Дерзаю - Ли Шарон - Страница 39

— Не знаю, зачем вам что-то со мной делать, — отозвался он самым лощеным профессорским тоном.

Она фыркнула и сказала зеленоглазому мужчине, стоявшему слева от нее:

— Чувствуется должное уважение к командованию.

— Ага, — отозвался он бесстрастно.

Она покачала головой и снова перевела взгляд на Даава. На ее подвижном лице выражались одновременно досада и смех.

— Не хотите объяснить мне, в качестве кого вы приняли у них клятвы?

— В качестве кровного родственника! — ответил он ей резче, чем собирался. — Я не мог принимать клятву от лица Дома, знаете ли, — особенно в свете того, что склонен полагать: мое имя вычеркнуто из списка живых и перенесено в списки мертвецов Клана Корвал.

— Нет, — отозвался разведчик очень тихо, — это не так.

Даав встретился с зелеными глазами и стал ждать. Брови разведчика чуть приподнялись.

— Вы ведь не думаете, что ваш брат перестал надеяться, что вы вернетесь? Или что перестал ваш сын?

— Мой брат, — медленно ответил Даав, — возможно, и нет. Что мог сделать мой сын… Увы, я не в состоянии предсказать. Видите ли, он был еще так мал, когда мы расстались.

— Вот именно, — пробормотал мальчик. — Возможно, вас позабавит, когда вы услышите, что ваш сын не вычеркивал вашего имени из книги живых и никогда не оставлял надежды на ваше возвращение. Ему нужно задать вам несколько острых вопросов, как вы, конечно, понимаете.

— Мое понимание работает на полную мощность, — заверил его Даав, — поскольку именно необходимость задать острые вопросы заставила меня отвлечься от сведения моих счетов и отправила обратно к Лиад.

Что-то мелькнуло в зеленых глазах. Мальчик наклонил голову.

— Сожалею, что должен сообщить вам: ваш брат Эр Том умер во время вашего отсутствия. Он пережил свою спутницу жизни всего на один стандартный год.

У него по жилам все еще разливался холод при мысли о том, что Эр Тома нет, что он больше никогда не увидит лица своего брата и не услышит редкую, сладкую музыку его смеха. Даав судорожно вздохнул, тоже склонил голову и перешел на высокий лиадийский, чтобы дать должный ответ:

— Я благодарю вас. Клонак уже сообщил мне об этом, но я еще не слышал этого от родных.

Он выпрямился и обнаружил, что капитан оглядывается через плечо на разведчика.

— Ну? — спросила она.

— Ну, — ответил он.

— Так. — Она посмотрела на Даава, и ее серые глаза теперь были совершенно серьезными. — Хотите насовсем или просто погостить?

Он несколько раз обсуждал с Эллианой эти варианты. Она была за то, чтобы снова войти в клан, напоминая ему, что он не сможет воскресить профессора Килади на Дельгадо, и, таким образом, ему понадобится снова создавать себе новую легенду на новом месте, вместо того чтобы сводить свои счеты.

«И, право, ванчела, — добавила она, — мне кажется, что эта фаза сведения счетов завершена. Теперь пора искать союзников и сопоставлять факты».

Это был хороший совет, и доводы были убедительными, и все же он чувствовал некоторое нежелание снова возвращаться к жестким правилам Лиад, после того как столько лет наслаждался свободными обычаями земных миров.

Мири Робертсон ухмыльнулась:

— Нелегкий вопрос, да?

— На удивление нелегкий. — Он улыбнулся ей. — Я склонен поступить в соответствии с пожеланиями моей спутницы жизни, которая, как я убежден, хотела бы, чтобы я остался в безопасности среди родных.

— Безопасность среди родных мы в этом квартале не гарантируем, — сообщила она ему очень серьезно. — Вы должны это хорошо понять.

Даав поднял брови.

— Теперь я это понимаю, спасибо. Это положение в любом случае мало отличается от моей жизни вдали от родни.

— Тогда ладно. Начнем с самого главного.

Она отступила на шаг, оказавшись плечом к плечу со своим спутником жизни.

Даав судорожно вздохнул и почувствовал присутствие Эллианы: она была очень заинтересована всем происходящим.

Мири Робертсон вздернула подбородок, посмотрела ему в глаза, а потом развела руки в ритуальном жесте.

— Мы видим вас, Даав йос-Фелиум, — проговорила она, и звучная фраза на высоком лиадийском наполнила темноту. — Идите сюда и воссоединитесь со своим Домом.

С замирающим сердцем и затуманенным взором он шагнул вперед. Ему пришлось чуть наклониться, чтобы принять поцелуй своей Тоделми, — и совсем не пришлось, чтобы принять поцелуй Тоделма. И он не ожидал объятия, которое за этим последовало, — как, наверное, и его сын, судя по тому, каким оно было порывистым и как он хрипло, с болью прошептал ему в ухо:

— Отец, где тебя черти носили?

День 308-й

1392 год по Стандартному календарю

Улица Блер

Пустошь

Несмотря на естественное желание сделать своему вассалу приятное, Пат Рин спал плохо. Поистине, его усилия достичь освежающего сна были вознаграждены настолько плохо, что он встал со своей девственной, просевшей кровати после нескольких часов бесполезных метаний, и поспешно воспользовался душем, от которого ему удалось добиться только чуть тепловатой воды. После этого в сопровождении Натезы, которая отказалась повиноваться прямому приказу и идти спать, он еще раз обошел свои новые владения, открывая все ящики во всех комнатах. Его инспекция завершилась безрезультатно (если не считать, что благодаря движению он согрелся) в так называемой гостиной, куда вскоре явилась типограф.

Эта достойная женщина, как и накануне, была перемазана чернилами и задыхалась от волнения, но сегодня она принесла охапку тонких серых листков, которые с широкой улыбкой сунула Пат Рину.

— Уже на улицах, босс. Пара моих ребят и кое-кто от Одри уже на улицах, читают их вслух и раздают лишние тем, кто умеет читать.

Он сразу же увидел, что серый цвет имеет сама бумага: печать оказалась на удивление четкой и не смазывалась. Объявление о смене администрации было помещено наверху по центру, предложенный им текст остался без изменений. Хорошо. В нижней части страницы в рамочке было объявление о большой распродаже в честь открытия Центра Ковров на улице Блер, прямо напротив скобяной лавки Эла.

— Нам надо распространять такие каждое утро, — сказал он типографу. — Я буду сообщать вам новости из кабинета босса. Однако мне было бы приятно, если бы это предприятие развилось в честную… публикацию, сообщающую новости, которые были бы важны и интересны для всех, кто живет на этих улицах.

Типограф кивнула.

— Я говорила с одним из моих этой ночью, пока мы набирали эти. Он — старик. И он помнит давнее и говорит, что когда-то у нас была… ежедневная сплетница. Рассказал мне, как ее устроить. Нам нужно держать пару человек на улицах, чтобы они узнавали, что происходит и кто чем занят. Они станут об этом писать, а мы будем набирать, и каждое утро, рано, она будет на улицах, бесплатно. Бесплатно, — снова повторила она решительнее, хотя Пат Рин не выразил протеста. — А раздавать ее мы сможем, потому что места для объявлений вроде вашего мы будем продавать предпринимателям вроде Эла и Тоби и, дьявол, миз Одри. Мне это показалось странным, но Лерд — это тот старик, — Лерд говорит, что владельцы платили и были довольны. Они с этого имеют то, что к ним приходит больше клиентов, особенно если они назначают специальную цену на что-то такое, что всем нужно — например, на сахар. Оценивают его дешево, вместо того чтобы…

Пат Рин поднял руку, и типограф замолчала на полуслове, испуганно закатив глаза на перемазанном краской лице.

— Я знаком с этим принципом. Именно это я и предлагал, и я очень рад, что у вас есть советчик. Вы считаете себя способной взяться за такое предприятие?

— Я играю, — ответила она. — Но мне нужно знать вашу долю, чтобы назначить цену на врезки.

Пат Рин нахмурился.

— Мою… долю? Я… А!

Ожидалось, что он будет получать деньги от предприятия типографа, не беря на себя ее рисков. Боги, что за мерзкое место! Он вздохнул.

— Моя доля будет заключаться в рекламном месте, — сказал он, указывая на тонкий листок. — Врезка, такая же, как эта, со словами, которые будут изменяться по моему усмотрению. Три раза в неделю я буду получать от вас такое объявление.