За семью печатями - Сидоров Георгий Алексеевич - Страница 112

– Тебе это ничего не напоминает?

– Напоминает право наследования в иудейских семьях. Там идёт всё по матери.

– Ты верно заметил. Какой из всего этого можно сделать вывод? – посмотрела куда-то поверх меня женщина-философ.

– Мне кажется, что генетическое право наследия по женской линии и у евреек, и у греков общее.

– С той лишь разницей, что в Греции действовали двойные стандарты. Дети от рабынь становились рабами, дети же от свободных мужчин и свободных женщин получали наследие по отцу. Как тебе такое?

– Получается, что у евреев намного честнее.

– Честнее, – согласилась Валентина. – Так что когда говорят, что всё европейское зло исходит от богоизбранных, это не совсем так. Очень много негатива пришло на север Европы из Греции и Рима. Долгое время греко-римский мир был той лабораторией, где обкатывались технологии, которые позднее были применены по всему миру. К примеру, абсолютное рабство. Именно на него в своих работах указывал Маркс. Надо сказать, что институт греко-римского рабства был тоже создан искусственно. С целью внедрить нечто подобное позднее.

– Через пару тысяч лет? – засомневался я.

– Да, через 2,5 тысячи лет! – не моргнув глазом, сказала Валентина. – Для нелюдей 2-3 тысячи лет не срок. Они, зная закон времени, прекрасно им пользуются. Но вернёмся к нашей теме. Как ты уже знаешь, тёмные из древних греков сделали эгоистов, индивидуалистов и растлителей собственного общества. Всё это у них называлось демократией.

– Интересно получается, – заметил я. – Запад всё время болтает о демократии древних греков, но о нашей русской подлинной демократии старается помалкивать. Конечно, демократия демократии рознь. Во главе греческой демократии стояли аристократы, по-нашему олигархи. Они подкупали своих сторонников и проталкивали в свет такие законы, какие им нравились. На Руси же во главе общества стояло жречество, которое имело опору в народе. Поэтому бояре-управленцы и не ширились. Да они и не могли этого делать, потому что холопов среди боярского сословия не было. Русско-арийское общество не являлось однородным.

– Оно состояло из трёх взаимодействующих между собой варн.

– Но мы опять не о том. Больше меня не отвлекай.

– Всё, не буду! – дал я слово Валентине.

– Как тебе известно, вечно враждующие между собой греческие полисы были завоёваны Римом. И очень скоро эллинская культура перебралась в Италию. Римляне заимствовали у греков не только институт абсолютного рабства, но и семейные отношения. Где жена являлась чем-то вроде домашнего сторожа и детородного аппарата. А мужчина развлекался с гетерами, продажными красотками, рабынями, очень часто с дочерьми и жёнами своих же друзей. Последнее в грекоримском мире стало нормой. Спрашивается, почему? Да потому что аморальная кампания всегда порождает в женском обществе ещё более мерзкую скрытую полиандрию. В Греции полиандрия всегда была прерогативой гетер. В Риме же она охватила институт жён. Женщины видели, как ведут себя их мужья и стали им подражать. Если вам можно, то почему нельзя нам? Римские женщины не пытались разобраться в природе полигамии, не стремились они понять и свою природу. Женщины стали слепо копировать поведение мужчин, хотя и чувствовали к подобному отвращение. Замечаешь, я ни разу не произнесла волшебного слово «любовь». Почему? Потому что в греко-римском обществе оно превратилось в суррогат. В противоположность тому, что дано было человеку природой. Сказать, что никаких чувств ни греки, ни римляне не испытывали, нельзя. И те, и другие любили, но по-своему. Их отношения между полами целиком и полностью зависели от феромонов. От активных веществ, которые влияют на нервную систему, заставляя её стремиться к противоположному полу в целях зачатия. Подобные вещества выделяются перед спариванием у насекомых, ящериц, змей и у высших млекопитающих. Когда в крови у человека действуют феромоны, он испытывает чувство влюблённости, но отнюдь не любви. Влюблённость и любовь – разные вещи, и ты это должен понимать. Влюблённость воздействует не на фибры души. Она вызывает магнит тел, но не сердец. У животных действие феромонов является их любовью. Другого отношения основная их масса не знает. То, что многие животные живут семьями, ровным счётом ни о чём не говорит. Если потерял свою подругу, найдётся другая. Особых переживаний нет. Хотя у высших птиц, таких как голуби, лебеди и у некоторых зверей, например, каланов и бобров, прослеживаются зачатки высокого чувства. И оно не зависит от наличия в крови феромонов…

– Это говорит о том, что у вышеназванных животных в плане преданности и любви некоторым грекам и римлянам надо поучиться, – вставил я.

– А разве современным европейцам не надо? Я рассказала о семейных отношениях в Греции и в Древнем Риме, но ведь они были точно такими же, как сейчас на Западе, да и у нас в России. Теперь ты понимаешь, для чего нужна была Риму христианская церковь с её проповедью о моногамии?

– Чтобы навязать греко-римскую извращенную модель семейных отношений всем северным арийским народам.

– Кстати, насчёт феромонов. Они у человека действую три-четыре года, не больше. Ровно столько, сколько требуется для беременности, рождения ребёнка и момента, когда он перестаёт питаться материнским молоком. Теперь ты понимаешь, почему наши больные моногамные семьи распадаются в основном после трёх-пяти лет совместной жизни? Психологи создали на эту тему целое учение о семейных кризисах. Но почему эти кризисы происходят, они не знают и не хотят знать. В психологии потребительской, скотской любви разбираются больше химики.

– Ты сказала, что подобные отношения полов потребительские?

– А какие же они ещё? Чисто потребительские. Где мужчина потребляет тело женщины, женщина потребляет тело мужчины. Ни тому, ни другому до души близкого человека фактически нет дела. Закончилось действие феромонов, они разбежались. Он пошёл искать новое любовное безумие, где от волнения сердце готово выпрыгнуть, и язык заплетается, и она туда же. Этот сумасшедший дом, по их мнению, и есть чувство великой любви. Ты думаешь, как любили друг друга Ромео и Джульетта? Обычной страстью. Она и довела их до гибели.

– Я вижу, для тебя, Валентина, ничего нет святого. Шекспир, и тот, у тебя не авторитет.

– Шекспир – дитя своего времени, Юра. Возможно, как гений, он предполагал, что кроме жажды заполучить тело и им наслаждаться, есть и более глубокие чувства. Речь о другом. О том, что греко-римская и современная христианская моногамия всего лишь фиговый листок, за которым скрыта аморальная извращённая полигамия. Хуже, чем у животных.

По этой модели мужчина за свои беспорядочные половые связи не отвечает. В Греции и Риме дети, рождённые рабынями, отцами не признавались. То же самое было и в средние века. Додуматься только – во всём западном христианском мире действовал закон первой ночи. Естественно, у многих девушек, которые провели ночь в покоях феодала, кстати, женатого, рождались дети, которые не становились свободными, хотя и были отпрысками хозяина.

– Это просто чудовищно! – не выдержал я.

– Да, ничего более унизительного и аморального и придумать нельзя! – согласилась со мною Валентина. – Прибавь ко всему этому кошмару средневековый институт любовниц, фавориток-наложниц, массу содержанок, проституток и шлюх. Приплюсуй к вышеизложенному ещё и женскую полиандрию, которая процветала в те времена в среде миловидных аристократок и женщин из городской цеховой знати. Картина, прямо скажем, не из весёлых. Удивляет поведение церкви: с языческой полигамией она боролась, но на закон первой ночи смотрела сквозь пальцы? Скажу больше, западная католическая церковь покровительствовала и до сих пор покровительствует проституции. То же самое можно сказать и о лютеранской церкви. Надо понимать, что церковь всего лишь инструмент, сама она ничего не решает. Христианство создавалось в среде рабов. Постепенно оно пришло на смену разложившемуся римскому язычеству. С расширением границ империи расширялось и его влияние. Когда же западная Римская империя перестала существовать, институт христианства не пострадал. Наоборот, он ещё больше усилился. Именно на рубеже IV и V веков в период окончательного угасания западной Римской империи Аврелий Августин и получил задание внедрить моногамные отношения в семьи германским, кельтским и словакским племенам, которые приняли от римлян христианство. Церковь продолжила то, что было заложено ещё до неё. О чём это говорит? Только о том, о чем я уже сказала. Христианская церковь ничего сама не решает. Она управляема теми, о ком простым людям ничего не известно.