Ничего неизменного - Игнатова Наталья Владимировна - Страница 33

С Лэа Берана поздоровалась так вежливо и мило, что любой бы понял: приветствие заготовлено заранее. Значит, готовилась к визиту, не исключено даже, что репетировала, кому что скажет, и как объяснит, зачем пришла. Но лучше б она не готовилась, лучше бы действовала экспромтом, потому что Лэа неизвестно откуда взявшуюся вежливость восприняла с удивлением и недоверием. А следующей репликой Бераны была просьба к Мартину, поговорить наедине. И загадочная ремарка, что это касается Занозы. После чего, конечно, про любой тет-а-тет можно было забыть. У Лэа и на Мартина, и на Занозу были исключительные права, и ничего, касавшееся их, нельзя было обсуждать без ее участия.

Мартин обычно против этого не возражал. Его самого обсуждать было некому и незачем, а Занозу с его загадками Лэа понимала очень неплохо и могла объяснить многое, чему Мартин объяснений не находил. Про Берану, например. Именно Лэа предположила, что Заноза Берану своей девушкой вовсе не считает. А возится с ней из тех же соображений, из которых подобрал на болоте бешеную собаку. То есть, исключительно по доброте душевной.

Что-то это да говорило об отношении Лэа к Беране. Но мысль все равно была дельной. Походила на правду.

Узнав, что поговорить без свидетелей не получится, Берана заколебалась. И это выглядело еще более подозрительно. Чтобы не усложнить ситуацию до полной неразрешимости, Мартин позвал гостью в кабинет, сказал, что у него от Лэа нет никаких секретов, и у Занозы тоже, поэтому если дело Бераны касается Занозы или его, то оно касается и Лэа. Это было не совсем так — дела Бераны и Занозы точно никого не касались, кроме них двоих. Но для Лэа-то никакой Бераны не существовало, для нее существовал только Заноза, и что-то там рядом с ним — собаки, женщины, мельница, кровь — что-то несущественное. В общем, иногда лучше сделать, как хотят, чем объяснить, почему нет. 

Вот Мартин и сделал.

И тут же об этом пожалел, потому что Берана, едва усевшись в клиентское кресло, тут же выпалила:

— Он меня поцеловал! Опять!

Лэа фыркнула. Мартин… пожалел себя. Он кашлянул, похмыкал, понадеялся, что вид у него не такой идиотский как самоощущение, и сказал:

— А это какое-то особенное событие? Если опять, значит, поцелуй не первый. Или что ты имеешь в виду? Он тебя снова укусил?

— Да нет же! — Берана хлопнула ладонями по коленкам. — Нет, он же обещал, что не будет. Поцеловал! Просто поцеловал! — она примолкла и совсем другим тоном, мечтательным и задумчивым сообщила: — но, это было бы особенным событием, даже если б не случалось только в полнолуние.

Лэа фыркнула снова.

Берана вцепилась ногтями в колени и сжала губы.

— Чего ты от меня-то хочешь? — спросил Мартин. — Поздравлять вас, по-моему, не с чем. Полнолуние бывает раз в месяц.

— Я хочу знать, это нормально для вампира или нет? Заноза меня целует только для того, чтобы дать свою кровь. А кровь дает только для того, чтобы я могла защищаться от других вампиров. Их на Тарвуде целых два… две. И одна за мной охотилась в Порту, Заноза сам видел, а вторая — мисс дю Порслейн, она, вообще, больная какая-то. А кровь действует от луны до луны. Сеньор Мартин, разве вампиры не хотят целовать девушек чаще, чем раз в месяц и не только по делу? 

Слегка ошеломленный вываленной на него информацией, где кровь и луна были вперемешку с поцелуями, Мартин признался, что понятия не имеет, чего вампиры хотят от девушек. И хотят ли, чего-нибудь, вообще. Они же мертвые. У них все не так, как у живых. Говорить о Занозе «мертвый» не хотелось, но сейчас это было единственное объяснение, которое могла принять Берана.

— Погодите, вы оба! — вмешалась Лэа. — Я что-то не поняла. Два вампира на Тарвуде? Кроме Занозы? Почему я ничего об этом не знаю?

— Одну привел Заноза, ей нужно убежище. А про вторую, из Порта, я сам впервые слышу. Но раз Заноза про нее не говорил, значит, она не опасна.

— Она опасна! — Берана тряхнула своими дредами, — поэтому он мне кровь и дал.

— Вы с ума посходили, что ли? — Лэа встала из-за стола. — Заполонили остров упырями! Да они сожрут всех живых еще до Нового года!

— Мисс дю Порслейн никого не…

— Про нее даже эта дурочка говорит, что она больная! Мартин… — Лэа сделала паузу, чтобы до Мартина лучше дошло, — вампиры — не люди. Вампиры — людоеды. Невменяемые, голодные, неуязвимые мертвяки. И вы притащили на остров сразу двоих! И про одну, к тому же, даже не знаете, кто она и где! Как ее теперь искать? И где вторая? Делай, что хочешь, но чтоб ее к ночи не было на Тарвуде! Хватит с нас одного Занозы.

— Как раз Занозе она и нужна. У нее есть какая-то важная информация.

— Ну, так пусть зачарует ее и допросит!

Берана сейчас была лишней. И она сама это понимала. Сидела в своем кресле, сцепив пальцы в замок, переводила взгляд с Мартина на Лэа, и старалась быть как можно незаметней. Но не уходила. Скорее всего, именно потому, что не хотела привлекать внимания. 

— Я разрешил Занозе привести мисс дю Порслейн на Тарвуд, — сказал Мартин, — я разрешил ей остаться. И она останется. Никого не убьет, даже живой крови пить не будет. Мы с ней все это обсудили и обо всем договорились.

— Почему ты разрешаешь тащить на остров вампиров, не спросив меня?!

Ох, вот сейчас Берана стала совсем лишней. Вообще.

— А почему я должен тебя спрашивать? — уточнил Мартин мягко.

Он вспомнил, как Заноза позвонил ему. Как спросил про мисс дю Порслейн, как говорил с ним. И о чем шла речь.

«Мне нужно разрешение притащить на твой остров неадекватную хищную тварь».

Его остров. Вот в чем правда. И он всегда это знал, только не знал, что знает.

Его остров, его люди, его право решать.

— Потому что вампиры — это пандемия, — Лэа тоже заговорила спокойней. Но злилась она, кажется, все сильней. — Люди начнут умирать, а мы и не заметим. А потом будет уже поздно. Им не нужно сохранять на острове пищевую базу, в их распоряжении весь Порт и все хаосшипы. К зиме мы останемся в окружении вампирской стаи. Тарвуда не будет, а они захватят корабли и расползутся по всем мирам. Ты относишься к ним, как к людям, Мартин. Ты ни черта про них не знаешь. Поэтому тебе надо было спросить у меня. И про своего любимого Занозу тоже! Он — такой же мертвец. Хорошенький мальчик, такой, блин, рыцарь. А что ты скажешь, когда он тебя сожрет живьем? Они мертвые, им все равно кого убивать, они ничего, кроме голода не чувствуют. Поэтому их не должно быть. Заноза пусть будет, но больше — никого.

— Что, вообще все равно? — вдруг подала голос Берана. — Занозе тоже? Хоть сеньора Мартина...

— Хоть тебя, хоть мать родную! — Лэа досадливо скривила губы, — ты видела вампиршу в Порту?

— Нет.

— Знаешь, где ее искать?

— Нет. Она, наверное, уже улетела. Иначе все равно пошли бы разговоры. И трупов стало бы больше.

— Вампиров стало бы больше. Вампиров. Пофиг мне на трупы, пусть хоть всех там, в Порту, перебьют. Но если они, мертвые, припрутся в город, мы уже не отобьемся. Так что узнай про эту вампиршу все, что можно. Ты же дружишь с портовыми. Вот и выясни, здесь она или свалила с Тарвуда.

— Сеньор Мартин? — Берана взглянула на него, — я могу ее поискать, мне это не трудно. Надо?

Интересно, это она специально, или правда не понимает, что бесит Лэа еще сильнее? Про любую другую женщину ясно было бы, что специально, но от Бераны всего можно ждать.

— Поищи, — разрешил Мартин. — Только днем. А сейчас домой иди. Думаю, про Занозу ты все, что хотела, узнала.

— И даже больше, — Берана встала, торопливо изобразила поклон: — до свидания, сеньор Мартин, сеньора Лэа.

И исчезла, не дожидаясь ответа.

— Так вот, по поводу Тарвуда, — Мартин проследил, как за Бераной закрылась дверь, — и вампиров, и всех других людей и нелюдей, которым понадобится убежище или место для жизни. Если мне нужно будет посоветоваться с тобой, я посоветуюсь. Если нет, извини, я решу сам. И насчет мисс дю Порслейн я решил.