Око вселенной - Экштейн Александр Валентинович - Страница 50

Но Жанет Генриховна уже не слышала его. Морщась, она захлопнула дверь Леонилиной квартиры и, прижавшись спиной к двери, подумала: «Даже наша неожиданная встрече в Москве с этим удивительным полковником была обусловлена высшими силами»…

Полковник Абрамкин так не считал. Тот день, когда Жанет Генриховна Комарово-Багаевская вновь возникла на его жизненном горизонте, запомнился ему по многим причинам.

Во-первых, взявший его под свое покровительство замминистра МВД по кадрам генерал Градов, бывший начальник МУРа, прямо так и заявил ему:

— С назначением тебя на пост начальника таганрогского горотдела придется повременить. Мой коллега Агапов из Ростова-на-Дону встал горой на защиту Самсонова, тем более, что полковник еще и герой оказался, лежит в госпитале, контуженный по всем параметрам. Слышал уже о дарагановском вакуумном взрыве и о ростовской преступной аномалии, действующей под маркой Антихриста?

— Нет, не слышал, я в это время тоже контуженный о госпитале лежал.

— Конечна, конечно, — дружелюбно похлопал его по плечу Градов. — Но придется подождать, на юге нет свободных мест. Хотел тебя в Сочи, директором пансионата МВД «Русь» устроить, так меня самого чуть в отставку за это не отправили. Север, конечно, свободен, если желаешь, могу в Анадырь начальником горотдела назначить, будете там с губернатором Абрамовичем в шашки зимними ночами играть у камина да чай попивать. Поедешь?

— Нет, — прикоснулся рукой к ордену Абрамкин. — Я в Москве останусь, если разрешите, конечно, товарищ генерал, подожду, пока юг освободится.

— Оставался, — махнул рукой Градов, — только из гостиницы «Москва» переберись в общежитие для ОМОНа на Каширке или плати по сто долларов в день из своего кармана. Геройская квота закончилась, бухгалтерия больше платить не будет.

— Да, — уныло кивнул Абрамкин, — конечно…

Во-вторых, в этот же день его и выселили, предварительно поздравив с наградой и присвоением звания, и в этот же день он позвонил супруге в Сочи и выяснил, что: а) двум старшим мальчикам, в девятом и десятом классе, «нужно одеваться поприличнее», а то «выглядят, как дети из неблагополучно-выпивающей семьи», б) двум младшим мальчикам, в пятом и шестом классе, тоже нужно «хотя бы как-то одеваться» и «у них ведь аппетит. Сидор, ты разве не понимаешь?», в) двум девочкам, обе в восьмом классе, «нужно буквально все и сверх того», и, наконец, г) «мне нужно сходить к стоматологу, Сидор».

В-третьих, выйдя из гостиницы «Москва» в новеньком мундире, выданном по случаю награждения бесплатно в интендантском отделе, он был в том состоянии, когда человеку просто необходимо непрерывно совершать крупные экономические преступления, подкрепляя их мошенническими манипуляциями с любой, пусть даже государственной собственностью, не нарушая при этом ни одной статьи УК России, то есть полковнику Абрамкину хотелось застрелиться, но он со свойственным ему оптимизмом не обращал на это внимания. И тут…

Вначале полковник Абрамкин услышал как бы щелчок какого-то предупреждения. Затем почувствовал мгновенный, пробежавший от пяток до кончика носа, озноб. Вслед за этим московское пространство вокруг него уплотнилось и сразу же развернулось выпустив из какой-то параболической мегаполисной щели женщину, забытую Абрамкиным настолько, что он даже опешил от восхищения.

— Я подарю тебе Москву, московскую прописку, огромную жилплощадь и подмосковный дом, — заявила Жанет Генриховна, беря Абрамкина под руку и запихивая его на заднее сиденье «лексуса». — Ты из тех мужчин, без которых жизнь женщины теряет свою привлекательную сторону.

— Какую, говоришь, сторону? — Полковник быстра оценил момент и салон «лексуса» и вальяжно упрекнул даму: — А я ведь искал тебя все это время, Жанет.

Начавшая было садиться за руль Жанет Генриховна застыла, медленно покинула водительское место, подошла к задней двери, открыв ее, всунулась в салон по пояс, схватила полковника за воротник мундира, резко притянула к себе и приказала:

— Повтори!

— Руки! — возмутился Абрамкин, пытаясь вывернуться. — Ты не смотри, что я полковник, дам в роговой отсек так, что забудешь все стороны света. — Он стал отпихивать от себя Жанет Генриховну, обеими руками упершись в упругую мягкость ее груди. — Отпусти, кому говорю!

Вышедший из гостиницы «Москва» иркутский бизнесмен, круглолицый и жизнерадостный, увидев вползающую в салон женщину и барахтающегося под ней мужчину, благоговейно прижал руку к груди, нащупал в кармане пиджака пачку долларов и, восторженно воздев руки к небу, прошептал:

— О. Москва!..

Выслушав рассказ Аркадия Васильевича Комарово-Багаевского, третьего и последнего бывшего мужа Жанет Генриховны, полковник Абрамкин, вытерев со лба выступивший пот, взял со столика кружку пива с вылитыми туда ста граммами водки, не отрываясь выпил ее и лишь после этого поинтересовался у Аркадия Васильевича:

— Который час?

— Шестнадцать ноль-ноль, — сообщил Аркадий Васильевич и уточнил: — Вот такие-то дела.

Они сидели под зеленым тентом с логотипом пива «Три медведя» неподалеку от «Ирландского дома» и пили пиво с водкой.

— Ну и что вы, собственно говоря, предлагаете? — Полковник скептически взглянул на освещенное робкой надеждой лицо Аркадия Васильевича. — Чтобы я разделся до трусов и отдал вам ваше имущество?

— Да, — честно признался Комарово-Багаевский, умоляюще прижимая обе руки к груди. — Мне уже никогда не купить такой композиции, а у вас еще все впереди, вы же видели, сколько у Жанет трофейной мужской одежды.

Абрамкин перегнулся через стол и двумя пальцами пощупал плащ Комарово-Багаевского.

— Ладно, — решил он проявить великодушие, а заодно и мужскую солидарность. — У нас осталось двадцать минут. Как будем производить обмен одеждой?

— Да запросто, — возликовал Аркадий Васильевич. — Здесь платный туалет рядом, — он даже всхлипнул от восторга. — Вы настоящий человек, я до конца жизни буду за вас первый стакан выпивать.

— Не надо, — прервал его полковник. — Лучше пойдем посмотрим на твой туалет…

— Жанет, — Леонила Альбертовна положила на стол внимательно прочитанную справку из ФСБ на полковника Абрамкина, — если желаешь привлечь к своему телу и быту этого мента, то привлекай. Но заранее предупреждаю, он тебя кинет и уедет в Сочи даже в том случае, если узнает от жены по телефону, что нужно починить кран на кухне. Ты с ума сошла, он же типичный семейный трусняк. Уверена, что у него густые, слегка кудрявые, жесткие и черные волосы с лысиной на макушке, короткие ноги, унылый нос и первые признаки обычной для мужчин его возраста пивной «беременности».

— Нет, Леонилочка, — глаза Жанет Генриховны затуманились, — он не такой. Таких больше не бывает. Ему недавно лично президент России орден за мужество вручил. Семья ему не указ, он же карьерист. Милая, что с тобой? Он же за московскую прописку и жилплощадь не то что семью, а мать родную при встрече не узнает, скотина еще та, обожаю таких негодяев, на них Москва держится.

— Ой, да ну тебя, Жанка, — рассмеялась Леонила Альбертовна и стала переодеваться. — Ты его сегодня до трусов раздень и внимательно рассмотри, чучело-чучелом окажется.

— Дело не в трусах. — снисходительно посмотрела на подругу Жанет Генриховна. — На твоего Кривицкого, что в трусах, что без трусов, слеза досады прошибает, а ты вокруг него танго любви уже почти два года вытанцовываешь.

— Это ты зря, — усмехнулась Леонила Альбертовна. — Юрий Аркадьевич интеллектуал, ученый с мировым именем, а твой Абрамкин — мент с пистолетом. С ним насчет рогов культурно не договоришься, застрелит или фингалов под твои прекрасные глаза навешает, а это слишком для москвички. Мужчина, не готовый смириться с рогами в супружеской жизни, провинциал по сути, в столице ему жить противопоказано. Хотя есть мужчины, которым рога женщина даже под страхом пожизненного воздержания не наставит. Правда, таких мужчин не бывает, но я сегодня с одним таким встречаюсь.