Тайна дуэльных пистолетов - Буало-Нарсежак Пьер Том - Страница 2

Все его опасения остались далеко позади, как только он увидел упитанного Боба. Первые минуты разговора были очень забавными, потому что господин Скиннер и Боб заговорили по-французски, а Франсуа по-английски. И кроме того, разговор растворялся в шуме толпы, поки­дающей Хитроу. Наконец, они остановились, замолча­ли, посмотрели друг на друга и все трое дружно рассмея­лись.

— Поскольку вы приехали совершенствовать ваш ан­глийский, — сказал господин Скиннер, — договоримся, что будем пользоваться французским только в особо тор­жественных случаях. Добро пожаловать в Лондон!

Господину Скиннеру было не более сорока. Он был стройный, живой — абсолютная противоположность сво­ему сыну. Морщинки в углах глаз создавали впечатле­ние, что он улыбается. Он схватил чемодан Франсуа и позвал такси.

— Когда есть возможность, — пояснил Боб, — отец старается обходиться без своей машины.

Подъехало одно из тех странных лондонских такси урезанной формы, в которых багаж размещается рядом с водителем. Господин Скиннер сел между Бобом и Фран­суа и непринужденно положил им руки на плечи. Поин­тересовался, что нового у родителей Франсуа и приятно ли прошло путешествие. Он старался говорить медлен­но, чтобы Франсуа лучше его понимал. Лед растаял, и Франсуа был полон оптимизма.

— Мы живем в северо-западном пригороде. Этот рай­он называется Хейслком. По прямой это недалеко, но мы специально сделаем крюк, чтобы немного показать вам город.

— С удовольствием, — сказал Франсуа, — я уже мно­го прочел о Лондоне.

— Он всегда уже все прочел, папа, — вмешался в раз­говор Боб. — Без Козыря всезнайка.

— Без Козыря? — спросил господин Скиннер, — Что это значит?

— О! Это такое прозвище мне дали в школе, — отве­тил Франсуа. — У нас был преподаватель, который все время повторял, что в жизни должен быть порядок и что порядок — это лучший козырь. Но поскольку у меня ни­когда не бывает порядка…

— …вас прозвали Без Козыря, — закончил фразу гос­подин Скиннер . — Это очень забавно.

— Да, но есть еще и другая причина! — вскричал Боб. — Можно я скажу?

— Нет, нет, — возразил Франсуа. — Во-первых, это неправда!

— Франсуа, — продолжал Боб, — личность исключи­тельная. Он все знает. Понимаешь, это как если бы он, играя в карты, всегда выигрывал, даже не имея козырей. Он первый во всем! И это правда.

Боб явно гордился другом.

— Не слушайте его, — сказал смущенный Франсуа. — Мне иногда просто везет.

— Я рад, что вы с Бобом друзья, — сказал господин Скиннер. — Научите его использовать свои знания. По­тому что, к несчастью… Мы едем вдоль Гайд-парка. Спра­ва, на берегу Темзы, — здание парламента. Боб вам как-нибудь его покажет. Сейчас мы объедем площадь Пикка-дилли-Серкус, а потом проедем по Трафальгар-скверу. Франсуа не терпелось спросить.

— Я не хотел бы быть нескромным, — начал он, — но я узнал от Боба о ваших автоматах.

— А! — Господин Скиннер улыбнулся. — Значит, мои автоматы вас заинтересовали?

— Очень!

— Я покажу вам мою коллекцию.

— Они двигаются по принципу управления на рассто­янии?

— Конечно. Но я добавил в программу одну деталь… Это не так просто объяснить словами. Сигналом для моих автоматов служит голос.

Боб постучал рукой по колену Франсуа.

— Смотри, это площадь Пиккадилли-Серкус, — ска­зал он.

Франсуа увидел шумную толпу, очередь застрявших машин, и этот вид напомнил ему площадь Опера в Пари­же. Но это было куда менее интересно, чем автоматы гос­подина Скиннера.

— Я где-то читал, — сказал он, — что похожая систе­ма применялась для сейфов.

— Боб прав, вы все прочли, — заметил господин Скин­нер. — Действительно, мой принцип устройства немного напоминает тот, о котором вы говорите, но он более прост и, кроме того, механизм меньше по размеру. Он помес­тится в спичечной коробке. Я говорю, конечно, о глав­ной части механизма, о его «мозге». К этому, естествен­но, добавляются средства передачи. Но я не хотел созда­вать просто автоматы…

Он нервно закурил сигарету. Как только господин Скиннер заговорил о своем изобретении, уголок его рта начал подергиваться, что выдавало его внутреннее напря­жение.

Боб решил отвлечь внимание Франсуа и сказал:

— Это Трафальгар-сквер.

Франсуа увидел знаменитую колонну Нельсона и тол­пу хиппи, сидевших вокруг фонтана. Один из них играл на гитаре. Дождь уже прекратился, и солнце вяло рас­кладывало по земле бледные тени. Полицейский, зало­жив пальцы за пояс, рассеянно наблюдал за толпой. Оча­рованный Франсуа дал себе слово снова сюда вернуться. В этот момент такси выехало на широкий проспект.

— Это Черинг-кросс, — объявил Боб.

— Я решил заняться моими моделями в чисто воспи­тательных целях, — снова заговорил инженер. — Сейчас у нас пропала чистота языка. Говорят кое-как. Диалект кокни можно услышать даже в палате представителей. И вот, представьте себе, автоматы, которые реагируют только на приказы, даваемые на чистом английском. По-, нимаете? Это идеальный способ игрой помочь изучению языка.

— Если я правильно понимаю, — с энтузиазмом про­говорил Франсуа, — вы можете запрограммировать ваши автоматы на любой язык?

— Конечно.

— Им можно давать ограниченное количество прика­зов?

— Вы заблуждаетесь. Вначале действительно список приказов был небольшой. На этом деле я долго буксо­вал.

Господин Скиннер закурил вторую сигарету. Его го­лубые глаза блестели от возбуждения. Он нежно обнял сына за шею и сказал:

— Вот видишь, Боб, твой друг сразу понял смысл моих исследований. А тебе они кажутся такими скучными!

— Они не кажутся мне скучными, — запротестовал Боб. — Но тебя никогда нет дома. А когда ты дома, то даже не слышишь, когда к тебе обращаются. Спроси гос­пожу Хамфри.

— Из-за этого мы всегда ссоримся! — весело сказал инженер. — Госпожа Хамфри — это наша гувернантка. Она не очень любит моих кукол. Мне даже кажется, что она их боится. Но вернемся к предмету нашего разгово­ра. Должен признаться, пришлось много поработать, и в итоге мне повезло. Прежде всего, удалось значительно расширить магнитную «память» моих автоматов. Кроме того, и это главное, я значительно удлинил фразу, кото­рая служит им сигналом. Например, вместо «идите сюда», теперь я произношу: «Не хочет ли мсье Том доставить мне удовольствие подойти сюда?»

— Понимаю, — сказал Франсуа. — Вы заставляете собеседника кукол говорить длинными фразами, чтобы играющий тщательнее выговаривал слова и не делал оши­бок в произношении. Ваш автомат… — Он поискал под­ходящее слово по-английски, но, не найдя его, закончил французским выражением: — Приносит пользу.

— Да, — оказал инженер. — Том, например, лучший из моих автоматов, способен поддерживать несложный разговор, и результат получается поразительный.

— Так он еще обладает и способностью говорить?

— Конечно. Я записал голос Боба. В ответ Боб проворчал:

— Это не мой голос. Он гнусавит, как заезженный па­тефон.

— Подожди, мой мальчик, — сказал господин Скин­нер, — играй по правилам. Знаете, дорогой Франсуа, Боб немного ревнует меня к Тому. Конечно, это правда, что я часто больше занимаюсь Томом, чем моим бедным Бо­бом. Но сейчас я подхожу к завершению работы, и все войдет в норму. — Он легко похлопал по колену сына. — Обещаю тебе это! А сейчас едем домой!

Он опустил стекло, отделяющее пассажиров такси от водителя, и прошептал тому на ухо несколько слов. А по­том обратился к Франсуа:

— Это, конечно, не ваше Нейи[7], но все-таки это очень привлекательный район. Может быть, немного удаленный. Боб предпочитал бы, чтобы мы жили не так далеко, но мне для работы нужна спокойная обстановка. Не подумайте, конечно, что мы живем, как отшельники. Правда ведь, Боб? Сегодня вечером, например, если вы не очень устали, мы пойдем на концерт в Фестиваль-холл, Боб говорил мне, что вы любите музыку. Сегодня дирижирует Караян[8]. К сожалению, в последующие дни я не смогу бывать с вами часто, извините меня. Мне предстоят важные переговоры.