с Лили с удовольствием бездельничали дома, копались в оранжерее и занимались пчёлами, будто парочка пенсионеров. И правда, я вдруг понял, что Лили-то всего под сорок, а мне-то уже почти сто пятьдесят лет! Физически мы оба соответствовали возрасту около двадцати пяти лет, но объективные наблюдения над собственным мышлением и особенностями поведения вновь пробудили старый страх, что медовый эликсир пусть и поддерживает молодость тела неограниченно долгое время, но, вполне вероятно, не может защитить от старения мозг. Эта мысль меня взволновала, и зимой я с новыми силами взялся за изучение чудодейственного вина, отчаянно пытаясь разгадать его секрет. Как ни странно, впервые за много десятилетий я, как мне думалось, хоть как-то продвинулся в этом вопросе.

Единственное, что нарушало идиллию, было враждебное отношение Лили к Шерлоку Холмсу. После приезда на ферму её отношение к моему доброму другу существенно изменилось. Если раньше она обожала Холмса и трепетала перед ним, то теперь, к моему глубочайшему прискорбию, она считала его грубияном и хамом, который даже не пытается облечь свои топорные замечания налётом культуры.

— Да, он любит высокую кухню, хорошую музыку и искусство, — горячо спорила она, — но как он обращается с тобой!

Я много говорил с Лили о долгой дружбе с этим человеком, о моём восхищении им, о том, что наши взаимоотношения в прямом смысле проверены веками — даже полутора веками, — и большую часть этого времени я осознавал, что в душе он несчастлив и уязвим.