Дом скитальцев (изд.1976) - Мирер Александр Исаакович - Страница 64

«Посадка выполнена. Продуваю шлюзовую».

Ходовой экран погас. В последнюю секунду Глор успел разглядеть на дальнем конце причала башенку с ребристым, далеко торчащим стволом стационарного распылителя. Всхлипнул и отвалился люк. Неживой голос автомата доложил:

«Выход разрешен».

Глядя перед собой из-под шлемного забрала, командор Пути преследовал на причал. Глор шел за ним в двух шагах.

Командоры

В стеклянной трубе причала гремел Сулверш. «Смир-р-рна-а!» — заливался он, как певец, исполняющий на бис свою лучшую арию. Вот кому принадлежала двухместная ракета, пришвартованная рядом… Джал равнодушно покосился на офицера — видимо, привык к подобным номерам. Сам же он и позволил себя обогнать, балуясь с ручным управлением. Из-за спины Сулверша выступил начальник Холодного, представительный господин в ранге Полного командора. Остальные господа выстроились вдоль причала. Монтажник Глор в жизни не видел столько травянисто-синих комбинезонов, блестящих застежек и двухзарядных «посредников». Спутник Холодный обслуживали только командоры. Здесь даже инженеры-физики носили командорские шлемы.

Командоры — самая уважаемая каста после Десантников. Они живут в Ближнем Космосе. На твердой земле им нечего делать, потому что их работа — готовить экспедиции. Другие касты строят корабли, башни и заводы, Диспетчеры всем этим распоряжаются, даже Расчетчиками, хотя многие заблуждаются, полагая, что Расчетчики командуют Диспетчерами. Но в Космосе распоряжаются командоры. И все они похожи друг на друга. Глору казалось, что вокруг него много Джалов. Пристальные, подвижные глаза. Пятна космического загара, от которого не защищает ни один шлем. Твердо сжатые челюсти.

Они стояли посреди Космоса. Под ногами был неширокий титановый мостик, протянутый в узкой прозрачной трубе. Сквозь стекло жарили оба Солнца, и в трубе причудливо перемешивались двухцветные тени и отблески. Но черноту Космоса они не могли скрыть, не могли смягчить или сделать менее заметной. Ниточка стекла и металла, протянутая в черной пустоте.

Церемония встречи кончилась. Послышалась команда: «Господа, вольно!», и гуськом, щелкая присосками, вразнобой — в ногу ходить нельзя, — синяя процессия потянулась по мостику. Глор включил охлаждение скафандра. Косматое Солнце палило сквозь трубу, жгло кожу. Командоры шли неторопливо — привыкли. Миновали ответвление, ведущее к малому жилому шару. Вблизи он оказался не маленьким — с шестиэтажный дом — и на порядочную часть пути прикрыл от солнечного пламени. Зато впереди вспыхнули третье и четвертое Солнца — отражения в алюминиевом зеркале большого шара. Этот зеркальный блеск старательно поддерживали, чтобы Солнца не нагревали драгоценное содержимое хранилища. По огромному его боку, казавшемуся от величины почти не круглым, и сейчас ползали роботы-полировщики.

Перед входом в шлюзовую камеру дежурил механический охранник. Луч или заряд распылителя могли повредить стенку хранилища, а большой робот и безоружный справится с балогом. В шлюзовой камере Сулверш и Глор также оставили свои лучеметы.

В хранилище вошли вчетвером: Джал, главный физик, Сулверш и Глор. Остальные задержались, надевая скафандры. Было ясно, что «неожиданная ревизия» — такая же чепуха, как уставные разговоры в полете. Всем известен номер ракеты командора Пути. Радиошумиха из-за ручного управления послужила предупреждением — ждите, лечу к вам… Главный физик имел достаточно времени, чтобы надеть скафандр, посмотреть, все ли сверкает в хранилище, и с невинным видом встретить Джала у ракеты…

Глор посмотрел на главного физика. Тот невозмутимо спросил, не забыл ли господин монтажник включить обогрев скафандра?

Совет был кстати. Лютый холод уже начал пробирать господина монтажника. А холода здесь было хоть отбавляй. Внутри тонкого алюминиевого экрана помещалось настоящее хранилище, сваренное из толстых синих титановых листов. Они глухо гремели под башмаками. Под броней хранился жидкий кислород. Между броней и экраном оставалось достаточно пространства для прыжков-полетов, но летать здесь запрещалось. Можно было лазать, цепляясь за сетку из тросов. Кроме того, хранилище опоясывали крест-накрест железные полосы для ходьбы на магнитах. Командор Пути важно затопал по полосе. Лампы он приказал выключить, отставших не ждать.

Шли при слабом свете скафандров. Глор шагал последним, то и дело налетая на могучую спину Сулверша. Вдруг командор рявкнул:

— Ага-га! Дырка!

— Где?! Ваша предусмотрительность, где? — застонал главный физик.

Спрашивать было ни к чему. Тончайшая игла света проткнула «потолок» и упиралась в «пол». На титане сияли два кружочка; голубой — побольше, и розовый — поменьше. Изображения Большого и Малого Солнца.

Вспыхнул свет. Командор Пути рычал:

— Р-разжалую! В курги сошлю!

— Так ваша предусмотрительность! Я…

— Что ты?! Ты чурбан!

— Сегодня обследовал всю сферу, лично, ваша предусмотрительность! Буквально перед вами прошило!

В наушниках было слышно, как Джал отдувается под шлемом.

— Обследовал… Ты не робот, а главный физик, — устало пропыхтел он. — Где твоя защита, индикаторы? Где роботы? Они что — за жвачкой побежали?

Глор повел лучом. Правда, не видно роботов… Кажется, он догадывался, в чем дело. Всех ремонтников спешно послали полировать экран — к прибытию командора Пути, а тем временем и прошило.

Примчался, цокая ножками по полосе, робот-ремонтник. Всадил в отверстие щупальце и звонко щелкнул — подозвал ремонтника снаружи. Тот заварит дырку, отполирует, и все будет в порядке.

— Ладно… Пыли у тебя много. Луч виден, — проворчал Джал.

— Никак нет, в норме, вашусмотрительность! Вот индикатор, вашусмотрительность!..

— У меня свой. — Джал вынул из кармана индикатор и удовлетворенно фыркнул: — Правильно, в норме… Ну как, паренек, входишь в курс? — милостиво спросил он у порученца.

— В-вхожу, в-ваша п-предусмотрительность…

Глор начал безумно мерзнуть. Подкладка скафандра была, наверно, горячая, но вот беда, тело этого не чувствовало. Мерзло. Здесь стоял ужасающий, мертвенный холод, какого не бывает вблизи планет. Вакуум не имеет температуры, потому что пустота есть пустота. У нее нет веса, плотности, цвета и температуры тоже. Есть ничто, пожирающее тепло. Вакуум-скафандры были с обогревом, но слаб оказался этот обогрев… На обычных работах в припланетном Космосе один бок постоянно обогревается Солнцем. Корпуса спутников и ракет, поверхность планеты выделяют тепло. Здесь же солнечные лучи отражались зеркальным экраном, а под ногами было целое море жидкого кислорода с температурой минус сто восемьдесят три градуса. Наверно, даже холодней. Хранилище-то было с секретом. Оно состояло из четырех шаров, собранных как игрушечные «матрешки». Первая — экран. Под ним — пустота, лучшая тепловая изоляция, как в термосе, а потом второй шар, наполненный жидким кислородом. В кислороде плавал третий шар, залитый жидким водородом. И наконец, в нем помещался четвертый, с главным содержимым хранилища, жидким гелием. Самое холодное вещество во Вселенной, с температурой кипения —271 градус. Одна жидкость последовательно остужала другую. Кислород наверняка был переохлажден до двухсот градусов.

Глор довернул до отказа регулятор обогрева. Плелся за Сулвершем, спотыкался коченеющими ногами. А Джал бодро громыхал впереди. Остальные командоры догнали их где-то на вершине хранилища и теперь шли длинной вереницей. Ледяной свет слепил глаза. Командор Пути орал что-то начальственное. Наконец они добрались до шлюзовой и, топая ногами, стали отогреваться. Блаженство! Глор нежился в скафандре, как в горячей ванне, и не отключал обогрев, пока мозги не начали плавиться. Ах, прекрасная вещь — тепло! Он с почтением смотрел на командоров, закаленных космических волков, которые, казалось, не заметили холода в хранилище, жары в туннеле и сейчас не замечали ничего, кроме показаний приборов.

Вся компания собралась в рубке Холодного. Джал придирался. Командоры почтительно отбивались.