Атакую ведущего! - Андрианов Илья Филиппович - Страница 22

– Доктор! – быстро подошел к нему Смирнов. – Мы привезли летчика. Он ранен осколком в голову, лежит без сознания. Может, окажете ему побыстрее помощь?

Врач устало посмотрел на нас, потом в окно, наконец сказал:

– Несите. Посмотрю. – И крикнул в приоткрытую дверь операционной: – Давайте следующего!

Вытерев пот с лица, он пошатываясь пошел в операционную.

Мы вернулись к машине. Носилки, на которых лежал Павлов, летчики поставили в тень под старым раскидистым кленом. Его багряные листья пылали на солнце, будто напоенные кровью. Мне было неприятно смотреть, как эти листья, срываясь с дерева, падали на землю, на гимнастерку Павлова.

Медсестра сидела возле раненого, держа его за руку, плакала. Тут же с угрюмыми лицами стояли летчики. Ветер шевелил кудрявые волосы Павлова. Лицо его было спокойным, верхняя припухшая губа по-детски приподнята, в уголках рта застыла еле заметная улыбка. Вдруг сестра перевела взгляд на Смирнова и сквозь слезы сказала:

– У Алеши пульс пропал!

Смирнов быстро нагнулся над ним, приложил ухо к груди: сердце уже не прослушивалось… Он положил пальцы на веки умершего и прикрыл глаза. Встал, тяжело, со всхлипом вздохнул. Мы сняли фуражки…

…В тот день мы летали, как никогда, много. Уставшие до чертиков, пошли на ужин. Столовая находилась на окраине аэродрома, за небольшой речкой, в приземистом кирпичном здании. Ожидая друг друга, мы остановились на мосту. Ехавшая мимо легковушка вдруг остановилась. Из нее вышел командующий воздушной армией генерал Красовский, высокий, с черными густыми усами. Дружно отдали командующему честь. К нему подошли командир и комиссар. Дерябин доложил Красовскому обстановку.

– Ну как, беспокоят фашисты?

– Да, товарищ генерал! При обстреле, два дня назад, командира звена Павлова убило. Вон на том бугорке похоронили. И два самолета вышли из строя.

– Да, брат, война есть война, – нахмурился командующий. – Значит, крепко беспокоят?

– Особенно когда над аэродромом появляются Ли-2. Даже приходится запрещать посадку.

В это время на аэродроме остановились три автомашины с чехами. Они спрыгивали на землю, стаскивали ящики с боеприпасами.

– Видите, товарищ генерал, – кивнул Дерябин, – войска все прибывают, хорошо еще, выручает вот эта рощица.

– Да, я и приехал разобраться на месте, что у вас тут делается. Дело, конечно, невеселое, но операция, которая сейчас проводится, имеет важное значение, товарищи! За Дуклинским перевалом, в Словакии, на борьбу с гитлеровцами поднялся почти весь народ. А силенок, оружия у братьев-славян маловато. Да по сути дела, самой армии пока нет, только партизаны действуют. Наш долг помочь словацким партизанам. Поэтому придется какое-то время потерпеть.

Садясь в машину, командующий сказал:

– Я постараюсь сделать все, чтобы вражеские орудия были уничтожены.

Он уехал, а мы направились в столовую. Едва мы подошли к ней, как на том месте, где мы встретились с командующим, раздался громовой взрыв. Мороз по коже прошел от мысли, что с нами было бы, задержись мы у моста хотя бы на пару минут.

На следующий день перед нами и летчиками-штурмовиками была поставлена задача: найти и уничтожить вражескую батарею.

На розыски дальнобойных орудий гитлеровцев послали лучшего разведчика нашего авиакорпуса капитана Муртазаева. Три раза поднимался он в воздух. Наконец его зоркие, словно у степного беркута, глаза обнаружили батарею: на склоне горы он засек вспышку. Решив окончательно убедиться в том, что он не ошибся, Муртазаев установил прямую радиосвязь с аэродромом. Заметит огонь – передает: «Есть выстрел!» А секунд через сорок получает ответ: «У нас взрыв!» Сомнений не было: это она, вражеская батарея, так много нам досаждавшая.

Муртазаеву на другой день и приказали уничтожить батарею. Я получил задание своей шестеркой сопровождать его.

Едва сел в кабину самолета, как в наушниках услышал певучий голос:

– Денисов? Я – Муртазаев! Салам алейкум, дорогой! Как слышишь меня? Иду к вам!

Я уже увидел на горизонте восьмерку «илов» и передал ему:

– Отлично слышу, Урумбай. Желаю тебе не промахнуться!

Шестерка «яков» взлетела в воздух, пристроилась к штурмовикам, и мы вместе пошли на юг. Впереди, окутанная шапкой облаков, виднелась гора Герлах. Внизу проплывала земля с узкими полосками пашен. По дорогам в сторону Дуклинского перевала густо пылили машины, танки, самоходки…

У цели нас встретили огнем вражеские зенитки. Группа Муртазаева, снижаясь, пошла в атаку. С крыльев «летающих танков» в сторону врага сверкнули голубые трассы пушечных очередей. Словно хвостатые кометы, вперед метнулись реактивные снаряды. А когда «илы» подошли к подножию хребта, вниз посыпались бомбы.

Вдруг в наушниках послышался чей-то обеспокоенный голос:

– Внимание! В воздухе «мессершмитты»!

Вверху я увидел шестерку вражеских истребителей. Скомандовал:

– Рябов! Займись верхней парой, а мы – остальными!

«Мессершмитты» кинулись на штурмовиков. Мы четверкой пошли наперерез. Я издали пустил по ведущему фашисту очередь. Открыли огонь стрелки-радисты «илов». На зеленом фоне Дуклинского перевала засверкали разноцветные очереди.

В воздухе закипела смертельная схватка. «Мессершмитты» беспрерывно атакуют штурмовиков, мы отбиваем их яростные наскоки. Наконец старшему лейтенанту Рябову удалось поджечь одного фашиста, и вдруг все разом «мессеры» отвалили в сторону.

Теперь штурмовики работали спокойно. Став в круг, они снижались до бреющего полета и в упор расстреливали позицию дальнобойных орудий. Несколько самолетов сбросили на склон горы круглые шары с горючей смесью КС. Над батареей вспыхнуло мощное светло-желтое пламя.

Минут двадцать работали штурмовики, и цель была уничтожена полностью. Израсходовав все боеприпасы, Муртазаев повернул свою восьмерку к дому.

Приземлились мы благополучно. Я пошел к штабу. У командной радиостанции стояла крытая машина с решетчатыми окнами. В нее под охраной двух автоматчиков провели невысокого, щуплого человека в гражданской одежде. Сзади шел уполномоченный «Смерша» капитан Казанский. Он нес что-то похожее на чемодан в добротном кожаном чехле. Из «чемодана» высовывался металлический штырек.

– Это что за тип? – спросил я у стоявшего рядом с машиной замначштаба.

– Да, понимаешь, стукача поймали! Видишь, у Казанского его передатчик. Мерзавец! На допросе так и сказал: перебросили его сюда для срыва операции.

– Где его взяли?

– А вон в ангаре. Техник звена Коробиков пошел туда по нужде, наверху услышал шорох. Прислушался, а там кто-то возится. Забыл наш Ваня про свою нужду – и бегом к штабу! Доложил Казанскому. Тот взял людей, ангар окружили. Он бежать, отстреливаться стал. Только далеко не убежал. Когда вели этого выродка к машине, Федосеев, ты его знаешь, бывший механик Алеши Павлова, бросился на него с гаечным ключом: сейчас, кричит, я тебе за своего командира голову размозжу! Еле оттащили его ребята.

С тех пор обстрел аэродрома прекратился, и он буквально ожил. Из своего лесочка вышли чехи. Под вечер в небе раздался гул моторов. Это шли Ли-2. Они появились над аэродромом и стали спокойно заходить на посадку. Летчики поставили трапы к дверям, и чехи стали дружно грузить в самолеты ящики с боеприпасами, оружие. Наконец и сами забрались внутрь.

Натужно ревели моторы самолетов на взлете: так тяжело нагрузились.

Воздушный мост снова действовал бесперебойно. Советская Армия спешила на помощь партизанам Словакии.

Смекалка помогла

Рано утром машина с летчиками приехала на аэродром. Я вылез из кабины и вместе с летчиками направился на свою стоянку. Инженер эскадрильи доложил:

– Товарищ командир, девять самолетов к боевым вылетам готовы! На одной машине меняют бензобак. Через час будет готова.

– Хорошо, Виноградов! – сказал я, протягивая ему руку.

Вскоре я получил задание сопровождать за Днепр пару самолетов-разведчиков Ил-2.