Местный обычай - Ли Шарон - Страница 47

— Понятно, — сказала Петрелла и повернулась обратно к столу, позволяя ему уйти.

Он как раз закончил анализировать срочные дела дня и подумывал о том, не забраться ли на Дерево. Когда он усядется на платформе, которую они с братом построили еще в детстве, а мир внизу будет сведен до должной незначительности, когда его окружит благосклонное присутствие Дерева — тогда он сможет результативно обдумать проблему Эр Тома.

И он отодвинулся от стола и уже прошел полкомнаты, когда услышал за дверью тихий звук шагов дворецкого и приостановился, склонив голову набок и гадая…

А в следующую секунду его ждала радость.

Господин пел-Кана поклонился от двери.

— Лейтенант разведки сел-Иприт! — доложил он и отступил, чтобы она могла пройти внутрь.

— Олвен!

Даав с улыбкой пошел ей навстречу. Господин пел-Кана тактично удалился, закрыв за собой дверь.

Она была в кожаном костюме, словно только что прилетела, и бережно несла в обеих руках небольшой горшочек с каким-то растением. Подняв взгляд, она ответила на его улыбку, хотя и не так радостно, как обычно, а потом прошла мимо, чтобы поставить горшок на стол.

Даав наблюдал за ней, вдруг ощутив холод.

— Олвен?

Она повернулась от стола и бросилась к нему, крепко обхватив руками за пояс и прижавшись щекой к его груди.

Она была нежной и привычной и согревала его внезапно похолодевшее тело. Даав прижал ее к себе, потершись щекой о ее волосы.

Какое-то время они стояли неподвижно, и оба молчали, а потом она чуть пошевелилась, и ее мышцы напряглись, словно она собиралась отстраниться.

Он ослабил объятия, но не выпустил ее. Олвен вздохнула и теснее прижалась к нему.

— Чудесная новость, старый друг, — проговорила она так тихо, что он едва расслышал ее слова. — Меня направляют на работу.

— А!

Он закрыл глаза, остро наслаждаясь шелком ее волос, а потом заставил себя медленно вздохнуть.

— Когда ты улетаешь?

— Сегодня днем. — Ее руки сжались до боли, а потом она отпустила его и сделала шаг назад, подняв руку, чтобы мимолетно прикоснуться к его щеке. — Счастливо тебе, Даав.

Он поймал ее руку и поцеловал кончики прохладных пальцев.

— Хорошего взлета, Олвен. Береги себя.

— Как всегда, — отозвалась она, что было их давней шуткой.

Он проводил ее до дверей, а потом смотрел, как она идет по дорожке и садится в машину.

Когда звук мотора стал неслышен, он вернулся к себе в кабинет, проследив, чтобы дверь за ним полностью закрылась.

Нубиат стоял на его письменном столе, там, куда она его поставила. Он содрогнулся и склонил голову, задыхаясь. Поднятые ладони закрыли его лицо, хотя здесь никто не мог бы увидеть, как он плачет.

— Это, конечно, не мое дело, — пробормотал Люкен так тихо, что его мог слышать только Эр Том. Они шли по коридору рядом, а Пат Рин сильно их опередил. — И ты можешь не трудиться выдирать у меня волосы, если мне положено ничего не замечать. Но мне интересно, что случилось с твоим кольцом.

Эр Том выгнул бровь.

— Мой Тоделм взял его на хранение, — мягко ответил он и улыбнулся. — А дальше ты рискуешь своей шевелюрой, кузен.

— Спасибо за предупреждение, — откликнулся старший родич с добродушием, которое завоевало ему немало друзей как в порту, так и в самой столице.

— Объявление в газете стало для меня неожиданностью, — признался он. — Кстати, прими мои поздравления! Но когда я в последний раз слышал что-то по этому вопросу, йос-Галаны рассчитывали получить твоего наследника от Нексона.. — Он бросил на Эр Тома быстрый взгляд. — Не то чтобы это было моим делом, конечно!

Эр Том рассмеялся.

— Бедняга Люкен! Мы тебя обижаем?

— Ну, — честно ответил его собеседник, — вы с Даавом в щенячьем возрасте были довольно неотесанными. Удивительно, как это вас не утопили, пока вы были юнцами. Хотя, — поспешно добавил он, словно опомнившись, — насколько я знаю, это относится к большинству юнцов.

— А став взрослыми, мы ежедневно дерем тебе патлы, — пробормотал Эр Том, — а вместо извинений натравливаем на тебя Карин.

— Нет, — возразил Люкен, начиная подниматься по лестнице. — Нет, я не хочу представлять дело именно так. Даав часто нас навещает, знаешь ли. Они с мальчиком привязаны друг к другу. И теперь, когда он ушел из Разведки и принял Кольцо, я нахожу его гораздо более легким в общении. А ты… ты всегда был рассудительным, кузен, а если временами и бывал резким, то, несомненно, я того и заслуживал. Я ведь не слишком умен, а вам, людям сообразительным, нелегко иметь дело с нами, тугодумами. Вот Карин…

Люкен вздохнул, глядя на ребенка, который шел впереди, такой не по-детски серьезный.

— Мальчик делает шаги вперед, — проговорил он после паузы. — Кошмары прошли… ну, почти. — Его губы сжались плотнее. — У меня крепкие плечи. Карин йос-Фелиум может делать со мной что хочет, если только это купит ребенку покой.

Эр Том положил руку на плечо кузена и легко его сжал.

— Спасибо тебе, кузен.

— А? — Люкен удивленно улыбнулся. — Не стоит благодарности. Но спасибо, конечно. — Он передернул плечами. — Между вами двумя и Карин всегда была огромная разница. Вы оба — добрые и не причиняете боль ради удовольствия сделать больно. Тут он повысил голос:

— Эй, парнишка, дорогой, ты прошел нужную дверь! Шедший впереди них Пат Рин повернулся и медленно пошел обратно, держа подарок обеими руками.

Эр Том приложил ладонь к замку детской и с поклоном пропустил своих родичей внутрь.

— Лови!

Энн бросила ярко-розовый мягкий мячик высокой медленной дугой.

Шан с громким хохотом попытался его поймать, мяч отлетел от его пальцев, и он с хихиканьем бросился его догонять по длинной комнате.

Энн отбросила волосы с лица и захлопала в ладоши, когда сын догнал мячик и высоко его поднял.

— А теперь бросай обратно! — воскликнула она, подняв руки над головой.

— Лови, ма! — крикнул ее сын и бросил мяч. Попытка оказалась недурной, хотя мячик и должен был упасть с недолетом. Энн бросилась на колени и вытянула руки, пытаясь его поймать, — и повернула голову на перелив дверного сигнала, забыв об игре.

— Мирада!

Шан сломя голову кинулся отцу на шею, не обращая совершенно никакого внимания на двух гостей, пришедших вместе с ним.

Эр Том подхватил Шана и бурно обнял.

— Ну-ка, мой храбрец!

Рядом с ними старший из гостей — мужчина лет сорока пяти с песочного цвета волосами и открытым добродушным лицом — сжал губы и положил руку со скромным набором колец на худенькое плечо своего спутника. Энн улыбнулась мальчику с личиком лисенка и получила в ответ серьезный взгляд широко открытых карих глаз.

— Играть в мячик, Мирада! — приказал Шан, когда Эр Том поставил его на пол.

— Никоим образом, — негромко отозвался он. — Ты должен поклониться своим кузенам.

Повернув голову, он поймал взгляд Энн и одарил ее такой улыбкой, что она едва удержалась, чтобы не упасть.

— Энн, это — мои кузены, Люкен бел-Тарда и Пат Рин йос-Фелиум. Кузены, я хочу представить вам профессора филологии Энн Дэвис, мать моего ребенка и гостью Дома.

— Мое почтение, филолог. — Поклон Люкена бел-Тарды на секунду ее озадачил, но потом она поняла: он выражал почтение к Родителю ребенка Клана. — Я рад с вами познакомиться.

— Я тоже рада познакомиться с вами, Люкен бел-Тарда.

Для поклона Родителю ребенка Клана установленного соответствия не было, так что Энн избрала обращение двух взрослых, что было достаточно теплым, но не подразумевало никаких поспешных выводов относительно меланти Люкена бел-Тарды.

— Ну, это очень мило с вашей стороны, — отозвался он с нескрываемым удовольствием, а потом ласково сжал плечо мальчика. — Поклонись гостье, дорогое дитя.

Поклон гостю был выполнен со взрослой четкостью и быстротой.

— Счастливо вам погостить, филолог Дэвис, — произнес глуховатый мальчишеский голос, но карие глаза продолжали настороженно ее оценивать.