За семью печатями - Сидоров Георгий Алексеевич - Страница 44

– Хватит вам! – посмотрела на дочь и на мужа Ярослава.

– Нашли тему любезничать. Всё это не всерьёз, – повернулась она ко мне. – Так, пустословие.

– Мне вот что не ясно, – перевёл я разговор в иное русло.

– Неужели все эти демоны, возомнившие себя хозяевами планеты, всерьёз собираются покончить с человечеством?

– Не только собираются, но, как видишь, и действуют в этом направлении, – посерьёзнел отец семейства.

– Не понятно, зачем?

– Тебе потому непонятно, что ты пока не ведаешь, кто они такие. Когда узнаешь, с кем люди Земли имеют дело, до тебя дойдёт.

– То, что за ними стоит инопланетный разум, мне известно. Но ведь они же люди!

– Люди, говоришь? Да, по виду они на людей похожи, ты прав. Но, человечество имеет дело не с людьми…

– Ты забегаешь вперёд, – остановила мужа Ярослава. – Ему об обществе «земных богов» расскажет другой. Кто, тебе известно. Мне бы хотелось успеть поведать Юрию о том, чем нас потчуют наши западные друзья-приятели.

Глава 11

Промышленность повторного цикла

Я расскажу тебе то, о чём ты ни здесь, в России, ни в остальном СНГ не прочтёшь, Юра, – начала освещать новую тему Ярослава. – То, что ты сейчас услышишь, мало кто знает и на Западе. Речь пойдёт о технологиях повторного цикла.

– О чём? – не понял я.

– О самом гнусном явлении современности, – вздохнула Ярослава. – Но, давай, всё по порядку. Ты слышал когда-нибудь выражение: «Что мы едим, тем мы и являемся»?…

– Слышал, – кивнул я.

– Конечно, полностью согласиться с таким утверждением нельзя. Но в какой-то степени это так. Потому что мы питаемся не только белками, жирами и углеводами, но ещё и информацией, которой наполнены все эти белки, жиры и углеводы. Она в пище главная… Приведу тебе один пример: лет десять назад мы с Добраном оказались в одном санатории. Санаторий как санаторий. Всё стандартное. И питание тоже. Точно такое же, как и везде в подобных заведениях. Только смутил нас странный факт: в один день все постояльцы чувствовали себя прекрасно: хорошее настроение, отменное пищеварение и т.д. На другой день – все раздражены, подавлены и почти у всех проблемы с пищеварением. И так через день. Добран сразу не обратил на это внимание, а я, как женщина, обратила. И что же мы выяснили? В санатории работали два шеф-повара. Менялись они каждый день. Так вот один был добрый, весёлый, любил петь песни. Словом, свой парень. Другой злобный, недоброжелательный. Он презирал тех, кому готовит. На работе иногда высказывал: «Всё жрут, жрут и нажраться не могут». Вот и весь секрет разного состояния отдыхающих. С одной стороны, информация жизнеутверждающая, с другой – наоборот.

Мне рассказ жены старейшины показался приведенным не к месту. Я всегда считал, что знаю об информационном воздействии пищевых продуктов, и не понимал, зачем Ярослава мне всё это рассказывает. Встряхнул меня вопрос Добрана Глебыча.

– Мне хочется знать твоё мнение, Ар, почему у всех, без исключения, северных народов, начиная от Кольского полуострова и кончая Чукоткой, бытует правило отстреливать собак-каннибалов? Какой бы хорошей охотничья собака ни была, если она начинает поедать себе подобных, её тут же приговаривают.

О таком обычае я знал, но никогда не задумывался над его сутью.

– Наверное, из нравственных соображений, – заёрзал я на стуле. – Или просто так у всех принято…

– Нравственность и мораль здесь ни при чём. Здесь другое. Но сначала ответь мне ещё на один вопрос: почему ненцев, энцев, селькупов и нганасанов русские казаки в XVII веке называли самоедами?

– Я слышал, что у этих племён был распространён обычай ритуального поедания умерших родственников, – припомнил я. – И что из этого? – я пожал плечами.

– Не знаешь? Придётся тебе напомнить. Дело в том, что как только у самодийцев был введён этот обычай, они стали катастрофически вымирать. И от сравнительно больших племён почти ничего не осталось. Когда русские появились в Сибири, они тут же запретили ритуальное людоедство и этим спасли от полного исчезновения вышеназванные этносы.

– Интересно, кому пришло в голову пришедшим на север племенам навязывать такой изуверский обычай? – возник у меня естественный вопрос.

– Наверняка это проделали свои же шаманы, но не в тундре, где пищи было в те времена более, чем достаточно, а в таёжной зоне, по которой не одно столетие двигались с Саянского нагорья на север племена самодийцев. В тайге прокормиться большому количеству людей было сложно, вот для сокращения их численности и был принят обычай поедать ближнего… А теперь перенесёмся в Мезоамерику. Ты когда-нибудь задумывался, зачем нужно было Кетцалькоатлю, этому бородатому культуртрегеру, запрещать тольтекам людоедство?

– Признаться, нет, – растерялся я от нового вопроса. – Но если людоедство или каннибализм ведёт к вымиранию и вырождению, то, наверное, для того, чтобы спасти от исчезновения племена тольтеков.

– Ну, и как ты думаешь, спас он их или нет? – прищурился старейшина.

– Похоже, нет. В наше время тольтеки считаются мёртвым этносом. Но вины Пернатого Змея в гибели племён тольтеков я не вижу. Кетцалькоатль сделал всё, что мог. Просто ему помешали.

– Кто? – безжалостно посмотрел на меня старейшина. – Скажи нам, кто?

– Бог подземного мира, впоследствии Бог ветра, некий чёрный Тескатлипока, – вытащил я из своей памяти имя злого Бога.

– Какой из всего этого можно сделать вывод?

– Только один, если Тескатлипока возродил у тольтеков людоедство, то он намеренно запустил в их среде механизм гибели, – отчеканил я.

– Верно! Был запущен механизм гибели целого народа. Когда в долину озера Тескоко пришли с севера ацтеки, с тольтеками было уже покончено. Практически, все они вымерли…

– Мне хочется понять механизм заболевания! – прервал я старейшину. – Как он работает? Какая разница, что ест человек или другое высшее млекопитающее? Почему заболевают только каннибалы?

– Не всё сразу! – поднял руку Добран Глебыч. – Нам ещё надо побывать в стране майя. Как тебе объяснил гибель этого народа Кольский антрополог?

– Дядя Ёша считает, и не без основания, что весь народ майя был отправлен на жертвенные алтари. Что этим процессом занимались люди жреца-негуманоида Пакаля, гробница которого была найдена в Паленке.

– Но он не сказал тебе, куда делись сотни тысяч трупов?

– Каких трупов? – не понял я.

– Тех самых, у которых на алтарях храмов безжалостно вырвали сердца…

– Ты хочешь сказать, что майя тысячами пожирали своих же соплеменников?!

– А куда они их девали? Никаких следов массовых захоронений.

– Может, кремировали? – высказал я предположение.

– Может! – кивнул головой помор. – Но не всех, основная масса трупов однозначно съедалась.

– Значит, народ майя уничтожил массовый каннибализм.

– Точнее, его последствия, – поправила Ярослава. – Принесение людей в жертву – это всего лишь спусковой механизм. Главное то, что за всем этим обрядом стояло.

– Так, выходит, и людоеды-ацтеки были на пути к своей гибели? Через пару веков от них бы ничего не осталось.

– Да, ацтеки вполне могли повторить судьбу тольтеков и майя, – растягивая слова, сказал Добран Глебыч. – В какой- то степени им повезло, что на их земли пришли испанцы. Так хоть что-то уцелело от ацтецкого этноса… А теперь представь, Юра, что может произойти, если на земной социум обрушится глобальная катастрофа?

– Не важно какая, природная или техногенная, – раздался голос Светлены. – Рухнут товарно-денежные отношения, не станет промышленности, транспорта. Как человечество будет выкарабкиваться? Те, кто окажется в сельской местности, посредством своего личного подсобного хозяйства… А в городах? Через две недели в мегаполисах будут съедены даже крысы и, начнётся повальный каннибализм. И даже те сильные и решительные, которые перейдут на питание человеческим мясом, и которых не отправит на тот свет оружие врагов…