Местный обычай - Ли Шарон - Страница 32

Шан склонил голову набок и долгие мгновения рассматривал мужчину, оказавшегося прямо перед ним.

— Эй! — произнес он наконец свое обычное приветствие и протянул свободную ручонку, чтобы встретиться с терпеливо протянутой ему рукой мужчины.

Жилистые золотистые пальцы сомкнулись вокруг смуглой ручки, и Даав улыбнулся.

— Ты хорошо доехал, племянник?

— Ничего, — ответил ему Шан, делая полшага вперед и не сводя глаз с лица своего дяди.

Энн неохотно выпустила его руку, и он сделал еще один шажок, так что носки его ботинок почти уперлись в колени мужчины.

— А ты видишь искры? — вдруг спросил он.

— Увы, — ответил Даав, — не вижу. А ты видишь искры?

— Да, но не такие, что трогаются. У Мирады на руке такие, что трогаются. — Он покусал губу, серьезно глядя в лицо мужчине. — Ты даешь искры, — жалобно проговорил он. — Не видишь искры?

Четкие брови чуть сдвинулись.

— Даю искры? — пробормотал он.

— Он имеет в виду — «делаете», — объяснила Энн. — Вы делаете искры.

— О, вот как? А я и не знал. Ты привез нам будущего волшебника, денубиа?

Этот последний вопрос был явно адресован Эр Тому.

— Возможно, — ответил этот господин. — Возможно, Целителя. Или, возможно, всего лишь того, кто имеет дар знать, когда другой счастлив.

— Неплохой дар, а?

Он улыбнулся Шану, а потом снова перевел свои яркие темные глаза на Энн.

— Если Корвал Увидит этого ребенка, он будет принадлежать Клану, — проговорил он, и его голос и взгляд были сосредоточенно-серьезными. — Вы это понимаете.

Энн кивнула.

— Эр Том объяснил, что… жизненно важно… чтобы Делм… сосчитал… нового йос-Галана.

— Вот как? А Эр Том объяснил, что приобретенное Корвалом Корвал не оставляет? Вы видели наш герб.

— Дракон над деревом… да. — Она помедлила и перевела взгляд с его лица на лицо Эр Тома, которое было таким же сосредоточенным.

— Шан йос-Галан — мой сын, — сказала она, заставляя свой голос звучать мучительно ровно. — Будет ли он членом… Клана Корвал… или нет.

— Да, — подтвердил Эр Том, прямо встречая ее взгляд и чуть поднимая руку навстречу ей. — А как может быть иначе?

— Филолог! — Голос Даава заставил ее взгляд вернуться к его лицу, которое оставалось по-прежнему крайне серьезным. — Филолог, если у вас есть хоть какие-то сомнения, отступите. Нет ничего бесчестного в том, чтобы подождать и увериться.

Она смотрела на человека, который стоял в траве на коленях и держал за руку ее сына. Запачканный зеленью, с лисьим лицом и смелым взглядом, худой и крепкий, словно докер… Он был за пределами ее жизненного опыта: полудикий и неизвестный, полностью, непонятно непохожий на Эр Тома, который был ее другом и который — она это точно знала — желал ей добра. А еще Эр Том желал добра их сыну.

— Мы для этого прилетели, — медленно проговорила она, и голос у нее сорвался.

Она тряхнула головой скорее ради того, чтобы разорвать этот трудный визуальный контакт, чем чтобы отрицать — что бы то ни было.

— Шана надо было показать Делму Корвала, после чего Эр Том смог бы снова успокоиться, а клану не было бы… неловко… за то, что в галактике оказался неприкаянный йос-Галан, которого не посчитал делм. Это была… моя ошибка, — пояснила она, снова глядя ему в лицо. — Я… на моей родной планете принято давать ребенку фамилию отца в знак… уважения. В знак признания. Следуя обычаю моей планеты, я… не подозревала, что у Эр Тома будут осложнения. Совершив эту ошибку, было бы… правильным постараться по возможности поместить ее в… контекст… и загладить тот ущерб, который я могла причинить.

— А!

Еще пару долгих секунд темные глаза не отпускали ее взгляда, а потом он наклонил голову.

— Тогда это сделано.

Он протянул руку, на пальце которой было широкое кольцо с эмалью, и приложил ладонь к щеке Шана.

— Корвал Видит Шана йос-Галана, ребенка Эр Тома йос-Галана и Энн Дэвис, — объявил он.

Слова высокого лиадийского разнеслись по саду ударами колокола, заставив птиц замолчать. Он нагнулся и поцеловал Шана в губы и только потом отнял руку.

— Добро пожаловать, Шан йос-Галан. Клан ликует.

«И это, — подумала Энн, ощущая поразительный и внезапный прилив радости, — все. Надеюсь, Эр Том считает, что хлопоты того стоили».

Шан рассмеялся и встал на цыпочки, чтобы выдрать лист из волос своего дяди, продемонстрировав ему свою добычу.

— Цветок.

— Лист, я полагаю, — мягко поправил его Даав. — И очень славный.

Он выпрямился одним плавным движением, продолжая одной рукой держать ребенка, а второй взмахнув театрально широко.

— Итак, все вопросы, требовавшие моего внимания! Пойдемте в дом и выпьем вина. И съедим ленч к тому же. Ибо я не постесняюсь признаться тебе брат, что перед тобой — человек, умирающий от голода.

— В этом зрелище нет ничего нового, — спокойно отозвался Эр Том, подходя к Энн и подставляя ей руку. Он адресовал ей улыбку. — Ты выпьешь вина и поешь, перед тем как мы поедем в Треалла Фантрол, друг?

Ощущение счастья было головокружительным, неуместно пьянящим, так что она с трудом удержалась, чтобы не наклонить голову и не поцеловать Эр Тома в губы со всей страстью. Только сознание того, насколько это было бы неуместно — здесь, — помогло ей сдержать чувства.

Так что вместо того, чтобы его поцеловать, она одарила его улыбкой и продела свою руку в его.

— Вино и еда — это звучит прекрасно, — тепло сказала она и позволила ему увести ее в дом.

Глава восемнадцатая

Легкий ленч было приказано принести в Малую Гостиную, куда они и отправились. Вино было налито всем взрослым (Шан получил хрустальную стопочку, до половины наполненную цитрусовым пуншем) и выпито с должной церемонностью.

Вскоре после этого Эр Том объяснил, что ему надо позвонить своей родительнице, и с извинениями ушел. Даав и Шан направились к окну, и взрослый стал показывать ребенку, где в кустарниковых зарослях наиболее велика вероятность увидеть кроликов — если мальчик терпелив и зорок.

Ненадолго оставшись наедине с собой, Энн медленно обошла комнату, пригубливая терпкое белое вино и пытаясь рассмотреть все сразу.

Ковер… ковер был определенно харзианским шерстяным, вручную сотканным несколькими поколениями одной семьи. Один раз ей попалось голографическое изображение подобного сокровища, и сейчас она узнала характерные каштановые и кобальтовые краски среди других, менее ярких. Они были умело соединены таким образом, что создавали пышный цветочный сад, где каждое растение было таким же неповторимым, как снежинка. Ближе к одной из стен комнаты ковер оканчивался, обегая вокруг камина из темно-серого камня, в котором были приготовлены белые поленья. Каминная доска, обрамлявшая его, была вырезана из незнакомого ей блестящего красноватого дерева, с центральным медальоном размером чуть больше ее кулака. Изображение какое-то время дразняще не давалось ей, но потом она его опознала: Картушка Компаса, с изящной простотой выраженная гладким красным деревом.

Отступив от камина, она чуть было не споткнулась о столик с двумя удобными с виду креслами. На столе была разложена доска, размеченная голубыми и коричневыми клетками, окаймленная широкими полями, похожими на страны. Энн насчитала всего двенадцать стран, в каждой из которых содержалось двенадцать маленьких клеток.

На столе рядом с доской лежали четыре двенадцатигранные эбеновые игральные кости. Поблизости также оказались две неглубокие деревянные чашечки, каждая из которых была наполнена овальными камешками. Камешки в правой чашке были красными, а в левой — желтыми.