Жестокий континент. Европа после Второй мировой войны - Лоу Кит - Страница 77

Другой излюбленной мишенью и традиционным врагом коммунистической партии было духовенство. В Тулузе по городу ходили слухи, что фашисты оборудовали огневые точки на башнях местных церквей. Этот слух в какой-то мере объясняет, почему церкви в городе подверглись варварскому разрушению и пулеметному обстрелу во время восстания в августе 1944 г. Множество примеров того, что на юго-западе Франции священнослужители подвергались избиениям, пыткам и казням бойцами Сопротивления – часто без каких-либо убедительных доказательств их сотрудничества с оккупантами. В Италии духовенство тоже иногда становилось жертвой мщения либо по подозрению в пособничестве фашистам, либо потому, что священники продолжали осуждать коммунистическую партию с церковной кафедры.

Наконец – и это самое главное – некоторые наиболее радикальные коммунистические группировки начали нападать на своих соперников-демократов. Непосредственно после освобождения Франции разные коммунистические лидеры предпринимали определенные попытки взять под свой контроль отдельные районы, особенно на юго-западе страны. Голлист – комиссар республики (супрефект) в Тулузе – вынужден был противостоять согласованной попытке коммунистов сместить его и захватить власть. В конце концов ему удалось сделать это, заручившись военной поддержкой одного из командиров Сопротивления. В Ниме префекту-голлисту неоднократно угрожали местные руководители коммунистов, а однажды чуть даже не арестовали. Его спасло своевременное появление комиссара республики Жака Бунена.

В Италии насилие в отношении политических соперников доходило до крайностей. Центром стал так называемый «Красный треугольник», или «Треугольник смерти», – регион в Эмилии-Романье между Болоньей, Реджио-Эмилией и Феррарой. Летом 1945 г. там произошел ряд убийств известных людей, после чего возникло серьезное напряжение в хрупком альянсе христиан-демократов и коммунистов. 2 июня в Нонантоле были убиты инженер Антонио Рицци и его сын Этторе. Оба убежденные антифашисты (Этторе даже был партизаном), но также и христианские демократы. Это не было убийство, совершенное в горячке, скорее политическое убийство того особого рода, которое итальянцы называют omicidi eccellenti (иными словами, «необходимое» убийство известных людей, которые являются помехой). Спустя шесть недель в том же городе был убит христианский демократ, член Комитета освобождения. Убийства христианских демократов имели место в Бомпорто (8 июня), Лама-Моконьо (10 июня) и Медолле (13 июня).

В следующем году, когда антикоммунистические настроения уже начали укрепляться, в том же регионе прокатилась вторая волна omicidi eccellenti. Она началась в июне 1946 г. с вышеупомянутого убийства христианского демократа промышленника Джузеппе Вердери и закончилась в августе убийствами юриста-либерала Фердинандо Фериоли, социалиста мэра Касальгранде Умберто Фарри и капитана карабинеров Фердинандо Миротти.

Следует подчеркнуть, что рассказанные выше истории – частные случаи и не сводятся к коммунистическому заговору с целью захвата власти во Франции или Италии на государственном уровне. В действительности, как я уже говорил, руководство коммунистической партии делало все возможное, чтобы сдерживать наиболее экстремистски настроенные группировки на периферии. Руководители, в отличие от рядовых членов коммунистической партии, понимали, что объективных условий для революции на тот момент не было ни в той ни в другой стране.

Однако им не хватало широты взглядов, потому они, по-видимому, сочли, что время для революции уже настало. Количество случаев насилия во Франции и Италии показывает, что значительное число членов коммунистической партии являлись сторонниками радикальных мер. Некоторыми, по-видимому, двигала месть или ощущение того, что справедливость восторжествует только в том случае, если они будут вершить ее сами. Иные – более расчетливые – выбирали в качестве цели классовых врагов независимо от той роли, которую их жертвы играли во время оккупации. Некоторые хотели запугать своих политических противников и заставить их замолчать. Кто-то стремился распространить террор среди населения, как они это делали во время войны. Притом что их действиям недоставало централизованности, общим знаменателем становилась вера в неизбежность революции, которая, по их мнению, уже началась.

В последующие годы многие члены Итальянской и Французской коммунистических партий стали обвинять свое руководство в том, что оно не сумело реализовать потенциал непосредственно насильственных действий. Они гордились своими успехами на местном уровне, где какое-то время стояли у власти в некоторых городах и одном-двух регионах Италии и Франции, и считали возможным перевести в успех на государственный уровень, если бы их партийные руководители подхватили инициативу. Но без должной координации из центра их разрозненные попытки совершить революцию были обречены на пробуксовку и в конечном итоге провал.

Однако это не означает, что политическое насилие непосредственно в послевоенный период не возымело никакого действия. Напротив, последствия были далеко идущими, но очень отличались от того, на что рассчитывали местные агитаторы.

Агрессивность бывших партизан и рядовых коммунистов не осталась незамеченной. Непосредственно после войны ее приписывали общей атмосфере стихийного беззакония, сопровождавшего освобождение, – точка зрения, которую разделяют многие историки и по сей день. Непрекращающееся насилие доказало, что это не просто мимолетное явление, тем самым спровоцировав нарастающий страх. Распространились слухи о том, что коммунисты действуют бесконтрольно или, хуже того, являются частью более продуманного заговора с целью захвата власти. В Париже рассказывали, что на юго-западе страны царит террор, Тулуза провозгласила себя республикой, а тамошний представитель де Голля Пьер Берто заключен коммунистами в тюрьму. Пришлось самому Берто приехать в Париж, чтобы рассеять эти мифы. В Италии широко распространились слухи о восстании в Милане и Турине, а также о неизбежности экономического краха и захвата коммунистами всей страны. Враги партии, безусловно, использовали эти слухи с наибольшей выгодой для себя и подогревали страхи людей. Сами итальянцы-антикоммунисты признавали, что паника безосновательна и специально насаждается правыми элементами, стремившимися раздуть антикоммунистические настроения».

На юге Италии землевладельцы, бизнесмены, полицейское начальство, магистраты и другие заметные личности из среднего класса напоминали о захватах земель в 1943 г. для противодействия воцарению в администрации представителей левых. Они боялись за свою собственность, состояние и влиятельное положение. Но именно доводы, что коммунисты стали причиной гражданских беспорядков, больше всего расшевелили военную администрацию союзников на недавно освобожденных территориях. В результате на посты в местные органы власти были назначены кандидаты от правых партий, даже бывшие фашисты – просто чтобы загнать коммунизм в угол.

На севере Италии, где насилие во время освобождения было гораздо более интенсивным, правые и правоцентристские партии сделали страх перед насилием со стороны левых краеугольным камнем своей кампании. С января – февраля 1947 г. в газетах «Ла Стампа» и «Коррьере делла сера» стали появляться ссылки на «Треугольник смерти» в Эмилии-Романье. В марте в «Юманите» появилась статья, где говорилось о «красных squadristi»[4], проводящих кампанию «идеологического и физического террора». Это была прозрачная попытка перехватить у левых моральное право изображать бывших партизанов героями, рисуя их жестокими головорезами.

Во французской прессе конца 1940-х гг. тоже распространились страшные истории о жестокостях партизан. В 1947 г. премьер-министр от социалистической партии Поль Рамадье указал на подъем забастовочного движения (который был порожден главным образом ростом инфляции, нехваткой продовольствия и падением уровня жизни) и заявил, что это является результатом коммунистической агитации. 5 мая он освободил коммунистов от обязанностей членов правительства, после чего вскрылось несколько коммунистических заговоров, вроде инфильтрации в министерство бывших фронтовиков. Распространялись даже слухи об «интернациональной бригаде», формирующейся на территории Франции.