Лови день - Ли Шарон - Страница 28

— Цветы — красиво, — серьезно объявил он.

Мири чуть поклонилась суилимам:

— Красивые цветы.

Поддерживая ее под локоть, Кори увел ее обратно к мойке, где он высоко поднял кремово-розовую чашку.

— Чашка — очень красиво.

Она вытянула тонкий пальчик и осторожно провела по покрытой глазурью поверхности.

— Очень красиво.

Поставив чашку, он обнял ее за талию и повернул лицом к псу, который зевал, свернувшись калачиком на половике.

— Боррил, — сказал он якобы ей на ухо, но на самом деле так, чтобы его слышала фру Трелу, — некрасивый.

Мири рассмеялась.

Кори прижал ее к себе, а потом посмотрел поверх ее головы на фру Трелу. Той показалось, будто она знает, что последует дальше.

— Мири красивая.

Мери ответно обняла его, а потом отступила на шаг, прижав ладонь к щеке со шрамом.

— Очень красивый ты, — сказала она и исчезла в чулане, чтобы спрятать яйца.

Кори вернулся к плите и налил чай.

Мери отнесла чашки к столу, но задержалась у буфета и обернулась через плечо:

— Фру Трелу? Вы есть? Хорошие яйца.

Фру Трелу удержала себя на грани отказа. Возможно, в их предложении было нечто разумное. Покупки — дело утомительное, почему бы и не начать день на сытый желудок.

— Немного съем, — ответила она, выдавив кислую улыбку. — Спасибо большое.

Стоявшему у плиты Кори были поданы три тарелки. Мери достала хлеб, джем и масло, потом стремительно (или так показалось наблюдавшей за ней старухе) вернулась с приборами и салфетками. Придвинув к себе хлеб, она ловко отрезала три ровных ломтя и вручила один фру Трелу.

К столу прибыл Кори с тарелками. Одну он подал фру Трелу, вторую поставил перед стулом Мери, а потом уселся сам. Приняв кусок хлеба, он принялся за еду.

Фру Трелу взяла вилку и посмотрела в тарелку. Яйца совершенно не походили на нормальную яичницу: все перемешанные, пахнут сыром и приправами… Она неуверенно взяла маленький кусочек и попробовала.

Странно — но не противно. Она съела еще маленький кусочек, потом — побольше — и вдруг обнаружила, что ее тарелка опустела.

Тут ее внимание привлек глубокий вздох — и она посмотрела на Мери. Та откинулась на спинку стула, с широкой улыбкой обхватив чашку ладонями.

— Спасибо, — сказала она Кори. — Очень хорошие яйца.

Фру Трелу присоединилась к ее похвале.

— Да, спасибо тебе, Кори. Ты прекрасный повар. — Тут ей в голову пришла совершенно новая мысль. — Ты у себя дома этим зарабатывал на жизнь?

Наступило молчание, во время которого Кори не спеша доел хлеб с маслом и запил его глотком чая. Фру Трелу уже было решила, что не дождется ответа, когда он склонил голову набок.

— Я ем. Я готовлю.

Подумав, фру Трелу решила, что такой ответ нельзя было считать настоящим ответом. Однако это напомнило ей одну вещь, которую следовало установить совершенно четко, пока Атна Бригсби не начала терроризировать их своими вопросами.

— Кори, откуда вы?

Он посмотрел ей прямо в глаза:

— Дом.

Фру Трелу вздохнула:

— Да, Кори. Но где ваш дом?

Он ответил без слов, махнув изящной рукой на восток и чуть наверх — в направлении перевала Форнема.

Фру Трелу снова вздохнула:

— Ладно, Кори, сделаем вот как. Если кто-то тебя спрашивает, откуда вы, ты говоришь им «Порлинт». В наши края беженцы попадают редко, но бывают случаи и более странные, особенно если вам удалось заблудиться и прийти сюда через перевал.

Кори допил чай и посмотрел на жену.

— Дом — это Порлинт, — сообщил он ей, а потом строго поднял палец. — Ты откуда?

Мери невинно моргнула и послушно ответила:

— Порлинт. — А потом она ухмыльнулась и добавила: — Кори.

— Вздорное дитя, — отозвался он, но она только засмеялась и встала, чтобы убрать со стола.

Грузовик завелся с первого поворота ручки и ключа. Фру Трелу удовлетворенно кивнула и перегнулась через сиденье, чтобы открыть дверь для пассажиров. Ее гости были такие худенькие, что должны были уместиться все вместе впереди.

Дверца широко распахнулась, и Кори подтянулся в кабину. Девушка поднялась следом и застыла на ступеньке. Взгляд ее серых глаз был настороженным.

— Если во время управления этой штукой ей надо двигать руками, то, может быть, тебе не следует сидеть так близко, — серьезно сказала она Вал Кону. — Если не возражаешь, я устроюсь у тебя на коленях. Так у нее будет больше места. — Она ухмыльнулась. — Эта штука и так выглядит настолько ненадежно, что я не хотела бы улучшать шансы противника.

— Наверное, ты права, — пробормотал он, глядя на разнообразные рычаги и ножные педали. — Всегда неразумно мешать пилоту.

Он отодвинулся к двери, и Мири села ему на колени, удобно устраиваясь.

— Нет! — рявкнула фру Трелу.

Удивившись, Мири заглянула Вал Кону в глаза.

— Ошибочка, босс. И что теперь, по-твоему?

— Попытаемся выяснить. — Он повернул голову к нахмурившейся старухе. — Нет? — переспросил он по-бенски. — Плохо?

Фру Трелу проглотила первый резкий ответ, пришедший ей в голову, и напомнила себе, что они — иностранцы и только ветер знает, к чему они привыкли. Если уж на то пошло, можно вспомнить фру ее собственного сына: она была вспыльчивая и невозможно своевольная, однако Гренника слушалась и изо всех сил старалась быть ему хорошей женой.

Она вздохнула:

— Это хорошо, что вы, дети, друг друга любите. Очень красиво. И дотрагиваться друг до друга хорошо. Но в городе некоторые могут не понять, увидев, как Мери сидит тут как… ну, не важно. Когда вы дома, можно трогать друг друга и обнимать, и все в порядке. Но когда вы на людях, в городе — надо быть респектабельными.

Она замолчала, не зная, что именно им удалось понять из ее лекции. Одна бровь у Кори была выше другой, но он смотрел на нее совершенно серьезно. Мери тоже наблюдала за ней — и между ее бровями пролегла чуть заметная морщинка.

— У беженцев и без того дурная слава, — продолжала фру Трелу. — Вам же не хочется, чтобы в городе, например, не брали вас на работу, когда вы пойдете туда наниматься, из-за того, что вы не умеете себя вести, правда? Особенно это касается тебя, Кори: когда замур пользуется таким уважением и доверием… Ну, ты должен следить за тем, чтобы всегда делать честь своей жене, и не позволять ей делать вещи, которые заставят других плохо о ней думать. Так что ты, Мери, должна встать и дать Кори сесть рядом со мной… Хорошо. Садись, Мери, и закрой дверь.

Устроив всех к своему полному удовлетворению, фру Трелу включила передачу и стала смотреть только на дорогу.

Мери вздохнула, осторожно откинулась на спинку сиденья — и обнаружила, что Вал Кон уже устроил там руку. Она теснее придвинулась к нему — и его рука крепче обняла ее за талию.

— Хитрец, — пробормотала она.

— Но такой милый хитрец. Тебе не показалось, что мы вели себя невежливо, но эта невежливость не была непростительной? Наверное, в случае нужды нам все-таки можно будет держаться за руки.

Мири подняла брови:

— Ты хочешь сказать — в том случае, если мне будет страшно.

— Или мне.

Она фыркнула.

Вал Кон посмотрел на нее.

— Какой я необыкновенный человек, — тихо проговорил он. — Мне никогда не бывает страшно или одиноко. И мне никогда не нужно смеяться или прикасаться к кому-то. Я совершенно подавлен собственным превосходством.

Мири мысленно поморщилась, расслышав горечь в его ровно звучащем голосе и заметив, как потемнели яркие глаза. Она вспомнила, как Вал Кон плакал ночью. Осторожно опустив руку, она чуть пожала его пальцы и заставила себя нахально улыбнуться.

— Угу. Ну, я не стала бы так уж сильно поражаться. Во-первых, тебе следует помнить, как трудно выудить из тебя откровенный рассказ. Можно состариться, пока ищешь правильный вопрос. Ты управляешь окружающими — без демонстраций, втихую, — просто не принимаешь ответа «нет». И да помогут боги окружающим, когда ты даешь волю чувствам. — Она задумчиво посмотрела на него. — Но мне нравится за тобой наблюдать: ты умеешь пользоваться словами. Можно будет взять на заметку, если я решу снова стать сержантом.