Око вселенной - Экштейн Александр Валентинович - Страница 31

— Достаточно двух десятков умных организаторов и пятисот хороших исполнителей для того, чтобы с двухсотмиллионным населением, называемым народом, можно было проводить любые эксперименты. Так чем, вы говорите, занимается ваша финансовая группа?

Байбак хотел застигнуть собеседника врасплох этим вопросом, но тот спокойно поднял на него дружелюбный взгляд и спокойно ответил:

— Мы за двадцать пять процентов переводим в любую страну любой капитал со стопроцентной гарантией безопасности для капитала и владельца.

— Да что вы говорите, — скептически хмыкнул Сергей Иванович, ставя на столик стакан. — И кто же гарантирует эту безопасность?

— Я. — Мужчина встал с кресла и, взяв со стола фуражку, надел ее на голову. — Капитан. Давайте пока не будем ни о чем говорить. Вы, Сергей Иванович, человек серьезный, все равно наведете справки по своим каналам.

— Конечно, — согласился с Капитаном, Гарольдом Смитовичем Гулько, Сергей Иванович, провожая его до двери своего уютного кабинета. — Конечно, наведу. А вы знакомы с Аскольдом Борисовичем, нашим шефом? Умнейший человек.

— Нет, — покачал головой Капитан и презрительно усмехнулся, — я с бомжами, даже бывшими, знакомств не завожу.

Месторождение странного энергетика в виде неправильной дуги расположилось под дном Азовского моря между Таганрогом и Ейском. По этой же дуге государственные нефтяные компании намеревались установить платформы для нефтяных вышек. Пока же действовали только восемь скважин.

Добыча «бафометина» несколько отличалась от добычи просто нефти. Как и положено, сначала бурилась скважина, на глубину чуть более тысячи двухсот метров. Несмотря на дороговизну такого проекта, для бурения использовались специальные отстреливающиеся сверхпрочные буры и трубы, куда как более крупного калибра, чем при обычном бурении. Затраты оправдывались почти сразу же, прибыль зашкаливала за 500 %. Восемь вышек были установлены на расстоянии полукилометра друг от друга. «Бафометин», в отличие от нефти, несмотря на колоссальную энергонасыщенность, представлял собой желеобразную субстанцию, не проявляющую склонность к фонтанированию. Никакое вытеснение, закачка воды здесь помочь не могли. Действовали по-другому. Отстреливающиеся сверхпрочные буры увлекали за собой в глубь месторождения так называемую «апейронную вибробомбу», внутри которой давление на лабораторное вещество «апейрон», благодаря уникальной разработке академика Богославского, действовало на сжатие при сохранении вакуумности и на волновой выбросообразовавшегося давления 1018 атмосфер при нарушении вакуумности. Это при том, что сейсмобразный эффект взрыва создавало совершенно незначительное наличие «апейрона» в вибробомбе направленно-радиального действия. Только после этого скважина начинала «фонтанировать», выталкивая из себя бесцветные медузообразные комки разорванного страшной силой вибробомбы «бафометина».

— Фу, какая гадость — запах утренней розы, — мило пошутил лишенный обоняния мэр города Рокотов, присутствующий на открытии «Баф-банка» в Таганроге, поднося к носу пробирку с «бафометином»-сырцом. — Так пахнут только большие деньги, заработанные честным путем.

В созвездии Большого Пса самая яркая звезда на земном небосводе Сириус, движущаяся к Земле со скоростью семь километров в секунду, соединилась со своим вторым компонентом, белым карликом, Сириусом В, который внутри своего «сверкающего» собрата стал коллапсировать, образовывая сверхплотный объект из выродившейся материи. Во вселенной образовалось новое состояние пространства, имевшее все признаки пространства с возможными проявлениями времени и противоречившее космологической модели нашего Всего, образованного в результате так называемого Большого взрыва, до которого не было ни пространства, ни времени. Этого не заметили астрономы, да и не могли заметить, потому что созданное нами для познания своей вселенной не было рассчитано на рождение новой, образовавшей для себя в центре созвездия Большого Пса глазок, чтобы рассматривать, как расширяется наша вселенная, как удаляются друг от друга наши галактики.

— Ты знаешь, — оторвался от наблюдения за ночным небом президент астрономического общества розенкрейцеровской обсерватории Масалнк Турбенрогман, обращаясь к своему ученику Крису Вастурци, — я решил выйти из масонской ложи розенкрейцеров. Иисус Христос, оказывается, действительно Бог, а никакой не пророк.

— Не знаю, — слегка опешил от такого неожиданного предположения Крис Вастурци. — Я голосовал за Машиаха, но против Христа не возражаю, у меня мать еврейка, а сам я серб полушведского происхождения. — И тут же не удержался и съязвил: — Это вы Иисуса Христа в телескоп увидели?

— Конечно, — с недоумением посмотрел на него астроном. — А разве его можно увидеть как-то иначе?

Начальник Ростовского УФСБ генерал Веретенников смотрел на своего коллегу по службе, главу Таганрогского отдела УФСБ майора Пчелкина, с не поддающейся описанию авторитетной оторопью в глазах.

— Если бы я не знал вас так хорошо, как вы меня никогда не узнаете, я мог бы подумать все что угодно.

Майор Пчелкин только что доложил генералу о принявшем экстремальные формы культе Шивы в среде кришнаитов Таганрога, возглавляемой внештатным сотрудником ФСБ Геннадием Квасиным, которому якобы ночью явился танцующий Шива и возвестил о конце света, сворачивании в рулон мироздания и окончательной остановке всех часов земного шара в девять часов по московскому времени, в августе одного из годов двадцать первого века. Еще Пчелкин доложил, что агент Квасин был настолько убедителен, настолько красноречив, энергичен и коммуникабелен в своих проповедях, что почти каждый третий юноша города, от 14 до 18 лет, выбрил себе голову, оделся в оранжевые одежды и провозгласил себя вестником танцующего Шивы.

— Они уже исподволь, — доложил Пчелкин, — начинают примерять на себя роль счастливых солнечных мучеников. Звучит красиво, но чем это кончится, я не знаю. Самое интересное, что Квасин по-прежнему намеревается сотрудничать с ФСБ.

— С нами все сотрудничают, даже те, кто не сотрудничает, — Веретенников нахмурился, — а вот если слишком часто употреблять в одной связке слова «солнце», «счастье», «мученик», это на все сто процентов заканчивается погромами или, наоборот, антипогромными революциями. На мой взгляд, Квасина надо показать психиатру, а Шиве, каким бы он ни был, нужно придать серьезное значение во всех, включая и мистические, аспектах. Совсем недавно точно такой же Шива «протанцевал» перед археологами в районе нахапетовской аномалии. Правда, ученые головы себе брить не стали и о конце света не провозглашали, но заявили, что археология вовсе не наука, а созданное захватившими человечество серыми инопланетянами направление для поиска Великого Ведического Шифра, который позволит серым захватить внутриземное человечество и начать путь не от отца к сыну и внуку как у них, а от Сына к Отцу, как у землян. Одним словом, побросали лопаты, расторгли все контракты с ЮНЕСКО и уехали к себе в Москву. А там всем наплевать, видел ли ты Шиву или человекообразное матерное слово, лишь бы жить не мешал и не сбивался с заданного ритма. Так что, — Веретенников вытащил из ящика стола пистолет и засунул его в карман, — Квасина покажи докторам, в среде «счастливых» разведи агентуру, молодежь, да и все остальные возрастные группы, любят на нас работать. А я по делам в Грозный еду.

Глава седьмая

Степа Басенок сидел перед зеркалом в театральной гримерной. Из зеркала на него смотрел губастый мужчина, кудрявый брюнет с наглым лицом жизнелюбивого вымогателя и любимца женщин. Позади него, тоже отражаясь в зеркале, стоял Игорь Баркалов и едва сдерживал смех.

— Чудесный грим, — с завистью посмотрел на коробку с гримом Гера Капыч, шестидесятилетний театральный гример, — жаль только, что не мой.

— Да вы его себе оставьте, Гера Капыч, — лукаво свеликодушничал Степа Басенок, — а я, если надо, буду изредка заходить на маскировку.