Лови день - Ли Шарон - Страница 73

Цепочка не-слов, бессмысленных в суровой необходимости боя. Вал Кон споткнулся, выгнулся и с трудом выпрямился. Его тело изобразило движение Л-апелеки.

— Кто хранит Лиад? — вопросил агент.

Вал Кон услышал собственный ответ:

— Народ Лиад.

— Кто хранит народ Лиад? — не сдавался агент.

Ответ был не тем, который избрал бы он сам: он пришел незваный, по собственной воле. Еще не стихли эти слова, как он попытался их отбросить, превратив в нечто иное.

— Департамент Внутренних Дел хранит народ Лиад, — произнес его собственный голос.

Ему была отвратительна эта ложь, но его тело продолжало медленно двигаться, более полно развивая ту фразу, в которую оно вошло.

— Кто хранит Департамент Внутренних Дел?

Казалось, лавку внезапно наполнил густой туман — или между ним и агентом опустился мерцающий занавес. Сквозь него Вал Кон прочел растущую уверенность противника и стиснул зубы, пытаясь заставить замолчать свой предательский голос.

— Кто, — повторил агент свой вопрос, — хранит Департамент Внутренних Дел?

Бороться было бесполезно. Вал Кон сражался с собственными мыслями, пытаясь вспомнить, чего именно ему не следует допустить, но сквозь широкое пространство, заполненное туманом, до него донесся его голос:

— Командующий хранит Департамент Внутренних Дел.

Его тело продолжало двигаться по инерции. Он обращал на него столь же мало внимания, как и на уменьшающееся расстояние между ним и человеком, который задавал ему эти надоедливые, утомительные вопросы.

— Кто хранит командующего? — вопросил ведущий допрос.

— Агенты, — ответил ему голос Вал Кона. — Агенты хранят командующего.

Стоявший перед ним мужчина улыбнулся:

— Чем агенты хранят командующего?

— Поступками и кровью.

— Когда командующий призывает тебя исполнить долг, — вопросил агент, и его фраза на высоком лиадийском прозвучала погребальным колоколом, — что отвечаешь ты?

Тело Вал Кона беззвучно изогнулось в танце. Он подошел к поворотной точке и безмятежно улыбнулся допрашивающему:

— Carpe diem.

Эти слова были похожи на яркое солнце, которое высушило туман. В момент ответа он узнал па Л-апелеки под названием «Принятие копья». Он вспомнил, что человек, отступивший перед ним, — это враг, вспомнил и то, что на этот вопрос существовал и иной ответ. Ответ, не имевший смысла. Мири дала ему нужный ответ, правильный ответ, и он танцем установил его на нужное место в сарае у Хакана…

— Вал Кон йос-Фелиум, — снова провозгласил агент, — клэр проб квит…

На этот раз весь цикл прошел быстрее. Он снова был связан, был вынужден отвечать. Его ум постепенно затуманивался, а тело безжалостно повторяло движения «Принятия копья».

— Когда командующий призывает тебя исполнить долг, — прорычал агент, — что отвечаешь ты?

— Carpe diem! — воскликнул Вал Кон, и танец изобразил одобрение.

Рука агента стремительно дернулась к карману, и Вал Кон бросил метательный нож.

Нож ударил противника высоко в грудную клетку, близко от шеи, и глухо стукнулся о землю. Агент вытащил пистолет.

Вал Кон упал и перекатился по тесной лавке, а потом сложился пополам и ударил противника по ногам. Тот удачно использовал свое падение и приземлился на колени, уверенно наводя оружие. Вал Кон приготовился к прыжку, а его Контур рассчитал угол, который сделает рану не смертельной.

— Вал Кон?

Голос прозвучал в самом его ухе — немедленно узнанный, бесконечно любимый и совершенно невероятный. Стоявший перед ним агент медлил с выстрелом.

— Сдайтесь и идите со мной добровольно, — сказал он.

А у него в ухе настойчиво звучал встревоженный голос Шана:

— Вал Кон!

Он бросился вперед.

Агент упал неудачно: пистолет вылетел у него из руки, голова с размаху врезалась в прочную деревянную перегородку. Он мгновенно пришел в движение и рванулся к оружию, но Вал Кон уже выскочил из лавки и бросился бежать.

* * *

За товарной станцией ушедшая на полмили в сторону Джилла Мири содрогнулась, остановилась и подняла голову, заглядывая в глубину своего сознания. Картинка Вал Кона стала… неправильной.

На ее глазах цвета поблекли и несколько главных элементов задрожали, словно оказавшись под немыслимой нагрузкой. Ощущение направления ослабело, на секунду отключилось — а потом весь узор вернулся, став таким, как надо: ярким, сильным, нормальным.

Она позволила себе расслабиться, а потом замерла: цикл повторился. Видя, как меркнут краски, она резко повернула обратно. Тревога за него заслонила страх за себя и отвращение к пластиковому пакетику, что лежал у нее в кармане.

— Проклятие, Вал Кон!

Он стремительно завернул за угол закусочной, прилип спиной к деревянной опоре и прошептал:

— Шан?

— Где ты, черт подери? — вопросил голос у него в ухе — в голове, принеся с собой фоновый шум тревоги-досады-решимости-любви.

— На зимней ярмарке, — прошептал он, вытягивая шею и пытаясь разглядеть на запруженном тротуаре своего врага. — А ты где?

— На «Исполнении». Дай свои координаты, приблизительное место нахождения…

— Нет! — крикнул Вал Кон, отшатываясь и прикусив губу до крови. — Шан, тебе нельзя сюда лететь! Страшная опасность…

— План Б! — перебил его мысленный голос Шана. — Ты мне еще тут будешь об опасности!

Бессильное раздражение, открытый гнев и сильный страх прибавились к обрушившемуся на него фону эмоций. Вал Кон прижался к стене, закрыв глаза, корчась под ударами мысленной атаки.

— Не надо, — прошептал он, и снежный ветер сорвал это слово у него с губ. — Брат, любимый, сегодня мне никак нельзя сходить с ума.

Атака моментально прекратилась и, прежде чем у него подкосились ноги, сменилась безусловным, согревающим душу теплом. Вал Кон глубоко вздохнул, ощущая любовь своего брата, и начал шептать ветру:

— Здесь вооруженный мужчина, который хочет меня убить, а моей спутницы жизни нет рядом со мной. У меня нет времени обсуждать с тобой тонкости меланти! Не приближайся, береги себя…

— Ты нам нужен.

Эти слова сопровождало множество самых разных чувств, но, к счастью, они были сильно приглушены.

— У вооруженного человека есть корабль, — пробормотал Вал Кон. — Должен быть корабль! Если повезет — он наш.

Тепло сменилось холодом. Внутренний слух ощутил гудящую пустоту…

— Шан!

Тепло вернулось.

— Здесь. Время на исходе: слишком много энергии тратится. Возьмем корабль за основу — что тогда?

— Я отвезу Мири к ее родным. Встречай нас…

В гуще толпы он заметил знакомую кожаную куртку на мужчине, который был значительно ниже окружающих. Мужчина приостановился, посмотрел налево, потом направо — и уверенно направился к углу закусочной.

— Иди! — крикнул брату Вал Кон и вытолкнул его из… своих мыслей.

В пустоте разнеслось гулкое эхо, и Вал Кон бесшумно скользнул вдоль стены, направляясь в полутемную глубину здания.

Шан перевернулся и стремительно вскочил, протянув руки в сторону последней ужасающей картины: какой-то мужчина решительно направляется к нему — Вал Кону, а под его курткой ясно виден силуэт пистолета.

— Он был прямо здесь, Присцилла! Я его видел! Боги…

Он повернулся к кровати, пораженный тем, что находится в своей привычной каюте на «Исполнении», — и тут же рванулся вперед. Ужас затопил все его существо.

Присцилла не дышала.

Боги, чего ради нужно было так убегать?

Тяжело дыша, Мири прислонилась к стойке с лыжами и попыталась его отыскать. На секунду его картинка стабилизировалась и остановилась на одном месте — что было большим облегчением после безумного петлянья и зигзагов, которыми Вал Кон занимался последние десять минут. Она расправила плечи и двинулась дальше, умерив скорость бега, поскольку теперь вокруг нее появились пешеходы. Через всю ярмарку! Ну, до чего это похоже на его обычное упрямство! Если он убегает от неприятностей, то почему не бежит в ее сторону? Нет смысла…

Она судорожно сглотнула, вспомнив о пакетике «облака» у себя в кармане, вспомнив того лиадийца, который его дал. Чутье подсказывало ей, что Вал Кон убегает от лиадийца, — только в этом не видно было совершенно никакого смысла! Вся эта ситуация была лишена смысла, но ей вдруг показалось, что нужно найти Вал Кона и встретить то, что ему угрожает, вместе, плечом к плечу. Потом… Она заставила себя отбросить эту мысль. «Никаких „потом“ нет, Робертсон, — резко сказала она себе. — Привыкай».