Психонавигация. Путешествия во времени - Звонарева О. И. - Страница 15

Внутри комната выглядела как пещера. Юсуф протрусил к окну и с лязгом распахнул ставни.

— Смотри. — Он кивнул на порт и проа, скользившее в направлении открытого океана.

Вспоминая разговор за обедом в Джакарте, я гадал, управлялось ли это судно с помощью оборудования или с помощью психонавигации.

Номер был очень просторным. В нем были стол, два стула, шкаф, ванная комната и два ящика красного дерева.

— А где кровать? — спросил я.

Юсуф выглядел очень удивленным.

— Нет, ты не датский шпион, — сказал он, откидывая стенку одного из ящиков. Там была кровать.

В детстве я читал сказки Ганса Христиана Андерсена, где упоминались датские кровати, и по описанию они были теплыми и уютными, но в этой я так и не смог по-настоящему выспаться. Мне всегда казалось, что я залезаю в гроб. Кроме того, армия вшей, с которыми пришлось делить ложе, рассеивала любые романтические мысли.

Разумеется, лучшее, что было в отеле. — это прекрасный вид на порт и проа бугисов. Каждое утро, открывая ставни, я наслаждался удивительным зрелищем. Вид, наверное, тот же, что и во времена, когда эти воды бороздили корабли Ост-Индской компании.

Впрочем, за проживание в отеле, где администрация так небрежно относилась к санитарии, мне пришлось заплатить большую цену. Я рискнул поужинать в ресторане отеля и следующие два дня приходил в себя после пищевого отравления.

Через какое-то время Юсуф помог мне переехать в правительственную гостиницу на окраине города. Я больше не имел возможности наслаждаться видом проа, но отсутствие грязи и превосходная кухня были более чем достаточной компенсацией.

В конце второй недели Юсуф предложил провести воскресенье на одном из тех маленьких коралловых островов, которые я видел из самолета. Судно вышло в море ранним утром. Если бы речь шла об американском курорте, то оно вряд ли могло вместить более двух десятков человек. Здесь же я насчитал шестьдесят пять. Судно было примерно тридцать футов в длину, деревянное, с маленькой носовой кабиной, куда пассажиры сложили вещи: корзины, полотенца, одеяла, ротанговые и полотняные сумки.

Оно приводилось в движение одним навесным мотором. Хотя на моторе не было никакой маркировки, мне показалось, что в нем не больше сорока лошадиных сил, и он сделан во времена второй мировой войны или вскоре после нее. К счастью, Макасарский пролив был на удивление спокоен. Поездка заняла чуть больше часа. Пассажиры были рады иностранцу на борту и предоставили много возможностей совершенствовать мои навыки в индонезийском. Хотя жители разных островов говорят на малавийском и других диалектах, большинство индонезийцев могут говорить на этом простом языке. Юсуф и другие индонезийцы, которые были приставлены к консультантам, настаивали на том, чтобы во время работы все говорили на английском, поэтому у меня было мало шансов поупражняться в языке, которым мне помог овладеть Таюп.

Люди на катере делились едой. Они много шутили и смеялись. Несколько человек начали петь песни, про которые Юсуф сказал, что это народная музыка Целебеса. К тому времени, когда мы достигли причала на атолле, пели уже все, и даже я, хотя вообще не знал языка Целебеса и полностью лишен музыкального слуха.

Коралловый остров великолепен. Размером не больше бейсбольного поля, он густо порос кокосовыми пальмами и тропическими цветами. Тропинки вьются вокруг главной сопки и поднимаются к смотровой площадке на ее вершине. Отсюда хорошо видны Уджунгпанданг, проа и другие суда, входящие в порт и выходящие из него. Несмотря на то, что в то воскресенье на острове было несколько сотен людей, бо$льшая часть острова была пустынна. Туристы столпились в северной части, где над изумрудными водами построен деревянный пирс. Так как атолл окружен острым коралловым рифом, пирс — единственное место для купания. Пловцы могли дойти до его конца, нырнуть и вернуться к ступеням пирса.

У некоторых были очки для подводного плавания. После того, как я на время позаимствовал очки у одного из индонезийцев, я понял, для чего они нужны. Риф, радуга цвета, был населен миллионами тропических рыб.

— Берегись больших белых акул, — прокричал мне Юсуф с пирса и засмеялся, запрокинув голову.

Я тоже засмеялся. Но начал периодически оглядываться и старался держаться поближе к берегу. Мне вспомнилось, что фильм о больших белых акулах «Синяя вода, белая смерть» был снят к северу от Австралии, пожалуй, не так далеко от Сулавеси.

От пирса отходила протоптанная дорожка, ведущая к лотку. Сразу после полудня Юсуф предложил купить воды и кокосов. Мы отправились в безлюдное место на противоположной стороне острова, захватив покупки и корзину сандвичей, которые Юсуф взял в гостинице. Здесь не было никого, только кораллы, невысокие пальмы и тишина.

— Тебе нравится?

— Очень. Почему здесь никого больше нет?

— Люди Сулавеси любят быть вместе. Любят общение. Но я знаю, что американцы — время от времени люди одиночества. Я думаю, тебе нравится это место.

— Да, Юсуф, это так. Я как будто в раю.

Когда мы покушали, я спросил, можно ли поплавать.

— Да, но это опасно. Кораллы острые, и они повсюду. Смотри. Где вода темная, там они заканчиваются.

Я посмотрел туда, куда указывал его палец, и увидел, что примерно через двести футов цвет воды менялся с изумрудного на темно-фиолетовый. Таким длинным был риф. За ним было только Яванское море. Кроме маленького черного облачка, показавшегося на горизонте, все небо было лазурным.

— Я мог бы надеть кеды.

— Да. Так лучше. Только не упади.

Я надел кеды и ступил в воду. И немедленно почувствовал, как иззубренная поверхность кораллового рифа впивается в мои ступни, будто я стою босиком. Кораллы оказались гораздо острее, чем я ожидал. Вода плескалась чуть выше колен. Я двинулся вперед, споткнулся, но удержал равновесие. На мгновение я представил себе, как оступаюсь, подворачиваю ногу и падаю на острые кораллы. Это чуть не заставило меня повернуть обратно, но тут я понял, что, сделав это, потеряю лицо.

Я двигался медленно и сосредоточенно. Я заставил себя быть терпеливым и очень осторожным. Вода была прохладной, ее температура приятно контрастировала с раскаленным воздухом. Кораллы сияли под прозрачной водой. Когда я остановился и оглянулся назад, то не мог оторвать взгляда от атолла, который выглядел так идиллически, что я мог представить, что на берегу сидит не Юсуф, а Робинзон Крузо. Казалось, он погрузился в медитацию. Легкий ветерок пробежал по пальмам. Тишину нарушил крик попугая.

По мере того, как коралловый риф уходил вниз, идти становилось легче. Кроме того, ноги привыкли к кораллу, и я мог немного расслабиться. Я погрузился в сверкающую воду. Внимание было сосредоточено на подводном мире. Я стал его частью и потерял ощущение времени.

Я пришел в себя от дуновения холодного ветра. Море потемнело, его поверхность покрылась рябью. Огромная грозовая туча заволокла солнце. Когда я заметил, что нахожусь по грудь в воде, то понял, что успел уйти далеко от берега. Снова посмотрев на море, я услышал всплеск и увидел, как стайка рыб выпрыгнула в воздух около границы рифа. До его границы было не больше пятнадцати футов. По моей спине пробежала дрожь. Я оглянулся на атолл. Юсуф, казалось, был очень далеко. Я посмотрел на него и вдруг осознал, что он стоял на мелководье, бешено размахивая руками.

Я почувствовал опасность прежде, чем увидел ее. Возможно, мое подсознание среагировало на выпрыгнувших рыб. Оборачиваясь к Яванскому морю, я знал, что увижу.

Ее глаза были огромными. Не мигая, она смотрела прямо на меня. Спинной плавник возвышался над водой. Потом она исчезла. Огромный хвост махнул над водой. Я замер. Большая белая акула, наверное, была в длину такой же, как и расстояние между мной и краем рифа, где она охотилась! Я почувствовал почти непреодолимое желание развернуться и бежать. Однако внутренний голос приказал мне не двигаться. Она не покинет глубоководья, сказал голос, если ты не сделаешь глупости. Не двигайся.